Наслаждение - Леси Филеберт Страница 32

— Вас тут держат под стеклянным колпаком, откармливают, как на убой, а вы и довольны? Рон, ты ли это? Я тебя не узнаю! Ты всегда был борцом за правду, за справедливость, за чистое и светлое!

Меня прямо-таки распирает от негодования. Нет, ну правда… Как же так?!

— Борец за правду, хех… А правда в том, Ариш, что чистого белого, как и чистого черного не бывает, — тепло улыбается Рон. — И у каждого своя правда, на какой бы стороне ты не играл.

— Но Макс! — восклицаю я. — И… все остальные ребята! Они… Они же переживают о вас, как вы не понимаете? А ваши семьи? Рон, я не понимаю, у тебя же двое детей!..

— Мы не хотим возвращаться, Ариш, — тихо добавляет Норк. — Мы тут, к сожалению или к счастью, многое повидали, многое узнали и увидели, что наше бойцовское руководство пограничья совсем не такое безобидное, как мы думали. Ты знаешь, что у огневиков тоже есть тайные лаборатории, где они проводят бесчеловечные опыты? И возникла она, между прочим, за много лет до того, как Ставинский стал претендовать на трон. Мы вот не знали об этом. А теперь знаем, и что с этим знанием делать — непонятно. Я раньше всегда думал, что огневики просто защищаются от взбесившихся верховных магов. А сейчас… Даже не знаю, что думать. Одно точно ясно: если мы вернёмся, нас начнут допрашивать обо всем, что с нами случилось, и допрашивать не через безобидные кристаллики связи, а пыточными заклинаниями, потому что только с ними можно будет разрушить те заклинания обета молчания, которые на нас наложил этот твой Ставинский.

— Он не мой!

Норк не спорит, только пожимает плечами.

— В общем, мы не уйдем. Нас тут всех вроде как пристроили к делу в лаборатории, так что без работы не останемся и с голоду не помрем.

— Но это же… предательство! — возмущенно восклицаю я.

— Разве? А по-моему, мы просто пытаемся выжить в новых реалиях. Приспособиться к этому миру, который трещит по швам и вот-вот грозит бомбануть. Я жить хочу, Ариш. А ты? Ты чего хочешь?

Открываю рот, чтобы разразиться долгой гневной тирадой, но так и замираю, не зная, что сказать. А чего я хочу? Вернуться в пограничье и вступить в ряды бойцов? Для чего? Чтобы жить безбедно, очевидно же. Надоело мне перебиваться случайными заработками и постоянно бултыхаться в собственном болоте отчаяния. Я просто хочу стабильной жизни, уверенности в будущем, хотя бы в завтрашнем дне.

Да, это не та жизнь, о которой я мечтала. Не та волшебная сказка, в которую мне хотелось бы окунуться. Но это жизнь, реальная жизнь, и мне нужно уметь становиться в ней победителем.

Ну… Хотя бы не размазанным по стенке проигравшим.

— Пааап! — раздается внезапно звонкий голос сбоку. — Ну паааап! Иди сюда, я тебе такое, такое покажу!..

Ошалело смотрю на мальчугана лет семи, такого же рыжего, как и Рон. Мальчик с головы до ног испачкан в краске, а в руках у него — кисточка. Мальчишка дергает Рона за руку и не сразу замечает меня. А заметив, взвизгивает от радости и кидается мне на шею.

— Тетя Ариана, ты пришла! Ты к нам пришла! Ты теперь тоже с нами, да?

Невольно улыбаюсь и обнимаю Кайна.

— Давненько тебя не видела. Мы-то думали, куда ты пропал, а ты у нас тут спрятался, оказывается?

— Да! — охотно кивает Кайн. — Мы тут играем с папой в прятки! Поиграешь с нами?

— Попробую, — ухмыляюсь и перевожу взгляд на довольного Рона. — Так… Что же это получается, ваши семьи тоже тут, что ли?

— Агась! Ставинский перебросил их к нам сразу, как только мы дали ему клятву верности.

— Даже так? — хмурюсь я еще больше.

Не знаю, как все это воспринимать, как на это реагировать. Жизнь моих друзей — не моя жизнь, но переживаю как за себя и все равно расцениваю их поведение как предательское по отношение к своему народу. Не знаю… Разве можно так вот брать и резко менять флаги, под которыми сражаешься? В одно мгновение оставлять своих товарищей?

— Паааап, ну пойдем, ну пожалуйста! — снова канючит Кайн. — Ты просто обязан это увидеть!

— Он от меня просто так не отстанет, — Рон виновато разводит руками, мол, сама видишь, какой сын требовательный. — Пойду гляну, что этот сорванец там задумал. Надеюсь, он не перекрасил мой рабочий стол в розовый цвет.

Смотрю, как Рон скрывается с сыном за дверью одноэтажного домика рядом, и не сразу слышу, что ко мне обращается Норк.

— Что, прости?

— Я говорю, когда покинешь это поместье, лучше не говори Максу о том, что мы тут, живые и здоровые. Не думаю, что он с радостью воспримет эту новость, или хотя бы так же нейтрально, как ты. Скорее всего будет рвать и метать и попробует нас “вызволить из плена”, будет бойня, много наших может пострадать. Нечего ему сюда соваться.

— А… Да… Конечно, — рассеянно киваю я, но сама думаю не о Максе.

Когда покину это поместье… Покину ли?

Глава 18. Осколок настоящего

Смотрю в одну точку, всерьез задумываюсь о том, что будет, когда я вернусь в заграничье. А что случится, если не вернусь?

Ладно родители, они-то без меня справятся, благо им скрываться ни от кого больше не нужно будет, а со здоровьем отца проблемы разрешились. А вот я… А что я? Кем я буду на самом деле, если вернусь в пограничье? Кто я, если останусь тут? Просто очередная подопытная? Игрушка безумного императора? Или?..

— О чем грустишь, красавица? — треплет меня по плечу вернувшийся Рон.

— Обо всем сразу. Когда я открывала дверь в этот павильон, не ожидала вас тут увидеть, и теперь на меня свалилось слишком много информации… Переварить бы ее.

— В каком смысле — ты дверь сюда открывала? — хмурится Норк.

— В прямом. Сняла защитные блоки и прошла. Кажется, Ставинский откровенно развлекался и брал меня на слабо, смогу ли я снять столь сложную защиту.

— Но как? Как ты это сделала? Как дверь открыла?

— Ручками, — ухмыляюсь я, помахивая руками перед собой. — Вот этими самыми. А ты, собственно, чему так удивляешься?

— Но огневик не может сюда войти сам, Ариш, — серьезно говорит Норк. — И выйти не может. Иначе мы бы все ходили по замку, а кто-то может и сбежал бы, кто-нибудь из тех, кто еще не определился, хочет ли он остаться. Но дверь запечатана