Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина Страница 32

Эш упрямо мотнул головой и невежливо перебил:

— А ты ничего не знаешь о заклинаниях. Я, видишь ли, должен хотя бы приблизительно представлять, на кого это заклинание привязать.

Император только поморщился и отдал должное десерту: пралине в сливках. На это время в Изумрудной столовой наступила задумчивая тишина. В ней громко, но умиротворяюще тикали часы на каминной полке, потрескивал огонь за стеклянной ширмой да глубоко и часто дышал Эш, точно гончий пёс, потерявший след.

— Ты сказал, леди Вустремор кого-то забрала из работного дома? — спросил вдруг император.

— Да! И это подозрительно!..

— Эш, ради всего святого. Леди эксцентрична и недавно уволила камеристку. Та следила за ней по приказу её матери. Как думаешь, где можно точно найти камеристку, которая будет всецело тебе предана?.. Что?

Эш моргнул.

— Откуда ты всё это знаешь?

Император пожал плечами.

— Я не волшебник, и меня защищают всего лишь люди, и эти люди могут предать. В отличие, как я понимаю, от твоих заклинаний. Так что да, я стараюсь знать о своих подданных всё. Хотя бы о тех, кто представлен ко двору… — Император сделал многозначительную паузу, глянул на ошеломлённого Эша и вдруг громко рассмеялся. — Ох, да брось, Эш, это же просто: матушкины фрейлины судачат. Бывшая камеристка леди Вустермор, видишь ли, ищет работу, и всех интересует, почему она лишилась прошлой. Женщины любят посудачить и могут раскопать такие тайны, что куда там моим сыщикам! Или, если уж на то пошло, тебе.

Эш вздохнул и резко поднялся.

— Всё равно я к этой леди Вустермор съезжу, — бросил он.

— Да пожалуйста, — улыбнулся император. — Только, прошу, вспомни о приличиях, всё-таки она леди, а ты давно не бывал в высшем обществе. Что ты устроил вчера в министерстве?

Эш, не отвечая, поднял со спинки стула свой плащ, взял трость и направился к двери. Император не стал напоминать, что ещё не отпускал его: бесполезно. Вместо этого он сказал:

— Между прочим, леди Вустермор вдова, присмотрись…

— Генри! — обернувшись, рявкнул Эш.

— Я просто хочу напомнить: ты обещал, что через год у тебя родится наследник. И не нужно снова бить мой любимый сервиз, друг мой, как ты всегда делаешь, когда сердишься. Давно хотел тебе сказать: скандалить с битьём посуды — это, знаешь ли… по-женски.

Пламя в камине, до этого мирно горевшее, вдруг заревело, взметнулось, лизнуло стекло ширмы… И погасло. Эш моргнул и отвернулся.

— Бал, друг мой, — догнал его голос императора. — Будь добр, не забудь. Моя матушка жаждет с тобой повидаться.

— Что, и её мне сосватаешь? — не удержался Эш и хлопнул дверью раньше, чем услышал ответ.

В Хэмтонкорте светило солнце, и небо радостно синело из-под ярко-белых облаков. Насколько Эш помнил, здесь солнечные дни бывали часто. То ли над столицей и впрямь висело какое-то человеческое проклятие тумана, то ли волшебный лес, окружавший деревню и школу, заодно очищал и воздух, и небо, но погода в Хэмтонкорте была куда лучше столичной. Эш отлично помнил эти края: он, как и многие сыновья аристократов, учился в Дэриморе. Именно этот лес когда-то позвал Эша — неудивительно, он принадлежал к владениям Лесного короля на «этой стороне». Здесь каждое дерево было его напоено магией фейри, и каждая птица чирикала на языке, понятном только им, ну и ещё полукровкам. Эша накрыли воспоминания, стоило только лесу показаться на горизонте. Именно здесь Эш понял, кто он. Именно здесь впервые перешёл на «ту сторону». И отсюда вернулся вместе с Диконом…

— Зачем ты приехал сейчас? — шептали деревья. — Зачем ты здесь? Зачем, зачем, зачем…

Эш приказал остановить карету при въезде в деревню. Лес был в двух шагах, поросшая белыми звёздочками цветов дорога тянулась вдаль, пустая — в Хэмтонкорт ездили редко, разве что когда ученики уезжали на каникулы и возвращались с них. Но и они в деревню не заезжали.

Ветер гнал по небу облака, по земле от них проплывали тени. Эш выбрался из кареты, прошёлся к деревьям-стражам: тополь и клён. Стянул перчатки и словно невзначай порезал палец о сучок клёна. Дал капле крови упасть на землю и мысленно ответил:

— Я ищу полукровку, которая нарушила договор и убивает людей. Покажи мне, где она?

— Нет, — шепнул клён. — Нет, её здесь нет, нет, нет…

Эш отвернулся и зашагал обратно к карете. Вслед ему ветер принёс:

— Моё — трогать не смей, смей, смей…ей…

— Я не враг, — шепнул в ответ Эш и уже громко приказал кучеру ехать в деревню. Здесь был только один особняк, во времена учёбы Эша заброшенный, где могла поселиться леди. Его стоило проверить первым, наверняка леди Вустермор живёт там.

Всё время он чувствовал на себе настороженный взгляд, словно лес приготовился защищать «своё». Полукровку, которая так дорога Лесному королю? Эш не выдержал и усмехнулся — само предположение нелепо. Фейри терпимо относились к полукровкам, но чтобы так любить их?..

Дом, к которому подъехала карета Эша, был теперь совершенно точно жилым. Над узорчатой, посеребрённой калиткой висела гирлянда — Эш мрачно припомнил, что да, сейчас же неделя Цветения. В столице праздник совсем не чувствовался, а здесь как будто другой мир. Что ж, даже люди не могут не замечать присутствие магии фейри.

Дом окутывал медовый аромат — наверное, из разбитого рядом сада. Но Эшу он напомнил другое, совсем другое — так же пахла полукровка в маске после их танца. Мёд, сладкий, кружащий голову мёд. Эш велел остановить карету у самой калитки, вдохнул поглубже, осмотрелся: живая изгородь, где нет-нет, но мелькнёт розовый вьюн; увитый виноградом, кое-где так, что не видно камня, из которого он построен, дом… Эш замер и с удивлением понял, что ему здесь нравится. Настолько, что он остался бы тут навсегда. А что — близко от столицы, близко от «той стороны», красиво, солнечно, пахнет мёдом…

Обомлев от таких мыслей, Эш потряс головой, схватил в одну руку метлу с площади Звезды, в другую — корзину с Бэтси; выбрался из кареты и стремительно, стараясь больше ни о чём не думать, направился к дому.

Если бы Эш был внимательнее и подождал, успокоился, то заметил бы, что в гирлянду над калиткой вплетён «кукушкин цветок». Остановился, вспомнил бы, что это значит… Но Эшу было не до того.

Открывшая дверь горничная полукровкой не была. Обычная рыженькая, с северных островов. Кудряшки, белая,