Ярослава Лазарева - Легенда ночи Страница 33

— А Атанас? — поинтересовалась я.

— Нашел Порфирия сам, около двух веков назад, — пояснил Грег. — Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство? — настороженно спросил он.

— Да, — кивнула я. — Это не простое любопытство, пойми. Я должна знать. Куда мы идем? — уточнила я.

— В любимый уголок Порфирия, где он чувствует себя, по его словам, в полной гармонии с миром. Это небольшое семейное кладбище, расположенное в полукилометре от замка. Сейчас увидишь.

Я вздрогнула и невольно замедлила шаг. Очутиться ночью на кладбище в компании трех вампиров казалось мне не столь уж приятным. Грег понял мое замешательство. Взял меня за руку и прошептал, что никогда и никому не даст меня в обиду, кроме того, никто никаких обид причинять мне не собирается. Я приободрилась. Мы зашли за замок и направились по аллее, усаженной столетними дубами. На мое счастье, какой-то слабый отсвет делал окружающее не таким темным, и я хорошо различала и дорожку, вымощенную каменными плитами, и толстые стволы деревьев, стоящих вдоль нее. И чем дальше мы шли по аллее, тем светлее становилось.

— Нам свет не нужен, — неожиданно заметил Грег. — Это ради тебя зажгли факелы.

И действительно, скоро я увидела впереди огни. Мы приблизились к каменной ограде. По обе стороны ворот горели факелы в металлических подставках. Вход был в виде полукруглой арки. По бокам стояли каменные изваяния горгулий. Я заметила простой каменный крест над аркой. Мы вошли на территорию кладбища. Аккуратные дорожки, склепы, гранитные кресты, скульптуры скорбящих ангелов освещались факелами, стоящими вдоль нашего пути. И везде лежали белые лилии. Они были изумительно свежими, словно их только что сорвали, и пахли приторно-сладко. У меня от густого одуряющего аромата даже начала болеть голова. Я замедлила шаг и закрыла глаза. Головная боль все усиливалась. Казалось, сладкий насыщенный запах окутывает меня и проникает прямо в мозг. Меня стало тошнить. Грег положил мне ладонь на лоб. Я вздрогнула от холодного прикосновения, потом замерла. Казалось, боль сосредотачивается именно под ладонью Грега. И когда он через несколько секунд отнял руку, боль словно ушла вместе с ней.

— Спасибо, — прошептала я и глубоко вздохнула.

Странно, но запах лилий я уже не чувствовала, будто у меня пропало обоняние.

— Тебя больше не будет тревожить этот аромат, — сказал Грег. — Но если меня не будет рядом, а ты вновь почувствуешь приступ дурноты, то стоит лишь понюхать мою кровь, как все пройдет.

— Хорошо! — улыбнулась я и машинально потрогала алмазный кулон, висящий у меня на шее и спрятанный в вырезе платья.

Мы дошли до конца дорожки и оказались в маленьком квадратном дворике. Здесь стояли каменные скамьи, посередине я с изумлением увидела хоть и небольшой, но самый настоящий фонтан, к тому же с подсветкой. Между скамьями находились огромные вазы из необожженной глины. В них также стояли белые лилии, и я порадовалась, что Грег «отключил» мое обоняние. В углу дворика возвышалась поблескивающая белым мрамором статуя коленопреклоненной женщины. Ее лицо изображало страдание, руки были молитвенно сложены на груди. Под ней на скамье сидел Порфирий. Он был одет в белый костюм и выглядел, как добродушный горожанин, присевший отдохнуть в уютном тихом месте. Ничего устрашающего в этой картине я не заметила и начала успокаиваться. Мы приблизились.

— Моя супруга, — ничего не выражающим голосом сообщил Порфирий и показал рукой на статую. — Заказал ее одному скульптору, описал, как мог, ее внешность. И вот уже два века она все молится за меня. Сам не понимаю, зачем я это сделал… Ее могила в другом конце кладбища. Атанас смеется надо мной и говорит, что статуе здесь не место и ее давно пора разбить. Но я не могу. Я тут частенько сижу. Присаживайтесь, — пригласил Порфирий. — Для Лады я постелил шерстяной плед. Знаю, что ей будет зябко на каменной скамье. Помню чувствительность земного тела.

— Благодарю, — сказала я и, заметив светлый квадрат свернутого пледа, уселась на него.

Грег устроился рядом. Он сидел так близко, что касался меня плечом, и это успокаивало и придавало мне уверенности. Порфирий находился от нас чуть наискосок. Я хотела спросить, где Атанас, но решила, что так даже лучше. Порфирий не вызывал у меня такого инстинктивного страха. К тому же теперь я знала его историю и даже сочувствовала ему в глубине души.

— Итак, — торжественно начал Порфирий, — я знаю, зачем вы здесь. Но хотелось бы послушать версию Лады.

Меня это удивило. Я не понимала, что он хочет услышать, ведь и так все было предельно ясно. Но Порфирий сидел, не шевелясь, и явно ждал моего рассказа. Грег мягко сжал мои пальцы.

— Мы с Грегом любим друг друга, — волнуясь, заговорила я. — Наше чувство у меня не вызывает сомнения. Поэтому мы хотим выполнить условия известного в вашей среде поверья.

— Зачем? — задал он вопрос, показавшийся мне странным.

— Чтобы Грег превратился в обычного парня и мы могли прожить нормальную человеческую жизнь… Родить деток, — тихо добавила я.

— Вы и так можете их родить, — заметил Порфирий ничего не выражающим тоном.

— Дампиров?! — возмутилась я. — Нет, только не это! Я хочу нормальных детей и обычного земного счастья! Это вам понятно?

Грег вновь сжал мои пальцы, и я испуганно взглянула на Порфирия. Но он улыбался довольно безмятежно.

— Ты уверена, что счастье выглядит именно так, как в твоем стандартном представлении? — спросил он.

— Уверена! — хмуро ответила я. — А у вас есть другие предложения?

— Мне кажется, что вы оба совершаете ошибку, — мягко произнес он. Я заметила, как его большие голубые глаза начинают темнеть и чернота зрачков заполняет их до отказа.

Это было неприятно, к тому же служило для меня предостережением, и я невольно перевела взгляд на его верхнюю губу. Но она не поднималась.

— Ты сама не понимаешь, чего хочешь, — продолжал Порфирий. — Намного лучше для… вас, если ты превратишься в вампира. Вот тогда ваша любовь будет по-настоящему вечной. Вы никогда не умрете, будете пользоваться всеми благами цивилизации, неограниченной свободой, властью, силой. Это единственно верное решение.

Я вскочила и начала быстро ходить вдоль скамьи. Порфирий внимательно следил за мной. С трудом справившись с волнением, я остановилась напротив него. Он поднялся и стоял передо мной, опустив руки и глядя в лицо.

— И у нас никогда не будет детей! — жестко произнесла я. — Ведь девушки-вампиры бесплодны.

— А зачем они вам? — живо спросил он. — Что в них хорошего, в этих шумных, капризных, вечно болеющих младенцах? Да и потом, когда они вырастают, хлопот не оберешься. Что в этом такого уж привлекательного?