Елена Звездная - Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби Страница 33

«Настойчивость — несомненное достоинство каждой умной леди» — неоднократно говаривала нам матушка Иоланта. Но я никак не могла ожидать, что пример женской настойчивости мне доведется увидеть в данный момент.

— Лорд Грэйд, — голос леди эн-Аури стал тихим, мягким, сладким как ванильная патока, — могу я задать вопрос не как офицер вашего флота?

Ситуация становилась патовой. Несомненно, герцог, и я прекрасно знала уже об этой его черте, сумел бы ответить достаточно жестко и не считаясь с правилами этикета, но… Что-то помешало последнему представителю рода Грэйд резко ответить. Что-то, что он не желал бы демонстрировать в моем присутствии.

— Леди Уоторби, — обратился герцог ко мне, — дорогая, — сказано было все так же мне, но произвело неизгладимое впечатление на леди эн-Аури, — Янир ожидает вас.

Мне не хотелось оставлять его в обществе леди, которая чувствовала свою власть, но сказанное не оставляло и шанса. Легкий книксен, и я протянула ладонь фактически в воздух. Незримые пальцы крепко обхватили, и повели к краю пирса, туда, где в десятке футов плескалось море. Я уверенно дошла до самого края, и лишь там остановилась.

— Вы боитесь, леди Уоторби? — спросил дух ветра. — Не стоит, я достаточно силен, чтобы поднять корабль, поверьте.

Верила, но все же. Резкий поворот и я обернулась назад. Чтобы увидеть, как столь же порывисто леди эн-Аури обнимает лорда оттон Грэйд и приникает поцелуем к его губам. И взбешенный мужчина дернулся, порываясь остановить столь вопиющее нарушение любых правил морали и этики, но… его руки, обхватившие талию леди, чтобы оттолкнуть… вдруг скользнули по мундиру, а в следующее мгновение уже крепко обнимали целующую его и видимо все еще безумно любимую женщину.

Я почувствовала себя мерзко.

— Леди Уторби, — дух ветра попытался увести меня.

Молча вырвала руку из его цепких пальцев. Мне действительно было до крайности мерзко! А что еще может ощутить тот, кого прилюдно унизили?! И глядя, как все крепче герцог сжимает в объятиях ту, которую уже целует сам — жадно и страстно, я не могла понять лишь одного — ради чего этот человек сломал мою жизнь?! И по какому праву он, фактически насильно вынудивший принять титул его невесты, смеет унижать меня демонстрацией прилюдно привязанности к данной леди! Да как он смеет! Поступать со мной подобным образом! Да как…

— Лорд оттон Грэйд, — мой голос прозвучал непозволительно громко.

И это вынудило, несомненно, любовников, оторваться друг от друга. Герцог отпрянул первым. Вид его был несколько растерянным, взгляд — затуманенным, рот — раскрасневшимся. Но я не стала ожидать момента, когда лорд в полной мере осознает происходящее, и не менее громко произнесла:

— Приятно видеть, что вы настолько любите вашу… должность.

Это был скандал! Определенно. Смутившиеся офицеры поторопились покинуть пристань, матросы, напротив, прислушивались с живейшим интересом, а вот на лице леди эн-Аури на мгновение промелькнула откровенная досада, да и взгляд ее не предвещал мне ничего хорошего. Впрочем, ее чувства заботили менее всего — я с улыбкой ждала ответного хода стремительно приходящего в себя герцога. И дождалась — затуманенный взор стал осмысленным и обозленным.

— Леди Уоторби! — прошипел взбешенный оттон Грэйд.

— Лорд оттон Грэйд, — в свою очередь весьма язвительно ответила я.

Взгляд герцога потемнел. На сей раз от глубокого и непреодолимого чувства ненависти, и нет даже сомнений в том, что ненависть относилась ко мне.

— Леди Уоторби, немедленно ступайте на паром! — было заметно, каких трудов стоило лорду сдержаться и не опуститься до изъявления хотя бы доли тех выражений, которые читались в его полном ярости взоре.

Вот только это была уже война!

— Лорд оттон Грэйд, простите, если помешала, — объясни Пресвятой, почему улыбка не покидает моего лица. — Это невероятная бестактность с моей стороны, столь остро реагировать на отсутствие у вас не только воспитания, но и познаний в области общеизвестных правил этики и морали.

Лицо последнего представителя военной династии Грэйд на мгновение исказила столь могучая ярость, какая вероятно, не была известна всем его доблестным предкам. Лишь на мгновение, после чего, напрочь позабывший о возлюбленной любовнице, присутствующих на пирсе рабочих и матросах, да даже о собственных офицерах, направился ко мне.

— Знаете, леди Уоторби, — прошипел он, — пожалуй, я буду вынужден продемонстрировать вам мои познания в области применения розг.

Что-то внутри меня содрогнулось от ужаса, но внешне… улыбка все так же не сходила с моих губ, когда я все столь же громко ответила:

— Лорд оттон Грэйд, прискорбно наблюдать столь ранние склеротические симптомы в вашем, еще далеком от престарелого возрасте, однако вынуждена напомнить — я не ваша дочь, не ваша воспитанница и не ваш офицер. И, боюсь, мой статус не позволяет вам продемонстрировать все имеющиеся и я уверена — крайне обширные знания в области телесных наказаний, как впрочем и использовать жестокие воспитательные меры. Будущих жен воспитывать не принято, лорд оттон Грэйд. Это несколько выбивается из общеизвестных представлений о периоде ухаживания, не находите?

И герцог остановился. Несколько секунд молча взирал на меня, а после:

— Так значит война, леди Уоторби?

Сказано было негромко и услышали лишь я, да вновь прикоснувшийся к моей руке дух ветра. Настойчиво потянувший меня дух ветра. И мне действительно очень хотелось бы сбежать с места событий, но… трусость никогда не обреталась среди черт моего характера.

— Война, лорд оттон Грэйд? — достаточно громко переспросила я. — Учитывая, насколько уязвлено ваше самолюбие, здесь планируется исключительно избиение младенцев.

Черные глаза герцога словно стали еще темнее, а затем он произнес:

— Янир, вы свободны.

Странное дело, дух не отпустил моей руки.

— Янир.

Выпустил с неохотой, чуть сжав мои пальцы. Все же господин здесь лишь один, и неподчинения герцог не терпит. И в следующее мгновение на краю пирса я осталась одна, под немигающим злым взглядом последнего представителя династии Грэйд. О чем я думала?! О наказании, несомненно, о том, что слов извинений он никогда не дождется — дважды несомненно. О том, что меня никто никогда не бил… Об этом я постаралась не думать. Матушка Иоланта всегда говорила, что самые сильные цветы — взращенные с любовью. А значит я, та кого купали в нежности и любви с раннего детства и окружили вниманием и заботой в лицее, должна быть очень сильной. Даже в такой ситуации.