Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса Страница 33

Казалось бы, совсем недавно Джемма готова была потерять сознание в его присутствии. И вот рядом с ней находится совсем другой человек. Отважный, умный и добрый. Она не удивлялась тому, что жители Хавтаваары называли его своим владыкой.

Он и был законным наследником — пусть его лишили трона, это ничего не меняло.

«Я влюбилась? — подумала Джемма и дотронулась до груди, там, где таилась ее половинка яблока. — Почему бы и нет?»

Дэвин не был ее второй половиной и не мог ею стать. Но он был хорошим человеком, и этого достаточно.

«Я влюбилась», — думала Джемма, поднимаясь по холму. Трава здесь была такой густой, что идти приходилось с трудом. Несколько репейников вцепились острыми зелеными крючочками в подол платья. Среди развалин бойко щебетали птицы, и Джемма внимательно смотрела под ноги, чтобы случайно не раздавить гнездо или птенца.

Постепенно подниматься стало легче, словно невидимые хранители сторожевой башни посмотрели на незваную гостью и все-таки позволили ей войти. Несколько минут Джемма стояла у заросших каменных глыб, а потом подобрала платье и села на один из камней.

Сразу же стало легче дышать, и Джемма почувствовала, как в груди ожила и задрожала половинка яблока. Ей сделалось одновременно весело и грустно, захотелось танцевать и плакать. Это не было похоже на те тихие чувства, которые Джемма испытывала при появлении Алекса Абигаля: то, что сейчас владело ею, было намного сильнее.

«Дэвин», — с теплом и любовью подумала Джемма, и ее вдруг подбросило на камне так, словно невидимые руки обхватили ее за плечи и несколько раз встряхнули. Так трясут, когда собираются выбить дурь и глупые мысли. Джемма растерянно замерла, приложив руку к груди. Что это было?

Та же сила вдруг подтолкнула окончательно растерявшуюся Джемму в сторону тропинки. Она сделала несколько быстрых шагов с холма, обернулась: ничего особенного, ничего пугающего, просто летний солнечный день — и нечто, которое решило изгнать ее сразу же, как только она подумала о Дэвине.

Солнечный луч скользнул по камню и вдруг четко высветил выбитую надпись.

Джемма прищурилась и разобрала слова:

— У тьмы нет власти.

Она обернулась, пытаясь понять, кто прошептал эти слова вместе с ней. Никого.

— Но ведь я не тьма, — сказала Джемма вслух.

По верхушкам трав скользнул ветер, и Джемма быстрым шагом двинулась прочь. Ей позволили войти, но ей не были рады и не пропустили дальше порога. На мгновение Джемме показалось, что из-за камней выступили воины в сверкающих шлемах — те, которые защищали эти рубежи сотни лет назад. Вряд ли бы им понравился Дэвин, самый сильный темный маг, раз уж даже его жена пришлась не по душе, хотя в ней не было ни крупицы волшебства.

Когда холм остался позади, наваждение отступило. Джемма хмуро шагала в сторону Хавтаваары и думала только о том, что устала. Незачем было идти на эти развалины, ничего хорошего там не осталось. Что может быть интересного в останках сторожевой башни, заросших камнеломкой? Да, когда-то в детстве она ходила с отцом к таким же камням, но теперь…

Ей захотелось плакать. Джемма шмыгнула носом; слезы застилали глаза, и она не сразу заметила сквозь их пелену, что навстречу кто-то идет.

Джемма провела ладонями по лицу, смахивая слезы, и с искренней неприязнью узнала в прохожем Тернера. Ей меньше всего сейчас хотелось говорить со следователем. Значит, они с Дэвином закончили работу на кладбище, и теперь городской джентльмен решил прогуляться по окрестностям и все обдумать.

— А, дорогая госпожа Эвилет! — усмехнулся Тернер. Улыбка была вполне дружелюбной, но глаза оставались холодными и цепкими. — Гуляете?

Джемма напомнила себе, что леди в любых обстоятельствах должна оставаться доброжелательной и вежливой. В конце концов, Тернер не успел сделать ей ничего плохого, и то, что в нем таится что-то холодное и отталкивающее, еще ничего не значит. Люди бывают разными, и не всегда неприятный облик означает скверный нрав. Да, он ей не нравился. Ну и что?

— Да, господин Тернер. Гуляю, — ответила Джемма вполне светским тоном.

Улыбка Тернера угасла, он развернулся и пошел рядом с Джеммой, словно забыл о том, куда брел до этого.

— Напрасно в одиночестве, — заметил он без улыбки, сухим официальным тоном. — Такие прогулки безрассудны, когда в округе бродит серийный убийца.

Джемма подумала, что Дэвин сказал бы ей то же самое. Несколько минут они шли молча, а затем она ответила:

— Все обошлось, я никого не встретила. А теперь я в вашем обществе.

Тернер усмехнулся. Машинально дотронулся до груди.

— Да, кроме меня, в моем обществе некого бояться, — произнес он. — И все равно вы безрассудны, дорогая Джемма. Вы не думаете о себе.

Джемма удивленно отметила этот резкий переход от «госпожи Эвилет» к «дорогой Джемме». С чего бы вдруг?

— Верно, сейчас я не думала об опасности, — призналась она и решила перевести разговор на другое: — Я приезжала в эти края с отцом, так что ничего здесь не боюсь. А вы раньше бывали на севере?

— Нет, — ответил Тернер. — И никогда не хотел здесь оказаться. Будь моя воля, то уехал бы подальше. Но долг, работа, сами понимаете…

Он снова дотронулся до груди, словно там пекло. Джемма вдруг испугалась, что следователь может прямо сейчас умереть на этой тропе от разрыва сердца. Кто его знает, как он себя чувствует и от каких хворей страдает.

— Что с вами? — встревоженно спросила Джемма.

— Печет, — сообщил Тернер. — Никогда такого не было.

Он мягко взмахнул рукой, и Джемма заметила в его пальцах знакомое стеклышко в оправе, через которое рассматривают половинку яблока. Тернер навел его на Джемму и разочарованно опустил.

— Ничего не видно, — сказал он. — Почему?

— Мой муж объясняет это возмущениями магических полей мосле забора энергии, — призналась Джемма. — Яблоко появится через пять месяцев. А почему вас это вдруг так заинтересовало?

В конце концов, это было невежливо. Рассматривать яблоко замужней дамы — дерзкий намек на возможные отношения с ней и лучший способ получить вызов на дуэль от ее мужа. Тернер криво улыбнулся и протянул Джемме стеклышко.

— Посмотрите на мое яблоко, Джемма.

— Вот еще! — возмутилась Джемма. — Я не собираюсь этого делать!

Ее охватило таким жаром, что тело покрылось потом. Джемма вдруг поняла, почему у нее сегодня теснит в груди, и от этого понимания ей стало настолько жутко, что она едва не лишилась чувств. Тернер взял ее за руку и вложил стеклышко в ладонь, почти впечатав его в кожу. Его взгляд был одновременно пугающим до обморока и беззащитным.

— Посмотрите, — приказал он, и Джемма навела стеклышко на его грудь.

Сначала она не видела ничего, кроме тумана. Но потом дымное марево рассеялось, и к Джемме поплыла хрустальная половина яблока.

Джемма вздрогнула и едва не выронила стеклышко. Яблоко пульсировало и дымилось, оно наливалось кровью и через равные промежутки вспыхивало золотом. Темно-красные косточки дрожали. Яблоко было живым, оно дышало и стремилось к своей половине, которая сейчас была совсем рядом.

Стеклышко все-таки выпало из пальцев Джеммы в траву. Тернер нагнулся, поднял его и сказал:

— Ну вот, Джемма. Вы и в самом деле моя вторая половина. — Он провел ладонью по голове и признался: — Не думал, что это со мной когда-нибудь случится.

Ноги все-таки подкосились, и Джемма начала заваливаться в траву. Тернер успел подхватить ее, и какое-то время она смотрела ему в глаза и видела, как из тумана к ней стремится ее половинка яблока, огненная комета, готовая испепелить мир.

«Нет! — мысленно прокричала Джемма. — Нет! Только не это, Господи, только не это!»

Потом Тернер опомнился, помог Джемме встать, и они пошли по тропе.

— Король считает вас второй половиной принца Дэвина, — произнес Тернер после недолгого молчания, когда впереди замаячили красные крыши и белые стены Хавтаваары. — У него целое яблоко, у вас яблока нет. Такова та легенда, которую его высочество скормил отцу. Он не то чтобы поверил, просто не стал спорить.