Буря настигнет (СИ) - Орлан Нари Страница 33

— Слива с шоколадом? — прошептала Беатриса.

— Да.

— Мне нужно в туалет. — Она шустро подорвалась, скинула ленту и вылетела из комнаты. Полчаса прошло? Я совершенно потерял счет времени, подскочил следом, сшибая баночки на пол, и рванул в прихожую. В ванной комнате текла вода. Я облегченно вздохнул и вернулся в спальню, прикрыв дверь.

Простыни смяты, одеяло скомкано, свисало с постели, цветные баночки врассыпную разбежались по серому ламинату. Я заставил каждую взмахом руки взлететь и выстроиться в ряд на тумбе, туда отправил пипетку. Позже выброшу. Беспорядок на постели не бесил — наоборот, вдохновлял. Я улегся и заложил руки за голову.

Минуты не прошло, как Беатриса появилась на пороге, прятала глаза. Куртка, бретельки и бюстгальтер на месте. Насколько мы отдалились от секса за минуту?

— Жалеешь? — Я встал, запахивая халат.

Она крутила бегунок полурасстегнутой куртки под грудью. Вот-вот сломает к чертям собачьим.

— Я жалею, что не спросила. Что ты потребуешь взамен? На кой черт тебе играть со мной в игру, когда ты не получаешь ничего…

— Я не делаю то, что не нравилось бы мне. — В горле пересохло. Я поднял матрац и достал бутылку воды. Пока откручивал крышку, говорил: — Имеешь в виду, потребую секс? Его требовать не буду. — Я присосался к горлышку и втолкнул в себя четыре крупных глотка. — Но мне будет сложно тебе отказать, если ты потребуешь.

Беатриса дерзко сорвала куртку и швырнула в меня. Решила, я солгал? Чистая правда — я ей не откажу, как отказываю всем эту неделю. Нет настроения трахать кого-то левого, когда мысли вертятся вокруг одной девушки. И я не умру, если подрочу лишний раз в душе.

Требовать от Беатрисы секс? Зачем, когда она сама о нем мечтает? В другом случае не сняла бы куртку, не села вновь на кровать и не заявила бы:

— Я жду главный приз.

Значит, у меня есть еще полчаса. И пингвин.

Глава 14. Ирий

Сидя на кровати, нахалка без разрешения взяла пингвина и принялась осматривать игрушку. Черно-белая, размером до пятнадцати сантиметров, легко ложится в женскую руку, похожа на маленькую кеглю, как по мне, больше, чем на пингвина. На верхушке кегли самое интересное — широкое отверстие, куда бесовка засунула палец.

Едва сдерживая смех, я сказал:

— То место не для пальцев.

— А для чего? — Будто не дожидаясь ответа, она нажала на кнопку. — Воздух внутри гуляет. — Ее губы задумчиво надулись. — Для сосков, что ли?

Я остановил бы ее, но зачем?.. Как найти в себе силы остановить девушку, когда она спускает бретельки майки, а затем бюстгальтера, и освобождает грудь? Я, наоборот, шагнул ближе, присел у ее коленей, положил руки на округлые бедра и развел в стороны. Беатриса замерла, накрыв сосок отверстием игрушки.

— Ничего не чувствую, — пробормотала она. Я покачал головой, улыбаясь.

— Это вакуумный стимулятор. — Я потянулся за игрушкой — бесовка покорно отдала, с интересом провожая ее взглядом. — Работает он только в одном месте. Позволишь?

Мои глаза с вызовом пронзали янтарные глаза, в которых любопытство боролось со страхом. Я тер большим пальцем свободной руки внутреннюю сторону ее бедра, едва дыша. Может отшить. Если бы мы не прервались после дегустации джемов, все пошло бы как по маслу.

— Я сама!

Она выхватила игрушку и забралась с ногами на кровать. Кожаные штаны тесные — бесовка смело расстегнула молнию, но замерла. Ага, штаны придется стянуть и трусики немного тоже. Я ухватил одеяло за угол и скинул на пол, достал из тумбы лубрикант и уселся в изножье кровати.

— Одеяло отбросил, чтобы я не укрылась? Наблюдать собрался?

— Еще бы! Хочу посмотреть, как ты будешь кончать. И сам заодно… — Бесцеремонно я выдавил на ладонь пару капель лубриканта, распахнул халат и растер их по напряженному члену. — Лента сбоку, если смущаешься.

— Не надо… — промолвила сиплым голосом. — А скажи… Как правильно пользоваться?

Брови мои поднялись. Вправду? Только что была смелая и в одиночку собиралась разобраться. Что случилось? Испугалась, что покажется смешной? Ее взор бегал по простыням, она крутила пингвинчика в руках.

Я привстал и улегся рядом с ней, облокотившись на подушку. Обнаженные груди манили. Беатриса вручила мне пингвинчика, наши пальцы соприкоснулись, задержались в движении. В мгновении застыло трепетное волшебство, когда слов не нужно. Я посмотрел на губы, которые она приоткрыла, посмотрел в янтарные глаза, подернутые хмельной поволокой, и подался ближе. К черту игры, я больше не могу держать себя в руках…

Пальцы скользнули по моей шее. Я ловил ртом ее дыхание за секунды до бешеного поцелуя. Но что-то перехватило дух, сжало глотку. Я оторопел на миг от неожиданности, выронил игрушку, мазнул рукой по горлу — лента. Ею бесовка обвила мне шею и со свирепым взглядом душила.

— Ненавижу тебя, скотина! От всего сердца ненавижу! Убила бы. Но так же яростно, как ненавижу, хочу тебя.

Оставив в покое ленту, я задержал дыхание и нащупал ширинку кожаных штанов. Открыта. Я ухватил ее и дернул ткань вниз до треска. Бесовка втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

— И чем сильнее хочу, тем сильнее ненавижу! Лучше бы ты не соблазнял меня. Ты поплатишься за это.

Я вцепился в ее штаны и стащил их с бедер.

— Слабо душу? — она натянула ленту до боли. Я и не поморщился. Год назад я проходил адские тренировки на выносливость, и удушение куском атласной ткани — чепуха, сравнима с царапиной. Но бесовка зря полезла на рожон. Дикие глаза остекленели, когда я сорвал вслед за штанами трусы. Держала ленту она двумя руками, помешать мне не могла. Моя голова надувалась как шар, краснела от напряжения и недостатка кислорода, пульс стучал в висках, но мозг удивительно ясно соображал. Между ног у нее жесть как мокро. Я окунул палец в смазку и, раздвигая складки, двинулся к клитору.

Она закусила губу.

— Так нечестно…

Я убрал руку. И на ощупь нашел пингвинчика у ее бедер. Говорят, он сводит с ума. Говорят, он заставляет кончить, даже если сопротивляешься. Говорят, наслаждение от него ни на что не похоже. Мне не терпелось проверить, как бесовке снесет крышу. Я приложил отверстие с насадкой к клитору.

Беатриса покосилась вниз. Аккуратные брови сошлись на переносице, ресницы затрепетали. Она откинулась на подушку, лента на несколько секунд невыносимо натянулась — и ослабла. Едва она выронила ткань, я молниеносно бросил пингвина, выхватил ленту, поймал запястья бесовки и крепко связал их у живота. Груди аппетитно выпятились, стиснутые руками с обеих сторон.

— Это было подло.

Злость вскипятила кровь в венах. Я кинулся к ее лицу и пальцами сжал подбородок.

— Значит, хочешь меня?

Она молча сверлила меня гневным взглядом.

— Трахнуть тебя?

— Иди в жопу!

Я мечтательно промычал и, отпустив ее подбородок, хлопнул ладонью по ее обнаженному бедру.

— Любишь анальный секс? Я не очень, но ради тебя…

— Только попробуй! — Крик резанул по ушам. — Я тебе квартиру разнесу!

Чуть не сказал, что тоже могу ей разнести квартиру, но прикусил язык. Лишнее для нее быть в курсе, что у меня есть ее адрес.

Груди с торчащими сосками манили и манили. Я пальцами игриво пробежался по ним.

— И вообще! Если немедленно не развяжешь меня, тоже разнесу тебе все тут!

— А что сделаешь, если сначала трахну тебя, а потом развяжу? — Я поднялся и быстро нашарил глазами презерватив: он мирно отдыхал недалеко от тиклера у изножья кровати.

— Покромсаю тебе всю одежду. Посуду перебью! Игрушки переломаю!

С полиэтиленовым квадратиком я вернулся на подушки и провел острым уголком бесовке по декольте. Она забрыкалась. Ни разу я не связывал девушек насильно. Лишь по их желанию. Да, иногда они сопротивлялись в шутку, но никогда всерьез. От злости на Беатрису у меня мутнел рассудок. Я мог легко всунуть в нее член, что мне стоило ее скрутить? Но я добьюсь своего. Она согласится.