Жених с подвохом - Василиса Кириллова Страница 33

— Мне кажется, я не давал разрешение адепту Тихомировой на выезд из семинарии, не так ли Георгий Васильевич?

Велесов держался непринужденно, лишь сильнее прижал меня к себе и совершенно спокойно ответил:

— Я не знал, что Великий князь Аввакум Валентинович не выслал уведомление о нашем отбытии.

Кощеев сморщился, но не отступил:

— Но вы же понимаете, что вы должны были предоставить все соответствующее документы заранее?

— Конечно, я это и сделал, передавая вам вчера утром, — ликовал Велесов.

Кощеев недоумевал. И со злостью буркнул:

— Можете быть свободны.

Мы тронулись дальше. Скакали мы действительно недолго, как только перелесок закончился, мы увидели двух путников в длинных холщовых плащах. Подъехали ближе, лиц не было видно, Велесов спросил:

— Куда путь держите, старче?

В ответ послышался ехидный смешок. Путники остановились. Велесов соскочил с лошади и посмотрел на меня:

— Сейчас будем на месте.

Я ничего не понимала, пока нас не обхватил туман. Перед глазами всё закрутилось, от лесной дороги не осталось и следа. Мы оказались во дворе какого-то древнерусского города. Лавки, мастерские, конюшни, колодец, городовая стража, стоящая на воротах: лучники, мечники, это только те, кого я успела рассмотреть. В центре стоял терем, чем-то напоминающий мой, но только больше. На веранде нас уже встречали хозяева дома: мужчина в цветастом кафтане и женщина в светлых одеждах, стоящая поодаль от него.

— Вот мы и дома, — сказал Егор, помогая мне спуститься с лощади. Мы двинулись к терему, наши путники плелись за нами.

Первый нас встретить спустился сам князь Василий Валентинович — мужчина лет пятидесяти, небольшая седина уже тронула его кудрявые волосы и бороду. Внешне отец и сын были похожи, только сын был немного выше отца. Мужчина пожал руку Велесова, прижимая в объятья и похлопывая его по спине. Затем перекинул своё внимание на путников, я уже догадалась, что это Вольгович с Тахиром. Было видно, что с Ермилом князь в хороших отношениях, они перекинусь парой фраз, посмеялись. Тахира представили, как нового ученика. Мальчик выглядел хорошо, и казалось, что всё обошлось. Я все так же покорно стояла возле Велесова, не подавая ни звука, опустив глаза в пол. Княже не обделил вниманием и меня, подошел к нам и сказал:

— Какая у тебя скромная невеста, Гор! Лучше невестки и не сыскать: лицом краса, фигурой стройна, молчалива и стыдлива! Был бы я моложе! — разошелся мой предполагаемый свекор!

— Она уже моя, батюшка! — оборвал его сын.

— Ты только не тяни, а то молодцов на такую красоту много найдется! Да и внуков давно пора родить! — продолжал накручивать старший Велесов.

— Полноте, всему своё время! — немного беспокоясь, ответил Егор.

— Мы с матушкой твоей уже и не надеялись, хотели сиротку усыновить, хоть кому-то наследство передать! А то ты, то по лесам, то болотам скачешь! Где такую голубку отыскал?

— Где взял, там нет, — усмехнулся Егор.

— Ну, что же гости, дорогие, прошу в дом, стол накрыт, только вас и ждем!

Мы зашли внутрь, было очень светло, кругом горели свечи. Стол накрыли с излишеством, и высказывание «ломился от еды» сюда подходило. Княгиня стояла у открытых дверей трапезной, как бы приглашая нас войти. Это была уже не молодая женщина, но ещё сохранившая черты привлекательности, та же улыбка, что и у Велесова, густые косы проглядывали из-под полупрозрачного савана, подчеркивая её статус жены.

Нас усадили за стол. Я волновалась, поговорить с матушкой нам не дали, Егор лишь успел поцеловать ей руки в знак признательности и уважения. Начался пир, в комнату, как тараканы набежали люди, то унося, то принося угощения. Музыканты играли интересную мелодию, были слышны переливы гуслей и трещеток. Матушка Егора постоянно посматривала на сына, любуясь своим чадом. И лишь изредка на меня и на своего супруга. Главным рассказчиком был сам хозяин, он постоянно шутил, говорил тосты, наполняя чаши вином. Я совсем ничего не ела и не пила, почему-то пропал аппетит, и голова начала сильно болеть, но я держалась, пока Велесов не повел танцевать, сильная боль скрутила низ живота. Я прикрыла глаза и начала оседать. Он тут же подхватил меня на руки и понес куда-то. За нами понеслись мамки и няньки этого дома, но Егор их прогнал, сказал, что невеста устала и он несет её отдыхать.

Когда мы перешли в какую-то дальнюю комнату, она чем-то напоминала спальню на втором этаже моего терема. Он усадил меня на кровать, а сам сел рядом, дотронулся до моего лба, измерил пульс. А затем сказал:

— Тебя что-то беспокоит?

Я прислушалась к своему организму, кроме тупой боли внизу живота ничего не беспокоило, и я даже знала, что со мной, но как сказать Велесову, я ума не прилагала. Да и чем мне воспользоваться, я тоже не знала, долго колебалась, а потом сказала:

— Можно мне поговорить с женщиной?

Брови Велесова поползли вверх, он даже заморгал несколько раз от удивления и сказал:

— Я твой жених, я должен знать о тебе всё. Что ты такое хочешь доверить чужой женщине, чего не можешь сказать мне?

Как же я тебе об этом скажу, ты же мужчина. И бабушка мне всегда говорила: стоит скрывать от мужчин своё состояние. Они этого не переносят.

— Женихам лучше не знать об этом, и ты не сможешь мне помочь, — решила намекнуть я.

Велесов оценивающе окинул меня взглядом и сказал:

— Если жениху не можешь сказать, то врачу можно доверить всё, тем более у тебя снижена температура тела на несколько градусов. Я могу провести полный осмотр, ища причину твоего состояния! — хитро прищуриваясь, начал он.

— Этого ещё не хватало! Это чисто женская проблема! — почти напрямую сказала я.

Велесов немного обдумал мои слова, а затем встал и вышел.

И что это было? Что мне теперь делать? То, что я лежу на кровати это, конечно, замечательно, и с болью можно справиться, а вот что делать с другим ярким фактором этого ежемесячного события? Пока, конечно, оно явно не проявлялось, но было не за горами.

Через какое-то время он вернулся, неся поднос с какими-то чашечками.

— Что это? — удивилась я.

— Это травяные настои, они помогают при обострениях женских болезней.

— А что рунная магия не помогает?

— Я, конечно, могу нанести руну на место боли, — как-то мечтательно произнес он, — но не буду этого делать, так как я не знаю, какая будет реакция. У наших женщин не бывает подобного,