Три мести Киоре 2 (СИ) - Корнеева Наталия Страница 33

На них смотрели, но, поскольку Доран ни с кем не спешил заводить беседы, проходили мимо, кланяясь и кивая. Знакомую фигуру он различил издалека — Ниира шла под руку с бароном навстречу ему. Девушка не выглядела ни расстроенной, ни довольной — никакой. Она шла, словно отбывала такой же долг показаться на людях. Неопрятно одетый барон шатался, а баронета словно удерживала от падения и его, и осколки собственной репутации.

Там, где от фонтана вглубь парка отходила тенистая аллея, сейчас, в пасмурную погоду, мрачно-серая, словно одетая в траур, их пути пересеклись. Пара поклонилась герцогу. Короткий взгляд из-под ресниц, и в нём не отчаяние юной девушки, а спокойствие взрослой женщины. Они бы разошлись, пошли бы каждый своим путем, если бы откуда-то, словно из-под земли, рядом не возникла старая графиня.

— Добрый день, ваше сиятельство! Вижу, вы тоже прогуливаетесь с вашей невестой? — улыбнулась она ему, отодвинув одним движением бедра барона от Нииры.

— Да, вышли ненадолго, — коротко ответил он.

Взгляд с лица с избытком краски снова перешел на Нииру — та смотрела куда-то в сторону, придерживая барона. Ему показалось, что выглядела она очень устало, либо же свет так лег, сделав ее кожу сероватой и бледной.

— А мы выбираем платье для Нииры на свадьбу. Такая суета, такая суета… Вы меня должны понять.

Старая графиня выразительно посмотрела на его невесту, и Паэта, как дрессированная собачка, бледно улыбнулась:

— Конечно. Так много забот… Но все они приятны.

— Разумеется-разумеется! Не будем вам больше мешать!..

И старая графиня, словно военачальник маленькой армии, увела барона и баронету.

— Я замерзла, ваше сиятельство, — услышал он Паэту.

— Я найду вам экипаж, — кивнул он, сворачивая к выходу из парка.

Отчего на сердце стало тяжело, Доран так и не понял. Спешно расставшись с невестой, вернулся к работе — и стало еще тяжелее, потому что дела выглядели так, что он уже мог прощаться с должностью.

— Сложно, ваше сиятельство, — докладывал ему следователь в клетчатом шарфе. — Девушки все разные, одна с другой не знакомы, как и их семьи. Статус, возраст, воспитание — всё разнится! Разве что все они из простых, не из дворян…

Доран листал папку с документами по убийствам девушек. Фотокарточки, схематичные выводы, вопросы — и ни одного ответа. Но должно же быть хоть что-то… Хоть что-то…

Слова перед глазами сливались в черных змей, что свивались кольцами, путали, распадались на отдельные буквы, из которых складывались совершенно разные слова.

— Подожди… Что-то здесь есть…

Доран всмотрелся в змей, и они, разделившись обратно на слова, принесли ответ.

— Все они бывали в юго-западном районе. Одна работала, другая навещала родственников, третья… — Доран сверился с основными данными по ней, — она определенно ходила на работу через этот район, другой дорогой было бы неудобно… Посмотри по остальным, может, найдутся совпадения.

— Да, ваше сиятельство! — и, собрав папки, он покинул его кабинет.

Незаметно подкралась ночь, и Истиаш принес ему лампы.

— Как ты ходишь домой?

От вопроса мальчишка замер в нелепой позе, но тут же вытянулся, приняв солидный вид.

— Матушка мне свечи и зажигалку дает. Я тут рядышком живу, ваше сиятельство, так что недалеко мне идти.

— С завтрашнего дня уходишь домой до заката, какие бы ни были дела, понял?

— Да, ваше сиятельство!

Домой Доран вернулся к рассвету, когда особняк спал глубоким сном, тем самым, что дает больше всего сил для будущего дня. Черной, согбенной заботами тенью он поднялся по лестнице, оставляя за собой следы грязи, но ушел не в спальню — в кабинет. Брошенный на пол мундир, и он падает в кресло. Яркий блик фонаря ловит фотокарточка на столе. Внутри что-то глухо заворочалось, когда он потянулся и повернул рамку, чтобы увидеть портрет.

Знакомая боль, заставлявшая его цепенеть, не пришла. На него смотрела родная, любимая им женщина, он помнил каждую черточку ее лица, ее осанку, линию плеч, ее улыбку, но одержимость вернуть ее в свою жизнь не перехватывала дыхание — не возвращалась.

Пятнадцать лет прошло… Его знакомые, кто овдовел, как один создавали семьи по второму, по третьему разу, и самое долгое вдовцом был один граф в течение шести лет, но потом он сдался юной рыжей бестии, к ногам которой бросил все свое состояние.

Вдох, и легкие вместе с запахом сырой ночи словно наполнила новая жизнь. Она подкралась к герцогу, как волк в глухом лесу, и пока только нежно прикусила шею добычи — не отпустит, будущее неизбежно. И глаза у того волка — светло-зеленые. А у Киоре — оскал дикого животного. У Нииры — упорство хищника, преследующего цель.

Кто есть кто? Как не запутаться, как разобраться? Как понять себя и другого человека? Север словно убрал из его жизни всё лишнее, наносное. «Я ведь занимаюсь всем этим, потому что императорскому приказу не возражают и друзья. Мне это не нравится. Я устал», — признаться, пускай лишь в мыслях, в своих слабостях, в своих желаниях подобно тому, чтобы взойти на эшафот. Доран дернул воротник рубашки.

Почему Ниира так похожа на Лааре? И не выдумал ли он это? Не важно. Там, под северным небом, полным летящих огней, он впервые за долгое время почувствовал себя и живым, и не одиноким — одна улыбка, один взгляд девушки словно воскресили его из мертвых.

Таким же живым он чувствовал себя рядом с Киоре. Что он будет делать, если эти двое — один человек? И кого из них он больше хотел бы видеть рядом?

Доран не знал. Не хотел знать. Пока он связан с императором Тайным сыском, его долг — соблюдать закон и ставить оный выше любых своих желаний.

Но, пока ничего точно неизвестно, он может быть спокоен — закон не карает за подозрения. Пока нет доказательств, всё в порядке.

«Не в порядке, — не согласился он сам с собой. — Я хочу знать правду. Мне нужно ее узнать!»

Потянуло сквозняком — открылось окно, и в него забрался тонкий, гибкий силуэт, и Доран застыл, смотрел на гостью, не веря глазам. Зачем она пришла именно сейчас? Почему не завтра или через день?

Сердце ухнуло и провалилось в желудок, он часто задышал, словно охваченный лихорадкой. Киоре наклонила голову к плечу, рассматривая его — опять этот уродливый костюм головастика, скрывавший ее целиком! Злость, какой он давно не испытывал, захлестнула волной.

— Эй, твой Корте теперь возглавляет толпы заговорщиков. Просил не ругаться, это вынужденно. Жив, цел, активно вливается в новое общество, — говорила она, а Доран не слышал слов.

Киоре подошла близко — опасно близко, и он, бросившись, дернул ее на себя. «Запястье!» — стучала мысль в голове, но увы, он перепутал руку и дернул не тот рукав, а дальше его ударили в грудь и челюсть, очень сильно и очень больно. Он разжал руки, и девушка выскользнула из захвата.

— Спятил? — проворчала Киоре, опуская рукав на место.

— Я не в себе, — признал герцог, когда вернулась возможность дышать. — В лицо можно было и не бить.

— Претензии не принимаются!

И Киоре сбежала, оставив его в одиночестве.

Проснувшись, Доран несколько минут щурился, глядя в окно. Затекла шея, болела спина, но даже бледный свет пасмурного дня ободрял, он растворил ночные страхи, депрессивные мысли. Душ, бритье, завтрак с принесенной дворецким газетой, и стальной герцог Хайдрейк твердой, уверенной поступью вышел из дома.

В приемной его уже ждали.

— Доброе утро, ваше сиятельство, вести есть, — поднялся следователь и тут же наклонился за упавшим с колен шарфом.

— Рассказывай, — кивнул он, занимая кресло в кабинете.

— Ну, сошлось, ваше сиятельство, все девушки так или иначе регулярно бывали в том районе, примерно даже определили ту часть улиц, по которым все они ходили! Стало быть, там что-то таится, что мы пока не нашли.

Доран взял ручку. Нечто общее для всех убитых нашлось, но это было зерно, крупица того, что следовало узнать.

— Район большой, даже если сузить до указанных тобой улиц. Слишком большой. К тому же мы по-прежнему не знаем, что нужно искать, — следователь, шмыгая носом, уныло кивал в такт словам. — Но вы все молодцы. Я верю, что скоро найдете убийцу.