Три мести Киоре 2 (СИ) - Наталия Корнеева Страница 33

— Не жалко собственной жизни?

Эмоции могли захлестнуть, но стоит ли месть того, чтобы отдать за нее жизнь? Доран полагал, что нет.

— Не жалко. Ради отца — не жалко, — мотнула Киоре головой, и упрямо выехал вперед подбородок.

— Мне кажется, он был бы счастлив, если бы ты спокойно жила где-нибудь в хаанате.

— Такие убийства оплачиваются кровью. Что ж, доброй ночи. Пора мне браться за задание. Загляну к тебе через несколько дней…

Опустив маску, Киоре исчезла так поспешно, что Доран не успел ни окликнуть, ни остановить. Пришлось оставлять кружку и выметаться из душной харчевни в стылую ночь. Смахнув испарину — слишком сильно уж топился камин, Доран побрел домой.

Творилось что-то странное — узнал бы Паоди, разжаловал бы. С каких пор глава Тайного сыска дружит с ворами и убийцами? С каких пор не ловит их, а покрывает? И колдунью тоже отпустил… И расследования все на месте топчутся, ничего в них не меняется, никакие новые улики не находятся. Куда ни плюнь — везде провал! Хоть на самого себя заявление о разжаловании пиши!

Доран усмехнулся и вскинул голову к небу, на котором просматривались бледные крапинки звезд. Шорох слева показался странным, и он моментально скрылся за стеной дома. Шорох повторился, и он пошел на него, достав револьвер.

Возле очередной сточной канавы странно суетилась тень, пытаясь то ли выловить, то ли утопить кого-то. Похоже, выловить. Однако то ли сил не хватало, то ли что еще, но неподвижное тело только наполовину возвышалось над водой. Свет фонаря очень плохо достигал того места, и ничего не было понятно. Мешала темнота и человеку, поэтому вспыхнула спичка, а от нее бледно разгорелся фонарь в руках — Доран подкрался еще ближе, незамеченный увлеченным человеком. А тот, подняв фонарь, осветил бледное женское лицо, облепленное мокрыми волосами. Мертвенно-бледное.

Доран сорвался с места. Выстрел, и пуля угодила в фонарь повернувшегося на шум. Второй выстрел, и убийца уже петлял, убегая. Перемахнув через канаву, Доран зацепился за что-то плащом, упуская драгоценные секунды. Еще один выстрел, почти наугад, и — крик. Где-то залаяли собаки патруля. Доран, сбросив плащ, бежал, не чувствуя горящих легких, ведь он должен, должен нагнать убийцу! Шумно стучало сердце. Это единственная появившаяся зацепка! Улица резко повернула и оборвалась черной, бурлящей лентой реки. Доран не успел совсем немного: стоило выбежать на набережную, как человек спрыгнул в воду, на прощание нелепо взмахнув рукой.

Прибежали патрульные. Руки, потянувшиеся к нему для задержания, тут же козырнули, когда его осветили фонарем, и вскоре блюстители покоя бежали в разные стороны: кто искать лодку для поиска прыгнувшего, а кто обратно к трупу в сточной канаве, чтобы уже присматривать за ним в ожидании следователей.

Доран тоже вернулся к трупу. Ему принесли фонарь, осветили тело: молодая девушка, без глаз, со сломанной шеей.

— Опять… Что за урод это делает?.. — летел шепоток.

Двое мужчин в форме склонились друг к другу, и фонарь между ними подсвечивал сжатые губы, искрой выделял тревогу в глазах.

— Ваше сиятельство, выловили!.. — крикнули с набережной.

— Иду! — отозвался он.

Почти одновременно с ним к телу подошел прибывший следователь. Разбитый череп, мутные глаза, смотрящие в небо… Орлиный нос, грубое лицо, тщедушное телосложение. Таких мужчин в Тоноле — тьма и тьма.

Доран выпрямился и приказал:

— Узнайте о нём всё!

— Есть! — грустно отозвался следователь, пожалевший, что не остался вместо своего коллеги возле девичьего трупа, с которым все гораздо яснее, нежели с самоубийцей.

На востоке светлело небо — предвестие зари. Лаяла и не желала успокаиваться служебная собака. Усталость навалилась свинцовой тяжестью, сковала движения, они стали медленными, какими-то рваными. Доран поднял странно тяжелую руку, и оказалось, что он так и сжимал револьвер.

«Проклятье», — выругался он.

— Вы закончили с осмотром? — спросил он следователей.

— Да, ваше сиятельство! — отозвались ему два усталых голоса.

— Возвращаемся в управление.

В казенном экипаже пришлось потесниться, чтобы все влезли. Мелькали улицы, а он думал, что где-то в кабинете должна быть его запасная форма на такой случай… Работать весь день в старом костюме ему никак нельзя. Или же лучше послать кого-то домой за вещами?

Глава 7

Улицы города заполнили листовки «Народного вестника». Увольнение Вайрела Корте, столь громкое и скандальное, не могло пройти тихо. Какой позор! Какой плевок в простых людей!.. Одна из листовок попала в руки Киоре, и на обороте она написала послание, сложила лист в маленький квадратик. Осмотревшись, окликнула сидевшего у стены дома беспризорника:

— Эй, пацан, медяшку хочешь?

Он вытер сопли длинным рукавом свитера.

— А чо? — спросил, глядя исподлобья.

— Отдай это в шестнадцатую квартиру.

Двери в доме выходили на крытые галереи, и Киоре указала нужную на третьем этаже.

— Тьху, делов-то! Давай! — кивнул мальчишка и протянул руку.

Киоре положила на чумазую ладонь и монету, и записку. Пацан управился за минуту, взлетев на этаж и также быстро сбежав оттуда. Киоре видела, как открылась и закрылась дверь.

— А недоволен писулькой твой любовник-то! — крикнул пацан, убегая.

Киоре, опустив ниже широкополую кожаную шляпу, свернула в проулок. Подул холодный ветер, и она сильнее запахнула плащ, поправила шарф, скрывавший ее лицо до глаз. Весь день ее не отпускала тревога, казалось, звеневшая в воздухе колокольчиками на экипажах. В стуке каблуков по мостовым слышалась дробь предупреждений. Каждый взгляд, брошенный в ее сторону, казался подозрительным, и весь день чесалась спина, словно за ней пристально наблюдали… И теперь этот взгляд, ненадолго исчезнувший, снова впился в нее, вызвав жжение в затылке. Киоре нырнула в узкий проход между домами, где самую малость упитанный человек застрял бы, и вышла на соседнюю улицу.

— Хей, стой! — махнула пустой двуколке и запрыгнула в нее.

Назвав наобум адрес, обернулась: из того же прохода вылез некто высокий и тощий, с лицом, закрытым шарфом…

К месту, где она запиской назначила встречу Вайрелу, Киоре добралась за десять минут до условленного времени кружным путем. Сеял мелкий, противный дождь, капли гирляндой висели по краю шляпы, падали на плащ и скатывались по нему на землю, как с горки.

Киоре забежала в беседку, где уже ждал мужчина, и теперь они выглядели двумя незнакомцами, пережидающими ненастье в глубине парка.

— День добрый, господин Корте, — она оперлась о колонну.

— Не могу сказать того же. Премерзкая погода, — его слова клубами пара устремились ввысь.

Внешне он оставался спокоен, но Киоре чувствовала напряжение, готовность драться. Кто знал, какое оружие он прятал под своим пальто… Да и зонт-трость мог быть вполне грозным