Заслони меня собой - Мария Устинова Страница 33

Взгляд был прикован к девушке на полу… Если это можно назвать девушкой. У существа тяжело и болезненно опадали бока. Глаза остекленели, но она была жива.

Ярцев брезгливо осмотрел тварь. Когда я успокоилась, он начал нежно мять мои плечи.

— Тебя стоило проучить. Как ощущения, Лана?

Та попыталась отползти в угол.

— Убирайся, — зашипела Анжелика, ее буквально трясло от гнева. — Накройте ее чем-нибудь! Это не цирк уродцев! Позовите моего мужа! Быстро!

Ярцев рассмеялся, крепче обнял меня и с невинным видом клюнул в ключицу губами.

Со стола со звоном тарелок сорвали скатерть, и набросили на девушку. Она тут же прилипла к ней, припаянная слизью, четко обозначив тело Ланы. Было видно, с каким трудом она дышит. Из зала выбежала девчонка в малиновом и, судя по дробному стуку каблуков по ступеням, побежала куда-то наверх.

— Мы собрались уходить, — сказал Ярцев. — Но по такому случаю задержимся.

Через минуту в двери вошел незнакомый мужчина и оглядел зал. Девушка в малиновом тревожно пряталась позади.

— Что происходит?

Он остановился на пороге, и Анжелика бросилась к нему, хватая за руки. Женщина мгновенно переменилась: как будто стала ниже ростом и вилась вокруг, плаксиво жалуясь на Ярцева. Куда только гордость делась.

Вместо того чтобы внимать жене, он смотрел на нас. Немолодой и жутковатый. Взгляд ничего хорошего не сулил. Он осмотрел зал: Лану, свернувшуюся под скатертью, притихших гостей, только на жену не взглянул.

Я в очередной раз попыталась сбросить с себя руки Ярцева, и он спустил ладони ниже. Пальцы почти коснулись груди, и я закрылась предплечьями.

— Яр! — воскликнул мужчина. — В чем дело? Ты ее превратил?

— Она провинилась.

— Мы ведь не враги тебе, — мужчина бросил на Лану равнодушный взгляд. В отличие от Анжелики, его не бесил поступок Ярцева.

— Нет, — подтвердил он. — Надеюсь, так и останется. И твои женщины не будут грызть мою.

— Лика! — имя прозвучало хлестко, как приказ. — Ты слышала? Мы приносим тебе извинения, Яр! Какое у тебя дело?

Вместо того чтобы спросить про яд, он покачал головой.

— Тогда тебе лучше уйти. Отчего бы ты ни пострадал, наша семья к этому непричастна. Клянусь тебе.

Ярцев взглядом обвел зал. Дыхание над ухом стало тяжелым, словно он чуял опасность. Но никто не решился нас тронуть. Он обнял меня крепче и в полной тишине мы пошли к выходу. Я шкурой чувствовала, как пристально гости следят за нами. Следят, но отпускают.

На улице стало прохладнее. Влажная летняя ночь дышала скорым дождем.

«Ягуар» стоял на том же месте, где мы его оставили.

Ярцев отключил сигнализацию и в темноте вспыхнули оранжевые габариты. Меня он усадил в машину, а сам остался снаружи, рассматривая неприветливый дом и улицу, словно ждал погоню. Какое-то время он бродил вокруг, словно разминал ноги перед долгой дорогой.

Я безмолвно сидела в темном салоне и даже не пыталась высмотреть новый шанс для побега. Ноги и руки напряглись, будто я сжатая пружина, но я чувствовала себя пришибленной и пустой, как кукла. Пыталась переварить увиденное и никак не могла. Перед глазами вставала одна и та же картина: визжащая Лана на полу.

Слева хлопнула дверь и я вздрогнула: Ярцев сел за руль, улыбнулся. Немолодое, но со следами свежести лицо, словно у него наступила вторая молодость, стало приветливым.

— Все хорошо?

Вопрос больше подошел бы возлюбленным или друзьям. Фривольный, легкий — и неуместный между похитителем и похищенной. Сообразив, что ничего от меня не добьется, Ярцев занялся своими делами.

Из бардачка вновь появился шприц, он сбросил пиджак и закатал рукав. На вид держится неплохо, но ему снова нужны лекарства. Из пяти кубиков осталось только два. Что он будет делать, когда обезболивающее закончится?

— Вы такой же? — спросила я.

Он молчал, пока не закончил. Шприц вернулся на место.

— Смотря, что ты имеешь в виду… — с доброй улыбкой Ярцев отвел глаза. — Мы оборотни, хотя некоторые из нас это слово не любят.

— А вы кто? — настойчиво спросила я. — Волк?

— Нет, — вздохнул Ярцев. — Я считаю себя леопардом.

Он расслабился в кресле, глядя мимо меня на темный горизонт. Пальцы легли на руль, словно он собирался отъехать. Меня немного напрягали заострившиеся черты и постоянная испарина на лице Ярцева.

— Как это, считаете?

— Лана была сильно похожа на волчицу? — усмехнулся Ярцев. — Вот и я не очень леопард. А катализатор вызывает зверя наружу. Убивает только людей.

— Всех людей? — уточнила я и наклонилась, пытаясь поймать взгляд. Мне очень хотелось задать вопрос и сейчас самое время — когда он расслаблен, хоть и болен. Я аккуратно прикоснулась к запястью, трогая край рукава. — Я вам не сказала…

— Чего ты не сказала? — безразлично спросил он.

— Тогда, в лесу, — я перевела дух, пытаясь подобрать слова, которые смягчат мою ложь. — Меня пытались убить, напоив из пузырька. Простите, что утаила.

Ярцев оценил мой виноватый вид и хмыкнул.

— Так вот, где ты его взяла… Оставили его тебе?

— Я не понимаю, почему, если пузырек улика…

— Это отвар на травах, Рита, — пояснил он. — Они ничем не рисковали. Наоборот, оборвали нити, ведущие к ним.

Я мялась и прятала глаза, а Ярцев внимательно смотрел — ждал, что я спрошу. Думаю, он даже знал, о чем именно.

— Если людей убивает, а оборотней заставляет… — я мучительно подбирала слово, хмурясь.

— Сменить форму, — подсказал он, заметив заминку.

— Измениться, — упрямо сказала я. — Если это так, почему со мной этого не случилось? Кто я?

— Разве это не очевидно, Рита? — Ярцев улыбнулся и сосредоточился на зеркале заднего вида, чтобы отъехать с парковки. — Это значит, ты не оборотень, и не человек.

Глава 27

— Что это значит?

— Многовато вопросов, — рассеянно ответил он, переключая рычаг.

— Скажите! — насколько хватило ремня, я наклонилась к Яру. Чуть не схватила за руку, чтобы не дать переключиться на заднюю, но я побоялась. — Кто я? Кто?

Я не просила — требовала, но он молчал. Позади вспыхнули красные стоп-сигналы, а значит, он выжал тормоз.

— Давай успокоимся, не будем кричать и бегать, — попросил он. — А когда станет спокойнее, я тебе все расскажу.

Я бессильно откинулась на сидении и уставилась в боковое окно, не зная, что и думать.

Сказать по правде, я бы послала Ярцева с его тайнами. Никакой я не оборотень —