Поцелуй феи. Книга1. Часть 3 - Иван Сирфидов Страница 33

– Ну, я иного мнения, чтоб ты знала. Между прочим, чуть не забыл, ты зеркало наколдовала бабе Анте. Это не тянет на штраф? – невинно осведомился он

– Нет, заинька, это была необходимость, – лукаво ответствовала Лала. – Не дать ей поглядеть на себя было бы жестоко. Мне капельку магии надо, чтобы зеркальце явить. Феи почти все это умеют. Без этого платьица менять трудно было бы. Я большое зеркало могу легко призвать. А тут маленькое явила. Чтоб уж ты не ворчал на меня.

– Ну, может быть, – всем своим видом изображая сомнение, весело проронил Рун. – Я, честно говоря, удивился, как баба Анта себя повела после чар. Радостная такая. Словно навсегда ей молодость вернулась, а не на день. Я не знаю, смог бы я радостным быть в подобной ситуации. Мне кажется, что нет. Может даже наоборот.

– На неё чувства нахлынули. Былые, как в девичестве. Ошеломили её, – объяснила Лала. – Это хорошо. Иначе да, печалиться бы могла. А так не стала, и думаю, что и не будет. Надеюсь. Это что-то подобное тому, Рун, как ты меня обнимаешь. Сердечку очень хорошо. Поэтому даже в разлуке с мамочкой, с папочкой мне не до печалей. Не пробиться им сквозь счастье. Так и она. Вот сейчас если подействует зелье, я предполагаю, что тебя тоже ошеломит. Любовь. Будешь окрылён и вдохновлён бесконечно. Словно волшебство творится прямо в твоей душе.

– Да? Чтож, посмотрим, – пожал плечами Рун. – Не пора там ещё? А то я уж в нетерпении. Так ты мне расписала всё.

– Наверное пора, – Лала склонилась над плошками, втянула ноздрями воздух над каждой, взяла ближнюю со стола. – К сожалению все три сильно пахнут травами. Сиди, милый, я тебе принесу. Лучше тебе сидя принимать, вдруг слишком ошеломит. Знал бы ты, как у меня ножки подкашиваются порой от твоей магии. А тут наверное ещё сильнее может.

– Сидя так сидя, – благодушно согласился он.

Лала осторожно, чтобы не расплескать, подошла к нему с плошкой. Поглядела на него как-то по-особенному, и особенно тепло:

– Готов, мой хороший?

Её голосок был переполнен ласковыми нотками.

– Готов, – с уверенностью отозвался он.

– Дым да туман, стелись, стелись, всё что раньше, забыто, сердце забери, – произнесла Лала взволнованно.

Рун протянул к ней руки, принимая плошку. Вздохнул глубоко, тоже вдруг впав в волнение. Принюхался к жидкости.

– Довольно неприятный запах, – посетовал он. – Что, прям один глоток? Или больше?

– Лучше два, – попросила Лала.

– Ладно, четыре.

Он поднёс плошку ко рту, стал быстро пить большими глотками. Один глоток, второй, третий, четвёртый, пятый. После пятого он остановился, весь скривившись:

– Фу, мерзость какая.

Лала приняла у него плошку из рук. Уставилась на него во все глаза, и ждала, замерев. Рун тоже замер, прислушиваясь к ощущениям внутри. Вдруг лицо его посерело, потом побелело и далее приобрело очень странное неестественное выражение.

– Ну как? – спросила Лала, с затаённой надеждой. – Подействовало?

Рун некоторое время не отвечал. На его лбу выступил пот.

– П…п…подействовало, – с трудом проговорил он. – Только не… не так, как ты думаешь. Ох… Лала, мне срочно надо… на двор. Не… ходи за мной.

Держась рукой за живот, он стрелой выскочил наружу. Лала лишь проводила его взглядом с растерянным личиком.

Не было его долго. Лала испереживалась, не зная, что делать, раза два приближалась к двери, неуверенная, но всё же отходила назад. Наконец снаружи послышался звук шагов, и на пороге появился Рун. Вид у него был немного бледный и слегка обескураженный.

– Ну что, любимый? – мгновенно подлетела к нему Лала.

Он вздохнул. Поглядел на неё задумчиво, подбирая слова.

– Ну, если бы это было снадобье от запора… бабулька бы озолотилась. Ох, Лала, как у меня в животе бурлило. Я такого и не припомню. Ужас какой-то! Еле в себя пришёл.

Лала чуть покраснела. Обняла его сама.

– Прости меня, заинька.

– Да ничего, – по-доброму молвил он. – Ты-то не виновата. Такое вот ведовство.

– Значит, больше не будем проверять, – тихо заметила Лала. – Я так волновалась за тебя, Рун. Думала, вдруг тебе там плохо.

– Ну, хорошо мне точно не было, – усмехнулся он. – Нет, Лала, давай уж проверим всё. Когда ещё будет второй шанс? Может и никогда. Тут хоть ведунья знакомая, я знаю, что она умелая. Точно знаю. И магии ты столько потратила на её пожелание. Что-то не сошлось в этом зелье. Вдруг в остальных сошлось? Чего теперь бояться, второй раз всё равно так не будет, нечем просто, пусто в животе. Мне теперь долго не захочется, я думаю.

– Так жаждешь отправить меня домой? – со смесью теплой приязни и деланного мягкого укора поиронизировала Лала.

– Да я с первого дня пытаюсь от тебя избавиться, – с юмором посетовал он. – Но что-то не выходит никак. Не переживай, Лала. Это просто травы лесные в зелье. Неопасные. А коли живот будет болеть, полечишь меня. Так и быть, без штрафов.

– У меня магии мало, Рун, – поведала Лала, повеселев.

– Ну, объятьями полечишь. Это тоже помогает, – без всякой шуточности сказал он. – Ну что, давай пробовать? Представь, раз, и я воспылаю. Вот тогда пообнимаемся.

– Ох, Рун, тогда объятья с тобой станут прямо волшебством, – глазки Лалы заблестели мечтательно. – Бесконечностью счастья. Не представляю, как это.

На её личике зажёгся энтузиазм. Она отстранилась, улыбаясь. Рун уселся на табуретку:

– Я готов. Неси, милая.

Лала принесла плошку, произнесла над ней заветные слова, подала. Рун понюхал, прежде чем отпить.

– Это ещё хуже пахнет, – констатировал он с сожалением. – Вот же напасть. Эх!

Он быстро сделал несколько глотков. Скривился так, что смотреть было страшно. Лала осторожно взяла у него плошку, замерла, в взволнованном ожидании. Сколько-то времени ничего не происходило. Вдруг его передёрнуло. Он сжал челюсти. А затем вскочил, с выпученными глазами, и стрелой вылетел за дверь, оставив Лалу одну, совершенно удручённую.

В этот раз вернулся он гораздо быстрее. Выглядел бледным, но относительно бодрым. Лала, пока него не было, не находила себе места, а едва появился, бросилась к нему.

– Что, Рун? – жалостливым голоском спросила она.

– Ну… это получше было, – сообщил он спокойно. – Стошнило всего лишь. Вырвало.

– Ох, – выдохнула Лала в безмерном огорчении.

Рун отправился к своей табуретке, сел устало.

– Чтож за гадость-то такая? – покачал он головой с осуждающим непониманием. – Ежели, Лала, девица будет поить подобным пойлом кавалера… Убежит он навсегда, мне кажется, и уж не подойдёт боле. Это скорее отворотное зелье, чем приворотное.

Лала виновато потупила очи. Рун вздохнул.

– Давай уж третью, – махнул он рукой. – Чего тут теперь. Выживу поди.

– Может всё же не надо,