Наследие Теней - Тесса Хейл Страница 33

— Заткнитесь, — крикнул Колт парням. Затем он снова уткнулся носом мне в шею. — Попробуй еще раз, Ли-Ли.

— Мама, — прохрипела я.

И тут все взорвались.

— 31~

Каждый перебивал другого. Были угрозы причинения телесных повреждений, убийства и бог знает чего еще. Но я не могла перестать дрожать.

— Хватит! — рявкнул Колт. В комнате воцарилась тишина. — Это не помогает.

Три пары глаз уставились на меня. В них было множество эмоций. Глаза Дэша были полны сочувствия и боли. В глазах Ронана были агония и ярость. Но Трейс, его взгляд по-настоящему мог убивать.

Я тщетно пыталась взять свое тело под контроль. Слезы утихли, но я не могла унять дрожь, все еще сотрясавшую меня. И все же я была измучена, будто самые тяжелые грузы давили на меня.

Колт встал, баюкая меня в своих объятиях.

— Все в порядке, Ли-Ли.

Я положила голову ему на грудь, когда он нес меня так, словно я ничего не весила. Он быстро поднялся по лестнице, а Дэш поспешил вперед, чтобы открыть дверь моей спальни. Я услышала предательское шипение Браяр, когда парни вошли в мою комнату, но я не смогла найти в себе сил сказать ей остановиться. Я уже теряла сознание.

Колт уложил меня на кровать, но когда стал выпрямляться, отпустив меня, я распахнула глаза и вцепилась в его футболку, сжав пальцами изношенную ткань.

— Не уходи, пожалуйста.

Боль отразилась на его прекрасном лице.

— Я никуда не уйду, Ли-Ли.

Колт сбросил ботинки, в то время как кто-то другой стянул мои. Он забрался в постель позади меня, притягивая меня к себе. Я легко сдалась.

Кровать прогнулась, и запах сосны и кедра Дэша наполнил мой нос, когда его рука гладила меня вверх и вниз по спине.

Губы Колта скользнули по моим волосам.

— Я должен был быть там. Ты никогда не узнаешь, как мне жаль.

А потом темнота поглотила меня.

* * *

Тепло окутало меня, как кокон из яркого солнечного света. Все в нем было наполнено комфортом и безопасностью. И все же что-то тянуло меня обратно в царство сознания.

Осознание приходило волнами. Рука переплетена с моей. Моя щека прижата к мускулистой груди. Другая рука крепко сжимает мою лодыжку.

Я моргнула, слабый солнечный свет ударил в глаза. Солнечный свет и моя человеческая подушка… Колт.

— Как ты себя чувствуешь?

Его голос превратился в хриплый шепот, и внезапно Дэш подвинулся позади меня, садясь так, чтобы видеть мое лицо. Ронан поднялся со своего места в изножье моей кровати, отпуская мою лодыжку. Но именно от Трейса у меня отвисла челюсть. Он сидел, откинувшись на спинку стула возле моей кровати, Браяр свернулась калачиком у него на коленях… мурлыча.

— Ли-Ли? — надавил Колт.

Я покачала головой, приподнимаясь на подушках.

— Я в порядке. — Слова прозвучали скорее как карканье, выдавая эмоциональные американские горки, на которых я каталась вчера.

Воспоминания, пронесшиеся в моей голове, заставили меня вздрогнуть.

— Простите.

Боль исказила лицо Ронана.

— Это я прошу прощения. Мне не следовало давить.

— Это не твоя вина. Я просто не привыкла скрывать шрамы дома, потому что их никогда никто не видел.

Колт сжал челюсти.

— Тебе не обязательно прятать их рядом с нами.

Дэш снова переплел свои пальцы с моими.

— Он прав. Тебе нечего стыдиться.

— В отличие от твоей матери, — тихо прорычал Трейс. — Она заслуживает того, чтобы с нее содрали кожу, аккуратно и медленно.

Образ того, как он гладит Браяр, произнося такие жестокие угрозы, вызвал короткое замыкание в моем мозгу. И почему Трейса это вообще волновало? Он ненавидел меня.

Колт убрал волосы с моего лица.

— Почему ты никому не рассказала о том, что произошло?

Я прикусила губу. На этот вопрос было нелегко ответить.

— Иногда неизвестность гораздо страшнее, чем что-либо другое. Некоторое время спустя ей стало лучше. Через пару дней она отвела меня к врачу, но я знала, что если расскажу им, что произошло на самом деле, то окажусь в Службе защиты детей.

Трейс прищурился.

— Уверен, она сказала тебе, насколько это было бы ужасно, чтобы ты молчала.

Я поджала губы, потому что Трейс был прав. Мама дала мне знать, какие ужасные вещи могут случиться с тобой в приемной семье.

Выражение лица Трейса смягчилось.

— Она манипулировала тобой. Потому что она знала, что если ее разоблачат, то ее задница окажется в тюрьме.

Мой желудок скрутило, когда давление за глазами усилилось.

— Она так сильно ненавидит меня, и я никогда не могла понять почему.

Он сел, подвинув Браяр вместе с собой.

— Она ненавидит тебя, потому что ты — все, чем ей никогда не стать. Особенная. Умная. Добрая.

Я уставилась на Трейса, моргая, словно пытаясь рассеять мираж, который был его добротой ко мне.

— Ты этого не знаешь. Ты меня не знаешь.

— Знаю. Я знаю, что в своей последней школе ты получала одни пятерки, хотя практически полный рабочий день работала. Я знаю, что ты приютила бездомную кошку, которая была ранена. — Его палец скользнул по уху Браяр, у которого отсутствовал кончик. — И я знаю, что ты была лучшим другом, который когда-либо был у Колта, потому что он никогда не затыкался, рассказывая о тебе. Итак, я знаю достаточно.

Я с трудом сглотнула.

Глаза Трейса засияли, фиалковый в его радужках заискрился.

— Твоя мама была ревнивой и озлобленной, и трахнутой на голову. И если ты веришь хоть в какую-то ложь, которую она тебе наговорила, то ты — дура набитая.

Он встал, опустив Браяр на пол, и вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Я уставилась на то место, где исчез Трейс.

— Что это было? — прошептала я.

Дэш усмехнулся.

— Язык любви Трейса. Только он может назвать тебя дураком и сделать так, чтобы это казалось самой приятной вещью, которую ты когда-либо слышал.

Ронан сжал мою лодыжку.

— Ему не все равно. Это просто тяжело для него.

— Почему?

Тени замелькали в глазах Ронана.

— Я не пытаюсь что-то скрывать от тебя, но и рассказывать об этом не мое дело.

Я кивнула.

— Понимаю. — Я была бы чертовски зла, если бы кто-то раскрыл мои секреты без моего разрешения.

Колт размял мышцы вдоль моего плеча.

— Почему бы нам сегодня не отменить занятия в школе? Мы можем устроить киномарафон в кинотеатре, а Болдуин приготовит нам закуски.

Я покачала головой.

— Я не могу пропускать занятия. Я уже отстала. — И если бы я валялась без дела весь день, я бы