Маэстрине некогда скучать - Милена Валерьевна Завойчинская Страница 33

Ах вот почему так тихо, меня накрыли пологом тишины.

— Маэстрина, вы как? — спросил Энтони Фалькор.

— Живая. Побитая. Тошнит, — подумав, проскрипела я.

— Мы от вас в шоке! — сияя глазами и улыбаясь во весь рот, ответил он. — Вы такая смелая! На гронхе! Одна! В толпу! И как вы им управляли! Мы чуть от ужаса не умерли, когда увидели вас во дворе. А вы вон чего…

Я криво улыбнулась.

Ну? Что я говорила? Они решат, что я такая крутая. А на самом-то деле я чуть не сдохла от ужаса, и нес меня Гришка вопреки моему хотению. Но теперь придется соответствовать. А поплачу я потом, когда оклемаюсь немного и ребра болеть перестанут.

— А меня лечить собираются? — спросила о насущном.

— Так уже. Кости срастили, дырку в боку залатали.

У меня округлились глаза. Надо будет потом узнать, что там у меня была за дырка и какие именно кости мне срастили. Требую допуск к электронной медицинской карте. А кстати, это тема… Вот бы придумать кристалл, на который можно все записывать. Запатентовать, что ли, а придумают мои третьекурсники?

О чем я думаю?

— А где дети? — отогнала я меркантильные мысли и все-таки с трудом, но села. — Вода есть?

Энтони вытащил из кармана фляжку, оглянулся украдкой и сунул мне ее.

— Коньяк, — шепнул заговорщицки.

— Годится. Но воды мне тоже найдите. — Глотнула, перевела дыхание и вернула фляжку. — Так где дети?

— Их забрали демоны. Две тетки такие жуткие и два мужика. Вы их видели, они из портала вслед за Софи выскочили. Вот как только малявки перестали полыхать зарницами, эти четверо их подхватили и переместились в тот же портал обратно. Представляете, этот переход так и не закрывался все то время. Какая силища у пацаненка, а? А это вообще кто был? Что за мальчишка?

— Жених Софи, — отозвалась я.

Так, значит, Софи и Марсалис под присмотром своих нянь и телохранителей вернулись обратно в дом маркиза Нобля.

— Энтони, они не пострадали? Что вообще случилось? И как давно я тут?

— Вы тут уже часа три. Вас после штурма принесли, подлечили и оставили приходить в себя под присмотром питомцев. Дети не пострадали, только перепачкались. Софи ведь ползла на четвереньках, но думаю, ее давно отмыли и переодели. А случилось… Каким-то образом темная магия демоненка и светлая магия Софи объединились, усилили друг друга и накрыли тут все. Мы с чердака видели, это сияние охватило всю территорию Усача четко до ограды, но в город не выплеснулось. Впервые слышу, чтобы такое было возможно. Магистры наши тоже в шоке, кстати.

— А что это сияние делало? Я не вовремя отключилась, ничего не успела рассмотреть.

— Да, мы видели, что вы потеряли сознание. Вас Гришка спустил хвостом на землю и сверху накрыл своим телом, чтобы не затоптали или не задело еще каким заклинанием. А сияние… Да боги его знают. Маэстрина, я ведь всего на третьем курсе. И артефактор, не боевой маг. Но что-то точно происходило, мы крики слышали. Фанатикам оно явно не понравилось. А потом демоны и люди короля штурмовали замок, всех тут захватили…

— Среди студентов и персонала жертвы есть?

— Ну так… Побили… Но наши все живые. Только все не так просто. Дознаватели всех опрашивают. Под подозрением все, кто находился в это время здесь, и даже те, кто был в отъезде.

— Почему?

— Их… этих… кто-то сюда провел, — неохотно признался парень. — Ректор в ярости. Аж дымится от злости. Мы-то думали, что он страшный, когда нам наказания выписывал. А он вон как…

— Гресс не пострадал?

— Нет. Они вместе с мастером Ханком пришли. А вы знали, что месье ректор тоже холодным оружием владеет? Вы бы видели, что он творил. Орденцы же, когда поняли, что отсидеться не выйдет, а вы сбежали, ринулись в бой… Ну вот… Выжили не все, а тех, кто попрятался, призраки помогали отыскать. Кровищи по всему замку… — Энтони скривился. — А нас на чердаке позднее нашел Барон. Мяуканьем позвал вниз. Ну мы и пошли, он же питомец ректора, значит, нам дал понять, что уже можно выходить.

— Так, погоди… — Я тряхнула головой, тут же взвыла от боли, пронзившей ее. В глазах помутилось, и я начала заваливаться.

— Ой! Вы что? Плохо, да? — подхватил меня парень, не давая опрокинуться навзничь.

— У меня, кажется, сотрясение мозга… — прогоняя тошноту, сглатывая и стараясь продышаться, сдавленно ответила я. — Или же от рычания Гришки мозги превратились в кисель.

— Хотите, я позову кого-то на помощь? И нашим бы сообщить, что вы пришли в себя. Мы так за вас переживали…

— Девушки из города еще не вернулись? — вяло отмахнулась я.

— Нет.

— А ректор где?

— Они допрашивают выживших орденцев, — потупившись, ответил Фалькор. — Маэстрина, а вы действительно из другого мира? Та женщина… Мы все слышали. Это уже больше не тайна.

Я с досадой скривилась. Не хочу признаваться. Вот не хочу, и все. Я привыкла к той ситуации, которая сейчас. Не хочу ничего менять.

— С ума сойти! — понял мое молчание по-своему третьекурсник. — А мы ведь о чем-то подобном думали, догадывались. Вы такая невероятная… Никто из нас, вообще из всех нас, студентов, раньше никогда не сталкивался ни с кем, похожим на вас. Вы всегда такие необычные вещи делаете и говорите… Только мы не сопоставили вашу инаковость с тем, что вы можете оказаться жительницей другого мира, ведь все думали, что такое невозможно.

— Ну, Энтони-и-и… — проблеяла я.

— Как же нам повезло! — расплылся он в блаженной улыбке. — А теперь, когда вам больше не надо скрывать свое иномирное происхождение, вы нас еще чему-нибудь эдакому научите? А ректор знает? Хотя чего это я? Конечно, знает. Он же ваш жених. Был. А демоны? А, эти точно все знают. Они ж ментально считывают мысли. Жуткие типы. Они с магистром Грессом вместе допрос ведут.

— Почему? Какой допрос? — успела я вклиниться в его речь.

— Всех подряд опрашивают: и наших, и выживших фанатиков. А вас велено было караулить. Самый огромный из них, такой… жуткий такой, сказал, что вы под их покровительством и будущая родня. Так что все, кто посмел вас обидеть, ну… того. Я сейчас понимаю, что это кто-то из родственников того мальчугана, который с Софи пришел? Отец?

— Или дед, — задумчиво ответила я.

Интересно, это магистр Эррадо решил тряхнуть стариной или же незнакомый мне пока отец Марсика решил за будущую сватью заступиться?

Энтони все же позвал ко мне еще студентов, из тех, кто не пострадал и не был занят. Девчонки были напуганы, заплаканы, кого-то еще потряхивало, но таких покоцанных, как я, больше не было.

Точнее, я и сама не знала, насколько жутко выгляжу, пока Генриетта Книппер, та девушка, из-за которой в свое время наплакались все пятикурсники, не сказала:

— Маэстрина, вам надо умыться. Простите меня великодушно, но вы выглядите просто ужасно. Это недопустимо.

На нее зашикали другие девушки, помня о моей злопамятности. А до меня с запозданием дошло, что у меня наверняка все лицо в засохшей крови. Она шла у меня и из носа, и из ушей, и даже из глаз, как мне казалось.

— Очень хочу умыться! Очень! — эмоционально призналась я. — Но я сама не встану и не дойду до уборной. Ребята… — Я посмотрела на парней.

Желающих взять меня на руки и отнести оказалось много, но, потолкавшись, ко мне все же прошли самые крепкие физически ребята. Вдвоем помогли мне занять вертикальное положение, потом один подхватил на руки.

— Я пойду с вами, — заявила Генриетта. — Должен же вам кто-то помочь. Сами вы явно не справитесь.

С нею собрались Анна Дифре́ и Эмма Нофлекс.

— А можно мне в мою комнату в общежитии? Туда открыли проход?

— Нет, маэстрина, — расстроенно ответили студенты. — Нам всем приказано сидеть в главном корпусе, никуда не уходить. Максимум в уборную или на кухню. Даже на второй этаж запретили подниматься. Там допрашивают… всех.

Я кивнула, тут же зажмурилась и замычала от прострелившей голову боли. Черт-те что…

В дамскую уборную меня парень все же сам занес, аккуратно поставил на ноги у раковин и тут же вышел.

Из большого зеркала над умывальниками на меня смотрела девушка с лицом, покрытым бурыми сухими разводами, с красными от полопавшихся сосудов глазами. Одежда заляпана кровью, на боку вообще обуглившиеся дырки, а сквозь них просматривалась розовая кожа. То ли ожоги залечили так, то ли раны зашили и зарастили. Соответственно, весь бок тоже был в крови. На голове волосы где-то стояли дыбом, где-то сбились в колтуны, где-то слиплись от крови.