Конкурент. Сокрушить нельзя любить (СИ) - Ярославна Долина Страница 33

Зелёные глаза внимательно рассматривали ее. Софья поерзала в кресле:

— Дим, прости меня. За вчерашнее. Я вела себя ужасно. Забудем, а?

Губы Чернова дернулись в однобокой хулиганской улыбке:

— Забыть? Ну, нет.

— Нет?

Демид покачал головой:

— Нет, — потом еще раз внимательно осмотрел ее лицо — проснувшаяся Софья была взъерошенной и милой, как котенок. — Когда красивая женщина нападает на тебя с поцелуями, такое ни один мужчина не забудет.

Наслаждаясь появившимся на ее щеках румянцем, Демид улыбнулся шире и, понизив голос, сообщил сокровенную тайну:

— Я буду старым, древним и при этом, как сегодня, помнить каждую секунду. С таким мужчина не расстанется, даже стоя одной ногой в могиле. Может быть, это единственное, что сохранит в памяти его дряхлый мозг.

Негодник умышленно вгонял ее в краску, ничуть не стыдясь. Хлопнула его по носу краем пледа:

— Да ну тебя, Чернов.

Он, улыбаясь, увернулся, приподнял запястье и постучал указательным пальцем по светящемуся циферблату спортивных смарт-часов, которые весьма странно смотрелись в этом мире отстающих технологий:

— В общем, Софья Андреевна, я едва не поседел до состояния того самого 90-летнего дедули, пока ждал вашего пробуждения. И поскольку это, наконец, случилось, мне нужно ненадолго уйти. Оставляю ключи, — он положил ей на колени брелок от Grand Cherokee. — Если что, включай кондиционер.

— Хорошо, — растерянно сжала ключи. — А ты куда?

— Схожу к самолёту, — Демид оттолкнулся от двери и выпрямился. — Посмотрю, что сохранилось.

— Я с тобой!

Чернов тяжело вздохнул и покачал головой:

— Нет, Сонь. За машиной нужен присмотр. Мы не можем позволить себе потерять ее. Если увидишь чужих, сразу жми на газ.

Самолет остыл и больше не дымился. Ветер носил остатки пепла по взлетной полосе. Демид прошел по склонившемуся к земле крылу в салон. Пламя съело обшивку, обивку сидений, расплавило пластик, оставив от кресел искореженный обугленный металл. Над ними причудливыми массами застыли отсеки для ручной клади.

Когда Демид шагнул в секцию бизнес-класса, в него чуть не врезался огромный попугай. Цветные перья блеснули на свету, и красавец скрылся в зияющей дыре салона. Чемодан Софьи расплавился, одежда сгорела. Глянув на почерневшие остатки шелка и кружев, Демид вздохнул. Он любил нижнее белье, любил смотреть на красивую женщину, одетую только в эти дразнящие кусочки ткани. А потом медленно снимать их. Правда, с Софьи он бы снял их очень быстро, тут без вариантов.

Отбросив в сторону остатки вещей, Демид покачал головой — Софье не стоит знать, что случилось с ее женским богатством. Судя по всему, гардероб имел для нее какое-то значение. Так, ну, наконец-то — из недр гигантского чемодана показался край футляра с оптикой. Чехол обгорел знатно — до самого стального корпуса. А вот дальше огонь пробраться не смог. Тихо щелкнув, замок открылся, футляр раздвинулся перед Демидом во всем своем великолепии. Оглянувшись, словно кто-то мог за ним наблюдать, Чернов вытащил часть оптических образцов, посмотрел на свет.

— Невероятно, — шепнул, осознав, как близко "Хвост кометы" подобрался ко второму его открытию. Без промышленного шпионажа тут точно не обошлось, с этим надо завязывать.

Демид сложил оптику обратно и тщательно закрыл футляр. Затем обследовал салон бизнес-класса и эконом-сектора. Других полезных находок не оказалось. Выйдя из самолёта через уничтоженную взрывом кабину пилота, Демид оказался на улице. На валяющемся неподалеку обломке крыла сидел большой попугай с ярким красным оперением, пушистой желтой холкой и горбатым клювом.

— У меня чуть сердце не остановилось из-за тебя, — сказал ему Демид, проходя вперёд к пальмам и мимоходом комментируя. — Ты больше так не вылетай где попало, а то ведь и пристрелить могут.

Попугай чирикнул, склонил голову на бок. Перехватив футляр с оптикой подмышку, держась свободной рукой за деревья, Демид прошел вниз к пляжу. И сразу заметил следы. Джип, очевидно, газанул резко, так что ствол растущей за ним пальмы был засыпан песком. С колотящимся сердцем Чернов побежал вдоль колеи. К счастью, Софья нашлась совсем рядом, сразу за объемным валуном. Ругаясь, как матрос, девушка ковырялась в багажнике.

— Что ты ищешь?

Софья обернулась, ее глаза метали молнии — Демид обожал, когда они так блестели. От такого взгляда реально можно свихнуться.

— Ружье! Я пристрелю эту проклятую птицу! — выдала мадам Светополова, заставив Демида поднять брови. — У тебя оно точно должно быть, учитывая упрямый характер и неразборчивость в сексуальных связях.

Плечи Чернова подозрительно затряслись. Софья наставила на него палец:

— Не вздумай смеяться! Мерзкий попугай вылетел прямо из пальмы и спикировал на капот! Самоубийца долбаный! Хоть бы его прибил какой-нибудь кокос!

Демид не сдержался, улыбнулся во весь рот.

— Мне было совсем не весело, когда пришлось спасать твою драгоценную машину, будь она неладна! Я же подумала, что это нападение! — все больше распалялась Софья, но потом заметила чехол. — А это что такое?

Да, она узнала свою оптику. Чернов перехватил удобнее добытое богатство:

— Твои линзы, они очень нужны нам, если хотим вернуться домой, — сказал он, подошёл, достал из багажника образец, который они использовали прошлым утром для поиска портала на Землю, положил его в чехол к остальной оптике и спрятал в багажник.

Софья наблюдала. Ее глаза все еще были полны огня. Демид не удержался и положил ладонь на ее щеку.

— Что-нибудь ещё сохранилось? — спросила с надеждой.

Демид покачал головой:

— К сожалению, больше ничего.

Софья прикрыла глаза и уткнулась лбом ему в грудь. Кто-то может и упрекнет ее в глупости — ха-ха, блондинка сожалеет об утраченном гардеробе. Но, проклятье, она любила эти вещи, прорва времени ушла на их покупку! Софья так сильно захотелось топнуть, что даже нога заныла. Большой палец Демида погладил ее щеку, отвлекая.

—

Мы разберемся с этим, веришь? — сказал он добродушно.

И Софья просто не могла ответить по-другому.

— Верю, — шепнула она.

Демид отпустил ее и потянулся чуть дальше к спортивной сумке:

— Кстати, попугай не пал жертвой карающих кокосов, — он подтащил сумку и расстегнул молнию. — В самолёте тоже напугал меня.

— Вот же вредная