Моя милая ужасная невеста - Марина Ефиминюк Страница 33

В голову пришло, что за возникшей суматохой я напрочь забыла о начале турнира.

— Айк меня не бросил, а предложил взять паузу.

Честно говоря, я сама не поверила, что поделилась девичьими бедульками с идейным врагом, неожиданно ставшим фальшивым парнем.

— Разойтись на время? — протянул Закари с такой ехидной улыбкой, что захотелось его отходить букетом из роз. Жаль, второго не было. — Какая забавная вариация на тему свободных отношений, февраль.

Умеешь ты, Закари Торстен, оттоптать больную мозоль! Всегда умел.

— Тебе лучше знать, магистр по свободным отношениям, — сухо отозвалась я. — Спасибо за сундук. Теперь самое время тебе заняться своей личной жизнью. Удачи!

Захлопнуть дверь перед его носом было малым, но приятным утешением. Я бросила сумку с учебниками на стул и раздраженным взмахом руки заставила сундук заехать под кровать. Тот лихо влетел между ножек и, зацепившись злосчастным замком за покрывало, утащил его следом. Стук в дверь и хруст шмякнувшегося о стену сундука раздались одновременно.

Закари по-прежнему стоял в коридоре.

— Какие планы на унылый вечер?

— Наломать елок, — серьезно ответила я.

— То есть ты решила пуститься во все тяжкие? — ухмыльнулся он. — Я как раз хотел предложить девичник после расставания. Ты выпьешь что-нибудь покрепче черного кофе, расскажешь, что все парни — сволочи…

— И ты главная из них, — любезно вставила я.

— Неоспоримо. — На выразительном лице Торстена медленно расцвела чарующая улыбка, вероятно, вызывающая в его подружках легкое помутнение рассудка. — Главная сволочь академии готова проследить, чтобы ты выпустила пар, но никого не грохнула, и до полуночи в полной сохранности вернуть из города в эту комнату. Что скажешь, февраль? Устроим девичник?

Он красиво изогнул бровь и замер в театральном ожидании. Все-таки Закари умел быть забавным, когда душил в себе надменного придурка.

— Торстен, в прямом смысле слова «наломать». — У меня вырвался смешок. — Я собираюсь на академическое кладбище наломать еловых веток.

— Кхм…

— Хочешь со мной?

— Нет. — Он поднял руки, дескать, странные развлечения не для главных сволочей Деймрана. — Пожалуй, пропущу веселье, но тебе от души желаю сорвать злость на елках. Удачи, февраль! Можешь представлять меня, когда начнешь на них нападать.

Казалось, Торстен отчалил заниматься своей личной жизнью. Зря, что ли, наряжался? Но когда я переоделась для набега и вышла в коридор, он по-прежнему подпирал спиной стену.

— Привет, мрачный февраль, — с полуулыбкой промурлыкал он.

Темные глаза поблескивали, как у инкуба, морочащего новую жертву.

— Не виделись целых десять минут, — фыркнула я. — Почему ты еще здесь? Рискуешь пропустить личную жизнь.

— Я подумал, что никогда не ломал деревья на кладбище, — ответил Закари. — Пойдем вместе. Постою на стреме.

— Торстен, ты меня пугаешь неуместным дружелюбием, — отозвалась я, запирая комнату на ключ. — Если нас поймают, я буду все валить на тебя.

— Договорились, — ухмыльнулся он.

Вообще-то, я его просто дразнила и никак не ожидала, что Закари действительно направится не в портальную башню, а во внутренний двор. Когда я навалилась плечом на тяжелую замковую дверь, он быстро уперся ладонью в створку практически над моей макушкой и помог выйти на улицу.

— Торстен, ты действительно собрался на кладбище? — не выдержала я.

— А ты решила, что нам просто в одну сторону? — с иронией уточнил он, заматывая шею шарфом.

— В чем подвох?

— Не доверяешь постоять на стреме?

— И ты об этом прекрасно знаешь.

— Да никакого подвоха, Варлок. — Закари поморщился. — Сколько мы знакомы? Четвертый год? Сегодня я впервые увидел тебя по-настоящему расстроенной. Подумал, что тебе не помешает компания… Что ты на меня смотришь, как впервые видишь?

Я действительно таращилась, ведь этот новый взрослый Закари по-прежнему вызывал во мне смешанные чувства: от искреннего удивления до недоумения.

— Торстен, не боишься, что я перепутаю тебя с хорошим человеком?

— Осторожно, февраль! — Он сверкнул улыбкой. — Даже я не считаю себя хорошим человеком.

Что у Закари Торстена не отнять: он всегда честен с собой и миром. Окажись мы в другой жизни, наверное, подружились бы.

Снаружи давно стемнело. Стоял острый, пронзительный холод. Под светом уличных фонарей ветер гонял по брусчатке мелкие пожухлые листья. Учебная часть замка с лекториями, классами и коридорами погрузилась в вечернюю дрему. Башня факультета темных искусств походила на вытянутую черную тень, изрезанную неровной мозаикой узких горящих окон. Светились круглые академические часы с руническими символами, которыми в пыльные времена драконов обозначали время суток.

Наверняка в старых летописях Деймрана хранилось какое-нибудь пакостное предсказание, пророчащее конец света семи королевствам, если эти часы вдруг остановятся. Возможно, не одно. Но магистры скрывали ото всех страшную правду и помалкивали в кулачок. Иначе деятельные студенты возьмутся штурмовать башню, чтобы ради шутки или эксперимента остановить часовой механизм.

Фонари остались за замковой стеной. Мир погрузился в темноту и настороженную тишину. Над головой развернулось огромное бархатное небо, щедро усыпанное мелким звездным горохом.

Внезапно на кончике указательного пальца у Закари загорелась огненная пика, похожая на язычок горящей свечи. Свет был неровный и тусклый, неспособный справиться с обступающим нас мраком.

— Ты же в курсе, что по ночам некроманты здесь выгуливают своих питомцев? — пошутила я. — Решил привлечь на огонек?

— Уверен, ты меня защитишь, светлая чародейка Варлок.

— Не рассчитывай.

— Даже во имя света и добра? — фальшиво хмыкнул он.

— И лучше потуши это подобие огня. Если нас застукают, то заставят отрабатывать в оранжерее.

— У нас там теперь связи, — напомнил Закари о крестной.

— Наши связи не помогут, а еще сверху добавят, — уверила я.

Не рисуясь, он действительно погасил пламя: махнул рукой, и огонь потух. На секунду чернота вокруг показалась непроницаемой. Чудом не споткнулась.

Наконец из темноты выступили первые надгробья. До густых пушистых елей оставалось шагать недолго. Где-то здесь, совсем недалеко, по утру некроманты сначала выкапывали, а потом закапывали четвертого ректора. Вернее, надеюсь, что закопали, не хотелось бы кувыркнуться и прилечь на него сверху, физиономией в сырую землицу.  

— Я