Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки Страница 34

Первым делом мы прикупили женские мелочи. Я, наплевав на рекомендации герцога 'тратить исключительно на себя', приобрела два свертка бельевого полотна, сверток шерстяной материи на платья и верхнюю одежду, сверток фланели, сверток немаркого серого сатина, пол свертка плотного драпа. Зачем я все это делала? А потому что когда я спросила своих спутниц, где тут магазин или лавка, чтобы я смогла купить удобную одежду, чтобы жить и работать в усадьбе — они удивленно посмотрели на меня и сказали, что мы, мол, все шьем сами, а знатным леди — модистки!..

Да чего говорить — в этом мире только-только изобрели швейную машинку, она была весьма большой, неудобной и стоила она исключительно дорого! Пришлось покупать так же неслабый набор игл в придачу и прочих необходимых мелочей для рукоделия. А тот набор бальных платьев, которым меня наградил его светлость… У меня даже слов для них было! В общем пусть лежит себе в стороне, в коробках. Куда надевать в захолустье кружево и шелка, кринолин и утяжку в талии сантиметров на десять, я не представляла.

Потом мы пошли на рынок, где я придирчиво осмотрела все, что продается из овощей длительного хранения, и особенно, которые из них пригодны для посадки. Картофель в этом мире был, и я благополучно приобрела два мешка семенной картошки, которую мне пообещали принести в гостиницу. Я так же прикупила полмешка мелкого лука, вроде семейного, он в отличие от обычного он мог долго храниться не портясь. Ох как Меган кривилась, когда я брала его, головки все мелкие не больше перепелиного яичка, а вот миз Кейт наоборот, смотрела на все мои действа положительно.

Когда я узнала, сколько стоят деньги в этом мире, и сколько дал мне герцог, то оценила его щедрость. Оказалось, на 20 золотых марок вполне безбедно могла прожить семья лавочников средней руки или многодетная семья крестьян. И еще на следующий год осталось бы! Но я все равно решила экономить! Мало ли куда понадобятся деньги?! Да и на побег, экстренный или запланированный неплохо бы отложить.

Еще я купила чеснок, горох, фасоль, бобов немного, так еще кое-что по мелочи. И, наконец, я дотащила всех до сапожных рядов. Конечно, обувь там тачали на заказ, но я уговорила нескольких мастеров показать те заказы, которые так и не забрали, и подобрала себе по ноге удобные осенние и зимние ботинки. Правда последние были на мальчика, но кто во-первых под длинным подолом увидит, а во-вторых… Да они гораздо удобнее в носке в деревне, чем модельные на каблучке, которые запихали мне в дорогу. Так же я подобрала сапоги для Меган, для миз Кейт и еще договорилась, что завтра подойду с Агной и мальчишками, чтобы и тем подобрали что-нибудь по ноге.

Как мы пробирались обратно груженые пакетами и свертками это отдельный рассказ. Нас едва не поймали наши конвоиры. Одному из них срочно приспичило на двор, но все обошлось. Первой шла глазастая Меган, она-то и успела дать нам команду 'Не высовываться'. А еще повезло, что все ткани мы сторговали в одной лавке и нам их за несколько дополнительных медных монет должны были доставить в гостиницу с черного хода, где-то через час после заката.

Вечером, когда вся гостиница улеглась спать, в моей комнате собрался совет. На нем присутствовали все, кроме мальчишек Порриманов — те, наверное, уже смотрели десятый сон. Мне же необходимо было из первых рук узнать, как обстоят дела в именье, что меня ждет по приезду, какой прием? Ведь худо-бедно кто-то же за ним следил, да и деревня с жителями должна была бы быть при нем. Значит, надо было знать, как у деревенских дела обстояли… Вопросов было много: на какие-то из них мог ответить мистер Порриман, как единственный из нас, кто побывал уже там, а какие-то предстояло решать вместе.

Обсуждали долго и много. Время перевалило уже за полночь, когда более или менее определились. Мы составили список вещей, которые еще дополнительно надо было купить, и я на многие из них выделила деньги мистеру Порриману. Шарлю то есть. Во-первых, ему как мужчине вход во многие места был разрешен, тогда мне как женщине — заказан. А во-вторых, он в местных реалиях гораздо лучше разбирался и мне лезть, переиначивать что-то на свой манер было бы глупо. Пока я буду опираться на его опыт, а там, как говорится, посмотрим.

На следующий день в гостинице оставили недовольную Меган. Уж очень сильно девушке хотелось поучаствовать в 'приусадебных' покупках, но Агне нужна была нормальная обувь для деревни, а не тонкие туфельки для ходьбы по дому.

С утра, устроив показательное выступление из пары битых тарелок, вопля: 'Сил нет, люблю я его!' и стенания: 'Оставьте меня все, я грустить и плакать буду', меня как бы напоили опийной настойкой, а потом мы все дружно расползлись по городу, чтобы купить как можно больше из того, что нам требовалось по списку.

Итогом нашего двухдневного хождения стали доверху забитые тюки и коробки, которые до этого были полупустыми, сани, наполовину заложенные необходимым, и наполненный доверху возок, на котором ехали мальчишки.

Гвардейцы же все то время, пока мы ходили по городу предпочитали проводить время по трактирам, пропивая герцогские денежки, которые тот дал на ночлег в гостиницах и трактирах поприличней.

Конечно, пару раз они проверяли меня, но им первый день открывала Агна, второй Меган, показывали в щелку двери куклу, смастеренную из одеяла чепца и ночнушки, шептали сдавленно 'Миледи спит', и так же тихо затворяли двери.

Поскольку два дня мы бегали по рынкам, как савраски без узды, и успели приобрести многое из нужного (то, что не купили — просто найти не смогли), то на третий решили не оставаться.

По утру, я отоспавшаяся и довольная… Вернее такая я была в душе, а внешне набеленная, с синевой под глазами (белила для лица и пепел из камина, умело наложенные перед зеркалом создали нужный эффект немочи и бледности), спустилась вниз, молча поела со всеми за столом. Гвардейцы, видя мою 'поправку', затягивать со сборами не стали, радостно загрузили всех по местам и уже часам к десяти мы были в дороге.

Замедлившийся ход нагруженных саней удачно скрыла оттепель, наступившая, пока мы прочесывали рынки в Тосмуте. И теперь мы неуклонно приближались к месту ссылки — усадьбе Адольдаг.

Через неделю наконец-то добрались до усадьбы. Не скажу, что была нескончаемо рада окончанию пути, но неспешная езда на таком непривычном виде транспорта как впряженная лошадь, да еще по морозцу, вымотала. Устала в основном от озноба, что верно начинал продирать уже через пару часов после посадки в сани. От него не спасали ни теплые пледы, в которые укутывались по пояс, ни наброшенные на плечи шали. Сырой воздух, приближающейся весны, не оставлял шансов надолго сохранить тепло.