Дело о Невесте Снежного Беса (СИ) - Гусина Дарья Страница 34

Ксеня, Марьяша, Черри и я сидели на задних сиденьях микроавтобуса. Нас ощутимо подбрасывало, и чтобы не откусить языки, мы переговаривались лишь отдельными фразами.

— Как бы парни в самый ответственный момент не начали разборки, — сказала Марья, выразительно поглядывая на Бронислава и Георгия, которые пока хранили вооруженный нейтралитет, но обменивались жесткими взглядами.

— Не начнут. Я поговорила с цесаревичем во время перелета – он больше не будет… меня уговаривать, — тихо ответила Ксеня. — Думаю, ему потребуется много времени, чтобы прийти в себя. Ему нравилась Джил. Он чувствует себя ответственным за все, что происходит, и… преданным.

— Вот и хорошо, что дошло, лучше раньше, чем поздно, — кивнула Марьяша. — И хорошо, что к нам присоединился. Дракон нам не помешает. Мы крутая команда спасения, да, девчонки? Самая настоящая! Вот сестрам расскажу! Офигеют! Бедный Жора. Неужели Джилина и впрямь была двоедушницей? Ай! Ну и тряска!

— Угу, — сказала я, глядя в окно. Снега на полях было немного – его выдувало сильным ветром. — Ее мать не хотела терять расположение любовника и подменила ребенка. Однако боясь, что к чужой дочери не привяжется и выдаст себя, обратилась к Виктору Кози́нски. Он вернул умершего брата Лексея с Той Стороны. Душа мальчика должна была поглотить душу носительницы, но получилось иначе. Джил живет с двумя личностями, однако женская сильнее. Она… любит Лексея, а он ее ненавидит.

— Жуть, — передернулась Марьяша.

— Жуть, — повторила Черри, тоже глядя вдаль. — Как в книжке. Только… страшнее. И без хэппи-энда.

Мы ехали вдоль обрыва над серым, неприветливым и неспокойным морем. Над бурными волнами кружили птицы… странные и очень крупные.

— Эх, — с досадой произнес наш гид, сотворив рукой защитное окружие и пальцами – руну, — гозы. Опять вырвались из-за границы… твари. Это теперь магов вызывать. Неделю добираться будут, то одни и у них дела, то другие. А у нас скот и маленькие дети. Держитесь поближе к машине. Боюсь, ребятки, сегодня не ваш день. Поглядите – и назад, я подожду. Колдовать не надо, предупреждали вас? Тут эти… помехи, это раз. На той стороне много всяких тварей бродит, для них наша магия – объявление войны, им бы только повод найти, это два.

— Странные дела, — продолжил горец, когда мы подъехали к границе владений Мэб, обозначенной высокой стеной из снега. — Что-то тут не так. Не пойму. Никак… просела, что ли?

Издалека Стена казалась прочной, монолитной. Лишь видны была границы в тех местах, где ее наращивали маги.

Ближе всего подошла Ксеня. Коснулась рукой ледяной корки.

Наш гид оказался прав: Стена просела и держалась на одном честном слове. Ксеня не успевала отскочить – ноги ее разъехались на скользком насте. Она подняла руку, пытаясь поставить барьер. Но то ли магия так близко к царству Древних искажалась, то ли Ксеня, как и все мы, еще не восполнила коловрат, растраченный в битве с МакАлистером. К ней бросился Броня. Успел прикрыть собой… и получил теплый душ и удар жаром: Георгий частично трансформировался и с десяти метров плюнул в массу падающего снега огнем. Мы слышали, как подобно карточному домику, с громким гулом и грохотом рассыпается вокруг резервации Защитный Круг.

— Спасибо, — сказал Броня хрипло.

— Не за что, — ответил цесаревич, вернувший человеческий вид голове. Любезно объяснил: — Оборотни от векторов и наличия коловрата не зависят.

— Понятно, — сказал Кудель, прижимая к себе испуганную Ксеню.

— Ох, ***, — просипел наш гид, стягивая с головы вязаную шапочку.

— Вы поезжайте в муниципалитет, — вежливо сказал ему дракон. — Предупредите там: Стены больше нет. А мы тут… зайдем, поинтересуемся.

… За Стеной было тихо. Так тихо, что слышен был стук сердец. Летали над головами остроклювые гозы. Вилась между деревьев одна единственная утоптанная тропа. Отпечатки копыт и… когтей. И хорошо бы, если бы это были лесные звери.

Пройти так далеко, как хотелось, нам не удалось. Черри вдруг резко остановилась.

— Лабиринт, — коротко сказала она.

Мы вглядывались в обычную, на наш взгляд, рощицу.

— Уверена? — спросил Милли.

— Они здесь везде, — выдохнула девушка, — друг на друге и внутри, все… перемешались.

— Да, я вижу. Искажение пространства, — сказал Фодя. — Вон там. И вон там. Видите? Словно одно зеркало впаялось в другое.

Теперь стены Лабиринтов видели и мы.

— Проведешь нас? — спросил Милли.

— Нет, — Пупрыгин виновато развел руками. — Если эта махина начнет схлопываться, я ее не удержу. Как нам найти Лексея?

— Я здесь, — из-за деревьев раздался голос, бодрый, но немного дрожащий. На тропе появился веселый, трясущийся от холода в легкой курточке Гудков. — Да я это, я, не калька! Не стреляйте! Хотите расскажу, кого Малиольда Таманиэлевна в прошлом семестре в угол поставила, за плюханье?

— Лешка, — с облегчением выдохнул Броня. — А джинн где?

— Смылся, — простучал зубами Лексей, влезая в извлеченную Марьяшей из сумки запасную парку. — Сказал, вы тут где-то. Типа пожелание он исполнил, а дальше как-нибудь сами.

— Где Антон? — затаив дыхание, спросила я.

— Мы оставили его у стен другого Лабиринта. Он ушел. Туда… к ней. Потом загрохотало. Потом еще… земля ходуном ходила. Вся эта… живность, что все время пыталась попробовать нас с джинном на вкус,  разбежалась. Потом затихло. Я сидел на скале… мы сидели. Там еще парочка кентавров прибилась к огоньку. Только попкорна не хватало. Этот ифрит – парень с юмором, поставил на Антона Макаровича и, кажется, выиграл. Ребят, ущипните меня! Я точно не сплю?

—  Могу в лоб дать, — пообещала я, — если не перестанешь трещать. Сразу проснешься. Куда вы его отнесли? Куда он потом пошел? Показывай!

— Вредная ты, Лу, — сказал Гудков. — Хорошо, что не я на тебе женился.

Затрещину Лексей получил, правда, не от меня, а от Марьяши. Все понимали, что он страшно напуган и под своей бравадой пытается спрятать растерянность и ужас от пережитого.

Следующий Лабиринт, выращенный из самшита, аккуратный, как картинка в журнале «Образцовый садовод», пустил только… меня. Пока ребята переговаривались перед ним в недоумении, я рванула к просвету между кустами. Увидев, что я прошла между топиари, изображающими единорогов, ребята решительно шагнули следом и... уперлись в невидимую стену.

— Черт, Лу, вернись! — потребовал Милли. — Не рискуй!

— Нет, — сказала я. — Ты что, не понимаешь? Это сад Мэб. Ее парк. Я – вендиго, дух Северного Леса. Я могу пройти везде, имею право. Вы – нет.

Георгий попробовал прожечь самшит огнем, Ксеня и Броня атаковали векторами пробоя. Я даже удосужилась увидеть трансформацию Милли – он выдохнул и переплелся в очаровательного салатового оттенка змея. Это ему тоже не помогло. Альв вернулся в привычный облик, погрозил мне кулаком. Черри почему-то смотрела на меня с восхищением, расширив и без того огромные глаза на пол-лица.

— Зови, — сказал мне Милли, смирившись. — Зови нас клеймом… если что. А мы будем думать. И что-нибудь придумаем.

… Я угадала. Это был личный парк Мэб. Засыпанный снегом, усыпанный обломками обугленных и впечатанных в лед каменных осколков, пеплом и крупицами разноцветного стекла (кажется в окнах замка еще недавно были витражи).

— Что здесь произошло? —спросила я на корявом эльфийском у снежной феи, выскочившей из топиари и врезавшейся мне в лоб.

— Здесь был вендиго, — дрожа, проговорила малышка. — Я же предупреждала! Я говорила королеве!

Фея защебетала что-то на своем ужасном диалекте.

— Мэб мертва? — крикнула я.

— Заточена в ледяной куб!

— Где вендиго?

— Ушел умирать! Он ранен! Сильно ранен!

— Покажи!

Фея разрывалась между ужасом и желанием помочь. В этой войне, настрадавшись от самодурства Королевы Древних, она была на стороне вендиго, но грядущий хаос неизмеримо ее пугал. Пришлось приводить ее в чувство, пригрозив, что добью королеву и тогда точно разразится война.