Вор из шкатулки архимага (СИ) - Орлан Нари Страница 34

— Вы будете открывать дверь?

— Конечно, миледи. — Я выдавил улыбку и ловкими движениями рук снял заклинание.

Дверь приотворилась, я зажег магический светлячок, и из темноты, едва пошатываясь, вышла точная копия Натерсии. Лицо заплакано, в царапинах, белые волосы спутаны. Будто впрямь ночь провела в лесу.

Правда, ее руки дернулись к юбке — явно собралась изобразить книксен, но вовремя опомнилась — иномирянку его никто не учил исполнять. Стало быть, чтобы скрыть промах, фрейлина резко отвлекла внимание на другое: бросилась к нашим ногам и стала бормотать на эклерском:

— Пощадите! Пощадите!

— Заткнись! — гаркнул я. Иномирянка ни слова по-эклерски ни разу не сказала! Фрейлина мигом умолкла, понурившись. Иномирянка вряд ли бы так унижалась: когда я наказывал за побеги, она молча терпела боль, давилась слезами, но на коленях не ползала.

— В этот раз ты ее хорошо проучил. Стала боязливой. — Королева без доли брезгливости на лице приподняла свою копию за подбородок и скупо улыбнулась.

Натерсия и не подозревает, что перед ней может быть кто-то иной, кроме иномирянки.

— Думаю, она поняла урок. Отправь к фрейлине, пусть приведет в порядок и оденет в одно из моих платьев.

— Миледи, к несчастью, фрейлина скончалась. Вчера, когда вор отравил ее туманом, она упала и сильно ударилась затылком. Лекари не успели спасти, — солгал я.

Натерсия заморгала отворачиваясь. И пошла к выходу, открывая перед собой портал.

— Я пришлю из замка другую фрейлину. Прошу, оберегайте ее. — Перед голубыми вспышками королева остановилась и слегка обернулась. — Немного в Эклере осталось хороших и преданных людей.

Я вскинул правую руку с прозрачным жезлом — и купол зонта Бинэкоть опустился с потолка мерцающим покрывалом. Возле источника теперь нечего охранять. Зря я вчера переместил артефакт слежения из покоев иномирянки к нему.

Утром я отдал артефактору Кринтару и остальные разряженные артефакты. Он их заколдовал в иллюзии и спрятал в надежном месте — там, где Кринтара хранилась десять лет до того, как я достал ее для путешествия за иномирянкой.

Только это место больше не выглядело надежным.

Я спрятал сложенный зонт за лацкан камзола и шагнул в портал.

Артефактор Ясон Такраду развалился в огромном кресле и, плавно взмахивая пером, листал книгу, которая зависла перед ним в воздухе.

Вся работа чудного старика последние десять лет сводилась к тому, чтобы протирать пыль и изредка что-то чинить. И тратить драгоценную энергию источника почем зря.

— Вижу, ты справился с задачей.

Книга, взмахивая страницами, упорхнула за кресло, а перо метнулось стрелой на подставку в другой конец кабинета. Ясон подскочил, словно молодой, и поправил монокль. Густые седые волосы выбились из хвоста, голубая рубаха смялась. Не заходила ли к нему недавно кухарка?

— Ваша Светлость, — он поклонился. — Я бы не позволил себе отдых, не справившись с вашим приказом.

— Что ты можешь сказать о черном камне?

— Прежде ничего подобного не видел! — Он взмахнул рукой, возводя к потолку указательный палец. — Ни в дорогой нашей Эслэнсике, ни в старинных письменах. И даже не знаю, как описать свое впечатление. Он питается магией Фрелората, но дело не только в этом…

— А в чем же?

Ясон заходил по кабинету ровными широкими шагами, будто переступал каждый раз через пропасть. Он сложил руки на груди и выстукивал пальцами по трицепсу.

— Это не камень, это зеркало, — Артефактор остановился у стола, воззрившись невидящим взором на полки с инструментами. — Он отзеркаливает увиденное, а не рождает иллюзию. Очень мощный артефакт, хоть и маленький. — Он убрал монокль в карман штанов и покачал головой. — Пускай я был лучшим в Эслэнсике, но такое бы не создал! Мне кажется, этот артефакт послан с небес. Его создали боги!

Бледно-зеленые глаза расширились от страха и… любопытства.

— Чепуха! Во Фрелорате нет богов!

Замявшись, Ясон обошел стол и, прежде чем сесть, пробормотал:

— Простите, милорд, я лишь высказал свои ощущения.

Я принюхался: жженой корой шои, которую артефактор часто курил, не пахло. В здравом рассудке и городит околесицу?

— Ты понял, как пользоваться артефактом?

— Да, но он одноразовый, — ответил Ясон, уткнувшись в бумаги. Ничего нового он десять лет не создавал и не записывал, бумаги свои должен знать наизусть. А новые артефакты у него, мол, не рождаются, потому что материалов нет, чужой мир мешает. И вдохновения нет. Покинула его муза десять лет назад.

Гениальный артефактор превратился в бездельника.

— Верни тогда камень.

— Зачем, милорд? — Ясон оторвал взгляд от бумаг. — Пускай лежит, не тратьте время на пустые исследования. Он вправду бесполезен. Запомнил угол покоев и только его показывает, если уронить артефакт на пол.

С деловитым видом Ясон пристроил монокль к правому глазу и выше поднял бумаги в руках, будто скрывался от меня.

Сердце его стучало быстрее, чем обычно, на лбу выступила испарина. Он лгал? Мне?

— Ясон, что ты скрываешь? Ты же прекрасно знаешь, мне лучше сказать сразу, здесь, чем в пыточной.

Он швырнул бумаги на стол — с десяток полетели на деревянный пол, — и подскочил с места.

— Вы не будете меня пытать! Я лучший и — заметьте — единственный артефактор!

— Был лучшим. Источник скоро погаснет. И ты станешь окончательно никому не нужен. Магия умрет. Понимаешь? Давай рассказывай, если не хочешь, чтобы я забрался в твой череп и перебирал грязное белье в поисках нужных воспоминаний.

С меня дня хватило — я до заката просматривал воспоминания птицы, но не нашел в них ничего полезного. Тытхобэй улетел сразу, как очнулся у лесного озера, заблудился и все время сидел прячась.

Артефактора била дрожь.

— Думаю, от тебя будет больше толку, если я засуну твою душу в нового воина. Так и быть, я тебе предоставлю выбор как награду за долгую службу. Кем ты хочешь стать? Крылья хочешь? Или тебя оставить без конечностей? Будешь ползать и шипеть.

Я достал из кармана шкатулку и принялся вертеть в руке, разглядывая остроугольный символ на черной крышке.

— Ее Величество…

Шкатулка перестала вертеться. Я уставился на артефактора. Бледный, осунувшийся, дрожащий. Стал похож на старика при смерти, у которого я недавно вытащил душу.

Ясон смотрел в пол и трясущейся рукой зализывал волосы.

— Королева… в общем… заходила ко мне перед вами. Приказала втайне от вас починить Кринтару и зарядить от источника.

Что?! Втайне от меня? Окончательно тронулась рассудком?

Последний год Натерсия меня все сильнее настораживает. Конечно, с пятнадцати до двадцати лет она создавала лишь видимость королевы, Эклером заправлял Совет — на него я легко влиял. Потом набралась ума, заслужила уважение Совета, стала отдавать им приказы. И осмелела до такой степени, что собирается провернуть что-то за моей спиной?!

Не зря я прятал Кринтару десять лет. Но зря слегка сломал, когда вернулся с иномирянкой в Эклер, а не разбил вдребезги!

Но зато теперь выплывут хитрые замыслы Натерсии. Не для того ли она согласилась на подозрительный ритуал, чтобы я достал из тайника Кринтару?

— Милорд, я… Честно, собирался вам рассказать! Я ведь поклялся служить только вам! Но Ее Величество так… убедительно выражалась, что я не нашелся, как ей отказать. Хотел посоветоваться с вами и… Но она просила вам не говорить.

— Выполняй приказ. Это все, что тебя волновало?

— Да, да, милорд, — Ясон лихорадочно закивал. От радости и облегчения морщины, казалось, на его лице немного разгладились. Напряженные плечи опустились. Рано радуется.

Я пошел к столу, раскидывая воздушной волной бумаги из-под ног.

— Ты ей поведал, как пользоваться Кринтарой, да?

Артефактор застыл. Не моргал. Не дышал. Будто в статую превратился с содрогающимся сердцем.

— Ты ей выболтал то, что я просил держать за зубами? Пожалуй, заставить тебя ползать в следующей жизни слишком легкое наказание.