Песня русалки - Кольт Ольга Страница 34

С этой мыслью девушка поспешила дальше.

Глава 14. Дорога в никуда

Анкер насторожился, когда понял, что вокруг стоит гробовая тишина. Замороженные артефактом Флинн и Троффолд и так по понятным причинам не шумели, но внезапно пропали и все остальные звуки. Перестали стучать каблуки сапог, скрипеть половицы под ними, шелестеть бумаги, которые он разбирал. Стояла ненормальная тишина. Осознав это, он бросился к узкому окну и смог с высоты полюбоваться на то, как филигранно работают его люди.

Маги набросили полог тишины, чтобы движение идущих следом топтунов не выдал случайный звук. Четыре группы методично продвигались в центр лабиринта, быстро и деловито усыпляя попадающихся на пути гостей и слуг. Одна щепотка серой араморской пыли валила с ног лучше удара крепкого кулака. Волшебная сонная смесь стоила дорого, но Анкер никогда не жалел денег на эффективные вещи. К счастью, финансовая поддержка короля была щедра.

Коридор за коридором лабиринт пустел. Усыпленные пылью не успевали упасть, их тут же подхватывали и утаскивали прочь топтуны, передавая с рук на руки бегунам. Те, в свою очередь, проворно вязали пленных и уносили в портал. Каждый знал, что делать, и поэтому все работали быстро, сноровисто, без лишних вопросов. Наблюдая с высоты башни, Анкер чувствовал гордость. И не сразу понял, почему его бросило в жар. Только когда нащупал рукой нагревшийся на шее медальон, стрелой в голове пронеслась мысль: «неужели!». Он грязно выругался и кое-как смирил желание сорваться с места и побежать, перепрыгивая через ступеньки, вниз, к своим, а там — к порталу. Маркиза и Флинн нельзя было оставлять без присмотра. Поэтому он только упрямо сжал челюсть и пошел проверить, не начали ли приходить в себя пленники.

Троффолд все еще не подавал никаких признаков подвижности и не отреагировал на щипок. А вот в бездвижности Флинн Анкера что-то насторожило. Показалось, что ее взгляд уже не такой остекленевший. На всякий случай, он проверил, насколько туго затянуты ремнем руки девушки. Убедился в надежности пут и вернулся к окну. Интуиция продолжала бить тревогу, но, к сожалению, он только отмахнулся от внутреннего голоса, вернувшись взглядом к зачистке лабиринта, а мыслями — к нагревшемуся медальону, кричавшему о том, что Селина оказалась в опасности.

Анкер наблюдал из окна, как четверка топтунов с магами нашли вход в башню. И только повернувшись, чтобы пойти им навстречу, обнаружил, что Флинн уже успешно освободила одну руку от пут. Он бросился к девушке, но опоздал на считанные мгновения. Она резко прыгнула в сторону, вместе с привязанным к ней стулом, подхватила со стола мешочек с сонной пылью и швырнула ему в лицо.

Его снова накрыла темнота, а когда Анкер открыл глаза, увидел перед собой обеспокоенное лицо незнакомого топтуна. Голова отяжелела, он попытался подняться, но в виске тут же вспыхнула резкая боль.

— Не давайте ему двигаться! Он слишком много вдохнул! — где-то рядом раздался обеспокоенный голос.

Он хотел возразить, но следующая попытка оторвать голову от пола снова лишила его сознания.

В следующий раз Анкер пришел в себя уже в другой комнате, по смутно знакомому потолку догадавшись, что находится в королевском дворце. Медленно обвел взглядом комнату и убедился, что это одни из гостевых покоев. Сколько прошло времени, он не знал. Первым делом вспомнилось перекошенное лицо Флинн, бросающей в него мешочек с сонной пылью. Но затем он почувствовал что-то горячее на груди, и по телу прокатилась волна ледяного ужаса. Селина. Селина в беде. Забыв о слабости, Анкер резко сел на кровати. Голова тут же закружилась, тошнота подкатила к горлу, но игнорируя мерзкие ощущения, он заставил себя встать, опираясь на широкую спинку кровати. Несколько шагов до двери дались с трудом, на чистом упрямстве. Последние силы ушли на то, чтобы распахнуть дверь, и в следующий момент он начал падать прямо в руки подбежавшего стражника.

Перед глазами все закружилось, но Анкер только часто моргал, не давая себе снова поддаться слабости. Схватив стражника за плечо, он потянулся и прохрипел тому в самое ухо:

— Лекаря… позови лекаря.

Молодой вихрастый парень истово закивал.

— Сейчас, господин, сейчас, только до кровати вас доведу.

Стражник выполнил обещанное и убежал, громко стуча каблуками сапог. Но вскоре вернулся. Только не с лекарем, а с самим королем.

Его Величество Эдвард выглядел непривычно. Темная кудрявая грива с седыми прядями топорщилась в разные стороны. Камзол монарх явно надевал в спешке и без помощи камердинера, судя по пуговицам, застегнутым наперекосяк. Но самым необычным было то, что король не надел привычной повязки, и теперь на его лице горел ртутным серебром единственный живой глаз, а второй, мертвый, прикрывало только искореженное веко.

— Я же приказывал тут же мне доложить, как он придет в себя!

Грозный рык разгневанного короля заставил вихрастого стражника мертвенно побледнеть. Парень открыл рот, чтобы попытаться что-то ответить, но смог выдавить из себя только испуганный писк.

— Ваше Величество, прошу вас, не гневайтесь, я действительно только пришел в себя, — собственный голос показался Анкеру карканьем.

Король только сильнее нахмурил густые темные брови, сведя их на переносице.

— А воды сами не догадались ему подать? Не слышите, как он хрипит?!

Он подхватил стоящий на столике рядом с кроватью графин, щедро плеснул воды в стакан и протянул Анкеру.

— Давай, Линард, пей, тебе нужна жидкость.

— Ваше Величество, не извольте так беспокоиться, я в полном порядке, — прохрипел Анкер, но холодную воду жадно выпил.

— В порядке он! Чуть ли не сутки провалялся бледный и почти бездыханный! В гроб краше кладут, чем ты тут лежал. Да я чуть не повелел повесить лекаря, сомневающегося, что ты вернешься на этот свет. Сказал, что либо он тебя поставит на ноги, либо протянет свои.

— Я знал, что вы страшны в гневе, но всегда надеялся, что мне не придется стать его причиной, — он позволил себе слабо улыбнуться.

— Моргхов шутник! Если бы я не был так рад, что ты очнулся, стервец, то сейчас бы хорошенько стукнул.

— Нет-нет, бить меня не надо. Мне уже и так неплохо досталось. А я не могу позволить себе долго прохлаждаться в постели, я должен спешить. — он начал приподниматься, следуя своим словам, но Эдвард грубым тычком опрокинул его обратно на кровать.

— Куда ты в таком состоянии собрался! Твои ребята зачистили лабиринт, девки сейчас у лекарей, барон Троффолд и его подручные в пыточных креслах. Угомонись, Линард, ты достаточно сделал. Сейчас твоя главная задача — лежать и восстанавливать силы. Считай, что это приказ короля!

— Я не могу лежать… — начал Анкер, но увидев выражение на лице короля, понял, что придется объясниться, — Каждая секунда промедления может дорого обойтись одной даме, которая мне… небезразлична.

Слова признания дались ему с трудом. А на лице короля появилась хитрая ухмылка.

— Никогда не было за тобой славы бабника. Скорее, наоборот, какие только слухи не ходили о твоей мороженности. И что же я слышу, нашлась красотка, которой удалось растопить ледяной сердце. Я этому рад, но прекрати дергаться, ты все равно не в состоянии куда-то нестись. Лучше объясни все по порядку, что это за дама, к которой ты так рвешься и точно ли с ней что-то произошло. Ох, какой только работой не приходится заниматься короля, но в роли свахи я себя еще не пробовал…

Как бы Анкеру не хотелось оставить историю с Селиной при себе, он понимал, что переспорить короля ему не под силу. Поэтому только тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, чтобы начать рассказ.

— Ваше величество, то, что я сейчас расскажу, прозвучит местами безумно. Я прошу вас не сомневаться в твердости моего рассудка. Просто выслушайте эту историю до конца.

— Не трать силы попусту. Просто рассказывай. А в своем ли ты уме, мы разберемся позже.

Под внимательным взглядом короля он начал историю с того дня, как поехал на торг. Густые брови Его Величества взлетели вверх, когда он услышал, что Анкер пошел на поводу странного желания и выкупил зеленоглазую незнакомку. А вот упоминание волшебного голоса вызвало неожиданную реакцию. Услышав, что девушка русалка, король только кивнул с задумчивым выражением лица. Анкер замолчал и приподнял одну бровь в безмолвном вопросе.