Невеста алого императора - Мария Боталова Страница 34

— Смешно?! — поразилась я. — Уж извини, но когда от страсти к тебе сносит голову, мне не до смеха.

— Но ты уже знала, чего ждать. А я, как идиот, старался не спугнуть.

— Да, я знала. Знала, что это может быть в тесной, вонючей комнатушке на замызганном одеяле. Знала, что это может быть с пьяным подростком, который и со своим достоинством управиться не может, не говоря уже о том, чтобы думать об удовольствии напуганной девчонки, которая просит остановиться и повторяет, что еще не готова или хотя бы не так, не здесь, не сейчас.

— Это… — Эроан замер. Я ощутила его напряжение. — Так у тебя произошло?

— Да, — улыбнулась беспечно. Уже давно с этим справилась и перестала переживать. В конце концов, последующий опыт был гораздо более приятным и совсем не с тем пьяным идиотом, который еще долго потом бегал извиняться и молил вернуться к нему. — Так что ты, Эроан, совсем не выглядел смешно. Я не смеялась над тобой. Наоборот, я благодарна, что ты так обо мне позаботился.

Эроан не знал, что сказать. Просто притянул меня к себе, обнимая еще крепче. Помолчали какое–то время.

Наконец император снова заговорил:

— Задание, которое тебе дали в ордене… Я так понимаю, ты не можешь рассказать, какое именно?

— С меткой — нет.

Ощутила, как напрягся Эроан.

— Но ты его до сих пор не выполнила.

— Нет. И не собираюсь.

— Хорошо бы, конечно, выяснить, что именно тебе поручили. Но не критично — разберемся. Если только у тебя самой время не поджимает?

Я вздохнула. Пришел мой черед напрягаться.

— Время есть… но я не уверена, что очень много.

— Пожалуй… стоит об этом подумать.

— Но разве самый простой способ — не снять метку, а потом уже разузнать все детали? К сожалению, много рассказать не смогу — не посвящали меня в подробности. Но хотя бы что я здесь делаю, зачем… это мы сможем понять.

— То есть ты сама не знаешь зачем?

— Зачем делать то, что мне поручили — не знаю. Это оставляет вопросы, на которые, вероятно, ответить сможешь ты. — Над каждой фразой приходилось раздумывать. Изворачиваться, чтобы произнести желаемое. Иногда перехватывало дыхание, я чувствовала давление метки — приходилось перестраивать то, что хотела сказать.

— Если бы с меткой все было так просто, — обронил Эроан, качнув головой. — Мы бы давно уже знали обо всех планах ордена. Мы ведь не раз задерживали служителей ордена. Иногда в наших руках оказываются не мелкие исполнители, а важные лица. Но чем выше занимаемый пост в ордене — тем сложнее справиться с меткой. Мы… не можем их снимать, Стася.

— Как… не можете?

Слова Эроана что–то обрушили внутри меня. Наверное, так рассыпалась надежда.

— Вы ведь сильные маги! Даррэн — один из сильнейших темных магов. Ты… уникальный маг крови. Неужели этого недостаточно, чтобы справиться с меткой?

— Не всегда дело в силе. Не только в ней. Да, мы сильные маги. Да, искусные мастера и на многое способны, что обычным магам не снилось. Но орден неспроста существует давно и до сих пор не повергнут. Орден обладает большой силой, об истоках которой пока можно только догадываться. В искусности магов тоже можно не сомневаться. Тот, кто ставит метки, довел это дело до совершенства.

А я вспомнила обряд, когда явились служители ордена. Их удавалось различать только по цвету камней в кольцах. Это они? Вернее… та женщина с дымчато–серым камнем? Или есть кто–то еще, кто изначально поставил метку на всех учениц, едва поступивших в школу? Один или несколько?

Но самое неприятное, что я даже этими мыслями не могу поделиться!

А ведь надеялась, что самое страшное — рассказать Эроану правду. Выходит, на этом все не закончится. От метки пока не избавиться.

— Мы что–нибудь придумаем. Обязательно, — заверил Эроан, ощутив мое разочарование. — Но кое–что стоит предпринять прямо сейчас.

— Что? — я занервничала. Заглянула в глаза императора, однако его взгляд сделался непроницаемым.

— Понимаешь… метка — сложная структура. Она не позволяет тебе говорить об ордене. Но мы подозреваем, что через метку с тобой можно связаться. Можно узнать, где ты находишься. Я не хочу, чтобы орденцы продолжали за тобой наблюдать.

— Я не думаю, что… — поперхнулась. Так! Нужно перефразировать. — Полагаешь, только метка?

Очень надеюсь, что Эроан поймет.

Понял…

— Метка — не единственный способ тебя контролировать, я понимаю. Но мне будет гораздо спокойнее, если хотя бы в магическом плане удастся тебя обезопасить. Экранировать метки мы уже научились. Так что единственной функцией останется запрет на рассказ о тайнах ордена.

— Если так… я готова прямо сейчас. Мне… тоже будет спокойнее.

Да, я догадывалась, что метка — еще и маячок, раз уж ограничивала мое передвижение, пока училась в школе. Запрет на болтовню не так страшен. Хочу как можно скорее избавиться от дополнительных функций. Тем более речь не только о моей безопасности — о безопасности Эроана тоже.

— Я должен позвать Даррэна.

— Понимаю.

Жутковато при мысли, что Даррэн узнает, но… это неизбежно. Он глава службы безопасности. А еще владеет магией тьмы, в отличие от Эроана.

— Поговорю с ним наедине. Не переживай. Даррэн — глава моей службы безопасности. А я император. Не наоборот, — Эроан поцеловал меня и поднялся. — Скоро вернусь.

Я нервничала. Почти так же сильно, как когда рассказывала Эроану.

Да, это Эроан — император. Он принимает решения. Только он! Судя по реакции на подставу Шеймэла, Эроан — не тот, на чье мнение можно повлиять извне.

Эроан принял мой рассказ. Так стойко и спокойно, что это вызывает восхищение. Как император, он прекрасно скрывает эмоции и владеет собой. Но то, как Эроан себя повел дальше — невозможно подделать. Несмотря на шокирующую новость, Эроан сумел отделить меня-Стасю от служительницы ордена, в чьем теле я оказалась. Признал, что совершенно меня не знает и это задевает его. И в то же время показал, что по–прежнему хочет быть со мной.

Похоже, я нашла потрясающего мужчину. И… теперь уж сама сделаю все, чтобы его не потерять. Эроан нужен мне!

Сначала в комнату вошел император. Затем — глава службы безопасности. Цепкий взгляд, казалось, прошил меня насквозь. Цепкий и нечитаемый. Я впервые не могла прочитать во взгляде Даррэна уже привычную неприязнь, которую