Солнце в оковах плюща (СИ) - Вестник Яна Страница 34

Поначалу женщина недоуменно разглядывала моих чудных собачек. Хотя если приглядеться, из-под шерсти у них тут и там выглядывали пластинкообразные шипы. Которые пока были мягкими, а погрубеют с возрастом. Когда я представила «собачкам» няню, перед нами тут-же появилось шестеро чумазых мальчишек. Как шок немного отпустил, Менева попросила пересмотреть условия оплаты. Учесть возможные травмы, у нее. Согласовать дисциплинарные меры. Но работать согласилась. Удивилась только, что дети находятся все вместе. Оказалось, что до прохождения обряда в многих семьях, особенно небедных, к детям отношение будто они инвестиция. Никакого эмоционального сближения. И только после ритуала, убедившись, что их не забирают в рабство, к ним начинают проявлять интерес. Что-то подобное я подозревала.

Уже спустя несколько дней стало понятно, что с няней я не прогадала. Конечно время на игры у детей было, но был и режим. Они стали спокойней. Обязательно каждый день учили что-то по заданию няни, мастерили или гуляли, слушая какой-то рассказ. Иногда с этим помогал кто-то из рабов или работников, более знающий тему. В общем, всестороннее развитие, насколько это возможно в почти осадном положении. Ездить куда-то с детьми ради развлечения опасалась, помня, что враги не дремлют. Но полагаю им пока путешествий достаточно.

На работе начались трудности. Я никак не могла договорится по поводу следующей партии артефактов. Заказчик требовал мое присутствие. Вероятно, придется ехать в столицу. Но ощущение опасности никуда не делось и в каждой ситуации теперь виделся злобный замысел против меня. А деньги таяли неумолимо, хоть бери и кого-то в аренду сдавай. Но это крайние меры.

Еще меня угнетали недомолвки с Эритом. Поначалу, пока не было няни, он беспокоился и старался далеко от детей не отходить, держа в поле зрения. Но и не нянчился с ними. Я не понимала его поведения. Знала уже, что в особняке, помимо персонала, дарить им семейное тепло было некому. Он был для них всей семьей. Поэтому намеренное отчуждение меня удивляло. Когда я предложила укладывать их первое время чтобы адаптировались, радость сильно пытались скрыть. Я еще больше озадачилась. Ведь запретов никаких не ставила, но Эрит как будто ждал приказа.

Еще я немного злилась на него. Ведь мог же рассказать о детях, чтобы знала, чего ожидать. И возможно вмешалась бы раньше. Знаю, глупо думать если бы да кабы. Умом понимаю, что это лишнее, но чувствую вину перед ними. Чтобы не скандалить решила подержать дистанцию и остыть. А уже после выведаю у него суть проблемы.

После двух недель спешки и хаоса в доме воцарился кое какой порядок. Я решила не откладывать в дальний угол вопрос статуса детей. Просидела в кабинете больше половины дня, читая законы. Выяснить удалось немного. Ошейников детских нет, поэтому их и не повезли на рынок. Но караванщики схитрили, определив детей как магическую аномалию. Вот так. Продавать детей запрещено, а сажать в клетки можно. Да здравствует самый гуманный правитель, чтоб его магической отдачей расплющило. Но и свободными гражданами мои дети не станут. На данный момент все что я нашла, это то что они могут числится как трофей, а в семнадцать лет станут рабами. Усыновить их нельзя, так как они уже имущество.

В дверь постучались. Жи сообщил что пришел раб товы Верлии. Я удивилась, ведь подруга всегда могла написать мне по свитку. Раб принес сверток, в котором я обнаружила краски. Моргнула, погладила баночки. Они. Я искала где купить такие. Их используют для рисования по кожаным изделиям, но мастера уперто держались за секрет производства и сырье не продавали. Магией создать почему-то не получалось. Взяла на палец. Густые, ощущается наличие жира. Буду пробовать масляную живопись. На радостях не обратила внимание как напряжен раб.

− Госпожа, простите. Хозяйка написала вам письмо.

И вправду, под красками обнаружился конверт. Когда из первых строк письма я узнала, что у не чистых на руку магов может быть возможность «подсматривать» сведения на маг свитках, поняла, что веселье кончилось.

« … краски я собиралась подарить позже, но решила использовать их как предлог незаметно передать письмо. Дев тот, кому я доверяю. Знаешь, он очень дорог мне. Я была дурой, когда говорила, что продам. Хотела его подразнить. А он всегда был так заботлив. И не только потому что я хозяйка. Мыс ним поговорили. Теперь наедине он зовет меня по имени. Я поняла себя только благодаря тебе, Еугениа. И собираюсь поступить как ты, но Дев пока не знает. А еще придется ехать в храм втайне от отца. Но я отвлеклась. Вчера видела това Игрила Каргреса и он был крайне доволен чем-то. Бросил фразу о том, что тебе скоро будет некуда спрятаться. Хотел ли он позлить меня, зная, что мы дружим, или проговорился, не знаю. Но волнуюсь. Возможно ты в опасности. Что бы он не задумал, будь с ним начеку. Его дядя советник императора. Большего для тебя сделать не могу. Мой отец не настолько влиятелен. Прошу, уничтожь письмо...»

Сомневаться в словах подруги повода не было. Решила как-то ее отблагодарить. Из письма с помощью магии сделала коробочку, а чернила осыпались пылью. Среди готовых украшений нашла пару мужских сережек. Думала подарить их Эриту, но раз такое дело, потом новые создам. Перевязала бантом и отдала рабу.

− Это от меня твоей хозяйке. И передай что я очень ей благодарна.

Дев ушел, а я не знала, как поступить. Конечно всех подробностей моего посещения малого дворца я не рассказала. Но Верлия и так видела мою тревогу, как и то, что Игрил мне неприятен, и кое-что поняла сама. Надеюсь только, что предупреждение своевременно. Но действовать опрометчиво нельзя. Мне нужен совет, а в курсе всей истории только Сев и муж.

После случая с Отисом, мы с Дугаром работали над управлением ошейниками. Оказалось, что рабам показывают наглядно все его возможности в тот день, когда надевают. Возможно, по этой причине они и не поднимали тему, пока не спросила сама. Кроме наказания, в моей власти ограничить передвижения раба. Хотя радиус от кольца и так не слишком большой. Перейдя его, раб сразу получает наказание, пока не вернется на длину «поводка», либо не умрет. А еще я могу дать зов рабу, чтобы его тянуло ко мне. Силу можно регулировать до вполне безболезненного действия. На зов Эрит появился спустя секунды полторы. И что он делал под дверью? Неужели охранял от чужого раба?

Муж молча обошел стол и встал на колени.

− Позвольте… прикоснутся к вам.

А я что? Я женщина, истосковавшаяся по ласке мужа, конечно позволю. А с чего такое рвение обсудим потом. Кивнула.

С меня, все еще сидящей в кресле, Эрит молниеносно стащил штаны на пару с бельем. После чего, обхватил горячими руками мое мягкое место. Я и не подозревала что замерзла там, но контраст почувствовала. А потом, я улетела. Проблемы? Ничего не помню пока язык мужа творит такое с моим телом. Я вздрагивала, стонала и гладила сильные плечи, куда могла дотянутся. После того как несколько раз меня довели до звездочек перед глазами, поняла, что мне мало. О чем и сообщила Эриту. Меня усадили на стол и снова доказали, что таки да, мой муж невероятный любовник. Когда он входил в меня, большие пальцы этих восхитительных рук вторили ритму оглаживая чувствительный узелок. В очередной раз я потерялась в пике оргазма, стараясь не думать в такой момент о том, чего лишен сам Эрит. Когда-нибудь я разобью и этот барьер. Главное, что муж сам стремиться быть ближе. Чтобы как-то пристроить мое разнеженное тельце, Эрит решил сесть на диван, посадив меня себе на колени.

− Простите, хозяйка.

− За что? − Удивилась. За все что он тут творил, награды попросить не стыдно.

− Я узнал, что вы наедине с Девом и разозлился.

− На меня?

− Нет, на него. Решил, что вы играете с ним. Ведь он лучше и как раб и как мужчина. Он … не сломан. И я был в гневе. И… очень хотел ему навредить. − В пылу эмоций он сжал меня сильнее. − Простите.

На ревность могла и обидеться, будь это кто-то другой, но со стороны Эрита такое отношение только радует. Приму это за знак того, что для него становлюсь кем-то большим.