Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина Страница 35

А ещё он доводил до идеала меня. Не было и мгновения, когда бы я почувствовала себя неловко или сомневающейся в себе. Его сокровенные прикосновения, жадные, раскалённые поцелуи и его тлеющий от сносящего разум желания взгляд подарили мне неоспоримое ощущение того, что он мой без остатка.

Однако, стоп…

Мне требуются все силы, чтобы собраться и не поддаться соблазну.

— Мы больше не решаем проблемы твоим любимым методом, — говорю я совсем не убедительным тоном голоса. Моментами он звучит довольно-таки сдавленно и взволновано. — Только разговоры, Алек, если не хотим, чтобы всё не шло по одному и тому же кругу.

— А мы этого не хотим? — как бы предлагает мне Алек подумать над ответом получше, но я с серьёзным выражением лица качаю головой. — Чёрт. Жаль, этот порочный круг мне начинал нравиться.

Я легонько шлёпаю Алека по плечу и многозначительно выгибаю бровь, намекая перестать переводить всё в шутку, но его так просто не пронять. Алек глубоко и достаточно раздосадовано вздыхает, а затем двигается, вынуждая привставать и меня, пока оба не укладываемся напротив друг друга. В выражении его глаз уже отсутствует озорство, однако он и не становится предельно серьёзным, а просто начинает рассуждать.

— А, собственно, о чём говорить, принцесса? Я уже сказал, хочешь бегать по лесам? Бегай. Хочешь позволить Елаю увлечь тебя в его игру? Пожалуйста.

Внимательно разглядываю глаза Алека, пытаясь отыскать в них укор или издёвку, но он так обыденно смотрит на меня, что у меня появляется недопонимание.

— Вот так просто?

— Проще простого, — пожимает он плечом, а я хмурюсь сильнее.

— И в чём подвох?

Он должен быть, я в этом уверена. Однако на этот раз ошибаюсь.

— Нет подвоха, принцесса, — вот теперь Алек серьёзен. — Я устал с тобой спорить, ты устала отстаивать свою точку зрения, а в итоге всё приходит к тому, что наши разногласия отбирают слишком много наших мыслей, и мы оба допускаем ошибки. Молчим, когда стоило бы сказать, что увидела кого-то подозрительного. Психуем, когда следовало бы спокойно оценить ситуацию, а не уезжать в спешке, пока ты не проснулась… — Алек вздыхает, беря короткую паузу, и зацепляет локон моих волос, будто так ему будет лучше думаться. — Мы не работали в команде, и пусть большей частью этому содействовал я, привыкший всегда всё контролировать, это привело нас к ужаснейшим последствиям.

Некоторое время я поражена, пытаясь заставить себя поверить, что это не плод моих фантазий говорит сейчас со мной. Но ничего не выходит, я по-прежнему не доверяю ни ушам, ни глазам, видящих стопроцентную искренность Алека. Он и правда, похоже, устал.

— И когда ты до… до этого дошёл? — уточняю на всякий случай, чтобы убедиться наверняка, что всё правильно расслышала.

— Пару минут назад? — предлагает он, словно подбирает вариант, который понравится мне. Затем отводит взгляд, следуя им за своими движениями, когда его рука начинает скользить с шеи на плечо и вниз по руке, заставляя мою кожу покрываться мурашками. — Не знаю, принцесса. Да и какая разница, разве это не то, что ты хотела услышать?

То-то оно то, но…

— Алек, если ты там и меня слышишь, а тебя захватил какой-то инопланетный разум, чтобы наладить контакт, моргни два раза, и я придумаю, как тебя вызволить.

Алек наигранно кривится, его пальцы замирают на запястье, где бьётся мой пульс.

— Это начинает принимать серьёзный оборот. Ты слишком много перенимаешь плохих качеств от меня, — иронично осуждает он. — Скоро мы начнём воевать ещё и за лучший сарказм, а ты выпускать собственные пособия, как обыграть высокомерных придурков.

Я смеюсь во весь голос. Неожиданно тело накрывает лёгкость, вытесняя всё то напряжение, что копилось, пока мы разговаривали. Смотрю на Алека, в его тёмные, улыбающиеся глаза, в которых отражаются окна. Ещё не утро, но ночь начинает окрашиваться светлыми тонами.

— Неужели, ты действительно готов признать, что девяносто процентов времени бываешь придурком?

Алек выставляет палец.

— Высокомерным придурком, — поправляет так, словно это очень сильно меняет суть.

Теперь моя очередь на показ закатывать глаза.

— Хорошо, если это так важно, высокомерный придурок.

— Ооо, поверь это очень важно, — подхватывает Алек, выразительно приподнимая бровь.

Я снова улыбаюсь.

— Ну и чем же я тебя обыграла? Скажи, а то мне нужно же что-то писать в эти пособия.

Я не замечаю, когда его рука перемещается и он мягко касается подушечкой указательного пальца моих губ, смахивая всю дымку веселья. Моё сердце неожиданно начинает биться как-то уж слишком быстро, словно до сих пор может волноваться, как если бы это было первый раз.

— Вот этим, — шепчет он, обводя контур моих губ. — А ещё вот этим.

Его палец тут же сменяют тёплые губы, в не менее трепетном прикосновении, от которого всё равно по телу проносится дрожь.

Мое горло дрогнуло от волнения.

— Мы опять рискуем уйти от разговора, — молвлю едва робко, что напрочь противоречит должному возмущению.

Не то чтобы я и хотела возмущаться. Мысли буквально растворяются, оставляя разум сосредоточенным только на ощущениях и чувствах. А ещё на взгляде Алека, которым никак не могу налюбоваться. Я хочу, чтобы он смотрел на меня так всегда. Бережно и одновременно хищно, будто хочет наброситься, пристально и одновременно расфокусировано, будто так и не может решить, что его притягивает больше. Я буквально ощущаю себя центром его вселенной.

— Нет, Лена, на этот раз, мы по-настоящему ставим точку, — говорит он.

И всё, на этом моменте действительно ставится точка, запечатленная его жарким, вызывающим в теле бурю сверхвнезапных ощущений поцелуем. Мы целуемся по-настоящему долго. Так головокружительно долго, что уже непонятно, кто из нас двоих делает тот или иной следующий шаг к тому, чтобы обоим упасть в сладостную пропасть забвения.

Мы пропускаем Новый год. Вот так просто, будто нескольких дней в нашей жизни вовсе не существовало, потому что существовал отдельный, только наш мир. И впервые я вдруг понимаю, что праздник — это просто дата на календаре, не способная заполнить в душе ровным счетом ничего. А вот если ты проводишь это время только в своё удовольствие, делаешь то, что хочешь, не смотря на традиции и устои, то тогда тебе не понадобятся никакие дополнительные вещи, чтобы чувствовать себя полноценным.

Три дня мы не делаем ничего, кроме как едим, пьём, смотрим телевизор и иногда выбираемся прогуляться по ночной тишине. Алек мне выделил одни более подходящие штаны, за которые постоянно приходится переживать, что не ровен час, когда я их просто потеряю где-нибудь в одном из сугробов, что не перестают расти и расти с каждым днём. На четвёртый день, где-то между второй и третьей серией «Шерлока» мы впервые начинаем говорить о том, что нам нужен план. Обсуждаем то, что уже знаем. Я наконец рассказываю всё, что было, когда находилась у Виктора. Это даётся мне нелегко, но под утешающие и отвлекающие действия Алека не так тяжело, как могло бы быть. Он слушает внимательно, сдержано и, я бы выразилась, достойно, всего несколько раз грязно ругаясь и переводя темы на безобидные шутки. Потом много разговариваем про то, что предстоит сделать, как себя вести и с кем так или иначе придётся столкнуться. Не одному из нас не нравятся перспективы, особенно те роли, которые ещё предстоит сыграть, как мне так и ему. Но мы утешаемся одним единственным пониманием, что пройдём этот путь вместе. А после пяти дней избегания настоящего мира, Алек наконец включает телефон. На наше удивление, мы пропустили не много. Последнее сообщение от Марко пришло на следующую ночь после того, как Алека ранили. И в нём была одна просьба: сообщить другу, если мы надуем исчезнуть или надолго уехать. Это поражает меня, но не Алека, который с холодным, каменным лицом просто говорит мне, что у нас до сих пор есть такая возможность. В ту ночь я предпочитаю не отвечать, не желая тратить время на долгие объяснения. Вместо этого увлекаю Алека обратно в постель, ни разу не чувствуя вины, что пользуюсь его методом, который так долго осуждала, вновь признавая, какой он иногда действенный. И лишь наутро, когда вещи собраны, ключи сданы, а мы уже сидим в заведённой машине, Алек решает задать этот вопрос снова. Он глушит мотор и поворачивается всем телом ко мне. Несколько секунд просто смотрит внимательным взглядом, будто и сам не знает, какой ответ хочет от меня получить. Но в итоге он резко выдыхает и заговаривает.