Надежда Пандоры (СИ) - Людмила Александровна Королева Страница 35

Жестом подозвал к себе молодую пару. Они подошли, стараясь не смотреть в глаза правителю. Милорд поднялся с трона. Мужчина и женщина встала на колени перед ним. Я наблюдала за процессом. Бальтазар создал новобрачным браслеты и монотонно произнес свою речь. Милорд соединил около ста пар, и было заметно, что это ему наскучило.

— Он полгода не объединял людей в семьи, теперь вот сразу все обратились, — хихикнув, прошептала мне Валькирия.

— Пары ждали полгода, пока он соизволит это сделать? — возмутилась я, нахмурившись.

Валькирия лишь пожала плечами.

— Я же говорила, что у него каменное сердце!

Почему мне не верилось, что он жестокий человек? Почему видела свет в его черных глазах? Почему надеялась, что у правителя добрая душа?

Почему я не влюбилась в Михаила? Ведь он отличный парень, с ним бы я была как за каменной стеной… Почему меня притянуло к правителю? Ведь знаю, что нам не быть вместе… Однако ничего не могла с собой поделать. Человек не властен над своими чувствами.

Когда желающие вступить в брак закончились, к правителю обратились воины. Кто-то просил новое оружие, другие получили благодарность за свою службу, а некоторым дали новые задания. Действительно скучно…

В помещение вошли воины и ввели людей закованных цепями. Среди пленных были и мужчины и женщины.

— Милорд, это те, кто нарушил закон. Леди Виола была поймана за измену, — пояснил «ведущий».

Воины толкнули в середину зала симпатичную женщину лет тридцати, и она с грохотом упала на пол. Мое сердце защемило от жалости. Я дернулась, чтобы помочь ей встать, но меня рывком остановила Валькирия. Смотрела на меня с ужасом и отрицательно покачала головой. Женщина поднялась на ноги, смотря испуганно по сторонам. Мне хотелось защитить бедняжку.

— Леди Виола, вы знаете, что за измену в нашем королевстве наказывают? — зашипел Бальтазар, сжимая кулаки так, что костяшки хрустнули.

— Да! — судорожно сглотнув, ответила незнакомка. — Но мой муж пропал пять лет назад, может его и в живых нет, — промямлила она, стараясь не смотреть в глаза правителю.

— Только смерть одного из супругов дает право строить новые отношения. Ваш муж не был найден ни мертвым ни живым, а раз нет определенности, вы считаетесь замужней, а значит, нарушили закон! — грозно прорычал Бальтазар.

От его угрожающего, властного тона, у меня мурашки пробежали по спине. И что, ей теперь всю жизнь быть одной? А если мужа сожрал зверь и никто не найдет его тело? Что за странные законы?

— Приведите ее любовника, — холодно сказал Бальтазар.

Двое воинов ввели в зал молодого парня. Он гордо поднял голову и смотрел в глаза Бальтазару. На вид они ровесники.

— Вашу судьбу решат члены моей семьи, — заявил Бальтазар, бросив безразличный взгляд на присутствующих.

— Смерть! — прокричали многие.

— Помиловать! — сказали другие.

Смерть? За то, что она снова полюбила? Они что, тут совсем с ума сошли? Как выяснилось, только я, Валькирия и Энза были за помилование.

— Что же… Совет решил, что вы не достойны жизни! Данной мне властью, я приговариваю вас, леди Виола и сэр Леонид к смерти, — с самодовольной ухмылкой проговорил Бальтазар.

Я ужаснулась от мысли, что правитель испытывал удовольствие от казней. Ему нравилось видеть страх в глазах людей. Бальтазар кивнул страже. Молодого парня поставили на колени, и одним взмахом меча отрубили ему голову. Она со стуком упала на пол… Я лишь успела услышать крик женщины, а потом снова стук… У меня в глазах потемнело, и я потеряла сознание. Откуда-то из темноты я слышала голоса, но никак не могла найти свет. Поморщилась и разлепила веки.

— Мила! Мила! Мила! Очнись!

Надо мной склонились Энза и Валькирия, они помогли мне сесть на место. Бальтазар замер и с беспокойством смотрел на меня, но с места не сдвинулся, чтобы узнать как я себя чувствовала. Наверное, ему нельзя было показывать свое отношение ко мне… Я мельком бросила взгляд в середину зала. Женщины оттирали пол от крови. Тошнота комом стояла в горле, сердце грохотало, мне не хватало кислорода. Господи, да что же они за люди такие? Убили невинных… Как хорошо, что на Земле есть тюрьмы, где дают человеку возможность исправится.

— И часто вы тут казните? — шепотом спросила я Валькирию, когда Энза от нас отошел.

— Постоянно. Мы с Энза против многих казней. Считаем, что наказывать таким способом надо за более серьезные нарушения, но Бальтазар придерживается старых традиций, которые были приняты еще до нашего деда.

— У вас нужно все менять, — сказала я шепотом.

Возникла надежда, что я смогу убедить Бальтазара отказаться от старых традиций.

Или же разозлю его и окажусь на месте заключенных…

Воины толкнули в середину зала другую девушку, на вид ей было лет двадцать. Высокая, смуглая и очень красивая. Ее черные волосы заплетены в колосок, а голубые глаза с любовью смотрели на правителя. У меня сердце дрогнуло. Я осознала, что пленница любила Бальтазара. Ревность затопила мои вены. Он же смотрел на нее с яростью.

— Леди Катерина сбежала из Центрального замка и без разрешения прибыла в Черный замок, — сообщил пожилой мужчина.

Я взглянула на Бальтазара. Он поджал губы, на скулах ходили желваки, дышал тяжело. Смотрела на пленницу убийственным взглядом. Да что тут такого? Подумаешь сбежала… Она же не украла, не убила… Черт побери, за что ее судят-то? Я не могла этого понять.

— Это одна из его любовниц, — прошептала Валькирия, а я замерла.

— Смерть! — с презрением рявкнул Бальтазар, а я вздрогнула. Катерина даже не моргнула. Она смотрела на него с любовью и обожанием. Я не выдержала и закричала на весь замок:

— Хватит! За что смерть? За то, что сбежала из дома? — защипела, подскочив с места.

Присутствующие в зале окаменели и смотрели на меня, как на покойника. Но мне было все равно. Я видела, как Энза побледнел и испуганно следил за Бальтазаром. Кулаки правителя сжались, а в глазах вспыхнул огонь. Я осознала, что вывела правителя из себя.

— Леди Мила у нас гостья и не знает, что слово правителя закон! — рявкнул он, испепеляя меня взглядом. — Я запретил леди Катерине покидать замок, но она ослушалась. Не повиновение закону — смерть! — зашипел он, а у меня сердце кольнуло. Боже… Я полюбила чудовище. Я старалась смотреть невозмутимо, хотя коленки предательски дрожали.

— Милор, может,