Фиктивная жена дракона-дознавателя - Кария Гросс Страница 35

Я мило улыбнулась, намертво вцепившись в несчастный отрез ткани. Феликс заржал в голос где-то на заднем плане.

— Лучший друг детства! — наконец проблеял Антуан, прокашлявшись и густо покраснев, но вскоре взял себя в руки: — Антуан, внебрачный сын здешнего графа. Шеррита. Счастлив быть представленным вашей светлости.

— И что бастард графа делал возле моего дома? — тон Доминика не потеплел ни на грамм. Зато руки дракона тут же сгребли меня и прижали к себе. Как бы намекая, что «лучшим друзьям детства» здесь ничего не светит.

— Я приходил поздравить Мию, — тут же нашелся Антуан. Да, в этом он мастер.

— Через окно? — рыкнул Доминик, а руки герцога на мне стали тяжелее и ... шершавее?

Я опустила взгляд, наблюдая, как на сильных руках проявляется чешуя.

Глава шестьдесят седьмая. Обморочная коза.

— Доминик, — ахнула я, глядя на переливающиеся, словно драгоценные камни, чешуйки. Они покрывали запястья, кисти и тыльную поверхность руки будто искусно сделанные наручи.

Герцог вздрогнул и обратил на меня внимание. Поднес руку к лицу, несколько мгновений рассматривал, как будто она была чужой, а потом расхохотался.

Я заметила, что народ вокруг начал с утроенной силой делать вид, что ничего не происходит. А обходная дуга вокруг нас стала шире ещё на пару метров.

Антуан вздрогнул, а Феликс с недоумением переводил глаза с меня на Доминика. Поймав мой взгляд, он исподтишка показал большой палец.

— Ваша светлость? — икнул бывший жених, а я закусила губу, глядя на растерянного «друга детства». — Я не...

— Что ты не? — усмехнулся Доминик, переводя на Антуана странный взгляд. Глаза моего мужа стали ярко-янтарными! Они сменили цвет! Снова! Только теперь к ним добавился еще и вытянутый зрачок. А температура тела, кажется, повысилась на несколько градусов. Или от чего мне вдруг стало так жарко?

Герцог моргнул.

И еще раз.

И еще... Но глаза оставались такими же!

— Я не хотел бросить тень на Мию, — твердо ответил бывший жених и вскинул подбородок. — И на вас, естественно. Я просто хотел преподнести подарок и...

«Лучший подарок – твоё отсутствие», — мрачно подумала я, но вмешиваться не стала. Что я, в конце концов, могу сказать?

— А подарка с ним не было, — противно гнусавым голосом произнес Феликс, сдавая «друга детства» с потрохами. Я всё же не сдержалась и ядовито улыбнулась. Как долго я мечтала ночами, чтобы кто-нибудь этого облезлого прощелыгу по стенке размазал! А потом оживил и ещё раз размазал – некромант у нас тут или кто?

В груди что-то неприятно кольнуло. Мне стало стыдно за собственные мысли... Я же никогда не была мстительной... Я вспомнила, что несколько раз срывалась на фею... Да, было за что... Но... Я никогда никому не желала зла!

— Мия? Дорогая, что с тобой? — обеспокоенно произнес Доминик, беря меня за подбородок и разворачивая к себе. А я и не заметила, с какой силой вцепилась в руку мужа. Чешуйки на вид оказались твёрдыми, не хуже тех самых драгоценных камней, а ещё очень тёплыми. Я улыбнулась. «Дорогая»? А что, мне нравится. Вот бы ещё раз так назвал…

Но Антуан не был бы самим собой, если бы не испортил всё в следующую же секунду.

— Она переволновалась. С ней часто такое случается, — отпустил колкую шпильку бывший жених, не упуская возможности, — она с детства такая. Как обморочная коза. Чуть что — сразу в обморок и дергает ножкой.

В груди мгновенно вскипел вулкан гнева и ярости, готовый извергнуть на остряка-самоучку лаву моего праведного негодования.

Это я — обморочная коза? Ну тебе сейчас ни один некромант не поможет!

Глава шестьдесят восьмая.

— Ах ты... — зашипела я на Антуана, только ядом не плюнула. — Это я-то обморочная коза?

Вспомнив, как в детстве отучала соседских детей дразнить меня Кузнечиком, мстительно прикинула расстояние до Антуана и хотела сделать шаг к несостоявшемуся жениху, но тут же наткнулась на неожиданное препятствие. Рука мужа крепким кольцом удержала меня от скандала. А глаза Антуана — от моих ногтей.

— Мия, — на грани слышимости нараспев произнёс муж, наклоняясь ко мне и приятно щекоча теплым дыханием, — ты герцогиня...

Точно!

Я задумчиво огляделась. Кажется, владельцы прилавков, к которым наша чудесная компания стояла ближе всего, сегодня озолотятся – десятка два, а то и три любопытных усиленно делали вид, что интересуются исключительно товарами, и покупали шляпки, фрукты и ткани уже, кажется, по третьему разу.

— Какие чудесные тыквы, милый, только посмотри, — очаровательно улыбнувшись, я шагнула к прилавку с огромными плодами диаметром с каретное колесо, не меньше, и тут же взвалила на себя ближайшую тыкву. Доминик выпустил мою талию. Он удивлённо поднял брови от моего неуместного энтузиазма к овощам, но всё же потянулся, чтобы помочь.

Антуан рядом тоже расслабился. И очень зря.

Тыква выскользнула из моих слабых девичьих рук и приземлилась ему прямо на ногу. Взвыв, лучший друг детства отскочил как ошпаренный.

— Ой, какая я неуклюжая, — посетовала, искренне ужаснувшись, даже прижав руки к груди для пущего эффекта, — надеюсь, ты не ушибся, Антуан?

С тех пор, как в детстве я притащила с болота полный мешок лягушек и, забравшись на телегу с сеном, вывалила прямо на головы главных задир, никто больше не звал меня Кузнечиком. А от звука «ква» долго вздрагивали даже самые храбрые.

— А она не промах, Ник, я её уже сам боюсь, — одобрительно шепнул Феликс, заставляя меня улыбнуться. — Если так и дальше пойдет — возьму свои слова обратно.

Что? Какие слова?

Я бросила гневный взгляд на некроманта, а эта зараза только лукаво подмигнул. Вот... некромант! Доминик же лишь добродушно покачал головой и с чем-то подозрительно похожим на гордость в голосе произнёс:

— А я говорил.

Уж не знаю, что он там говорил, но по телу всё равно разлилось приятное тепло. Значит, я все сделала правильно. А даже если и нет, кто мне на это укажет?.. Я ведь герцогиня.

Антуан тем временем скрипнул зубами и бросил на меня угрожающий взгляд. И отчего-то этот взгляд вместо страха заставил меня весело хмыкнуть.

— Ты недостоин своего отца, — вырвалось у меня совершенно спонтанно. Я даже и не думала ни о чём таком… Но слова произвели эффект. «Друг детства» побагровел от злости