Я - не монстр, но кусаюсь (СИ) - Билык Диана Страница 35

Камила долго стояла у окна и не могла успокоиться. Не получалось принять решение: остаться уродиной или воспользоваться маминым предложением. Тем более, таким заманчивым.

Сердце давно усиленно лупило в ребра, словно сломалось, и вот-вот грудь разорвет одежду, выпустив наружу монстра. Критическая точка пройдена: нужно бежать.

Камила сорвалась и ринулась к черному ходу. Кости трещали и выкручивались, мышцы растягивались и увеличивались, кожа ощутимо грубела и превращалась в плотную броню. Маги не станут трепаться, даже если увидят ее в этом облике, но это опасно для их жизни. Несколько лет назад бесконтрольный монстр сломал хребет любимой лошади и съел весь выводок перепелов. Даже сейчас эти воспоминания приносили Камиле жуткую боль и вставали в горле мерзким хрипом. После того случая, мама приготовила для нее специальную комнату вдали от дома: оставалось только добежать. Срывы случались редко, раз в полгода, иногда в год, но обезопаситься стоило.

Шея вытянулась, волосы превратились в пышную гриву, а под губами проклюнулись острые клыки.

От колкого ощущения беспомощности Камила взвыла в небо: она собой больше не владела. Зрение стало четким и ясным, будто мутное стекло протерли махровой тканью, запахи усилились, манили, звали ее. Кровь. Много крови. Вкусной и сладкой.

Добежала до гробницы, она ее всегда так называла, и замерла у арочного входа. Пульс рубил виски и давил на голову, в горле клокотал рык, а в голове крутилась одна мысль: «Не успела… Не успела… Не…» Черная тьма накрыла слишком резко и выключила человеческое сознание.

Чудилось горячее дыхание над головой. Тяжелое и яростное. Оно вилось в волосах и секло, будто тонкой плетью, плечо. Обжигало. Антон увернулся во сне и коснулся чего-то косматого и теплого.

Очнулся с криком и подскочил, как ошпаренный. И, когда убедился, что рядом только скомканное одеяло, над головой дрожащий от сквозняка балдахин, а на плече нет прожженной дыры, откинулся на мокрую от пота подушку. Адреналин впрыснул в кровь и взбаламутил сердце: стало душно. Антон резко поднялся, сдержал головокружение усилием воли и, в поисках свежего воздуха, почти вывалился в распахнутое окно. Или разбитое?

Вечерело. Теплое солнце проливало на зеленую лужайку апельсиновые краски и очерчивало темный силуэт у подлеска, вытянутый на земле, будто брошенный мешок с картошкой. Шилов долго всматривался и не мог сообразить, что его тревожит, почему глаз не может отвести от этого пятна на траве. А когда понял, что там, вернее, кто, не раздумывая, бросился из комнаты вниз по лестнице.

Босиком летел по газону и на ходу вытаращился на зажившие кулаки. Отмахнулся. Он давно уже не знает, где сон, а где явь. Да и не все ли равно?

Камила была полностью обнаженная. Скрутившись, как ребенок, и голову повернув набок, она не шевелилась. Рука ненатурально изогнулась в локте в обратную сторону, а волосы перекрыли часть окровавленного лица.

— Ка-а-ами, — прошептал Антон и, присев рядом, пощупал пульс: ровный и четкий, как щелчки секундной стрелки. Осторожно перевернул девушку и, просунув руки под спину, перехватил ее и понес к дому.

Казалось, под смуглой кожей хрустят косточки и двигаются суставы. Камила подергивалась, ее ресницы трепетали, как веера, но веки не открывались. Шилов не знал, что делать, потому просто бежал к дому. У входа девушка шумно выдохнула и качнула перед его носом уже здоровой в локте рукой, а затем и глаза открыла: золотые с поперечной черной полоской. Благо Антон почти был уверен, что спит, и не выпустил ее от шока: донес до дивана в гостиной и свалился рядом.

Глава 22. Знаешь, как это называется?

Терпкий запах полыни щекотал в носу. Выжимал слезы и стискивал горло неприятной тошнотой. Камила приоткрыла веки и, сквозь мутную пелену, увидела мелкие светлые кудряшки на своей груди. Потянулась пальцами и пощупала. Мягкие и влажные. Сквозь приглушенный свет из окна вырвались последние солнечные лучи и окропили отвернутого Антона серебристо-золотым сиянием. Как он тут оказался? Почему не сбежал? Не испугался? Ранен?

Она приподнялась, передвинула голову мужчины дальше на подушку и прикрыла грудь руками. Мышцы ныли, а на языке катался яркий соленый вкус. Тяжелые воспоминания развороченной любимой лошади встали перед глазами, а когда Ками рассмотрела окровавленную щеку Антона, то чуть не закричала.

— Очнись, — приподнялась и повернула его набок. Он слабо и мутно глянул в глаза и прикрыл веки. Лежал лицом вниз, привалившись на диван, а ноги все еще стояли на полу на коленях.

— Мама-а-а, зачем ты так?… — глотая слезы, тихо протянула Ками.

Выбралась из-под Антона и осторожно выпихнула тяжелого мужчину наверх. С трудом, пот катился градом, а дыхание обжигало горло. После перевоплощений магические силы всегда истощались. Это было своеобразное очищение и освобождение. Маленькое спасение от Зверя, но ненадолго, всего на такие короткие полгода, иногда меньше.

Камила провела пальцами над лицом Антона и замерла около рваной раны на щеке, словно оставленную большим и острым когтем. Она могла убить его. Мама сошла с ума!

И рана не затягивалась, как тогда возле дерева. В прошлый раз браслет хорошо сработал, а теперь ее магических сил не хватало, потому что все ушли на обратную трансформацию и восстановление.

Осмотрела его шею и грудь. Нашла ушиб на плече со свежим шрамом и порез на животе. Небольшой, но темная кровь сочилась прилично и измазывала диван, а из раны торчала тонкая ветка.

Камила сорвалась и побежала в комнату. Сбивала локтями углы, но не обращала внимания на боль. Переворачивала вещи и швыряла их на пол.

— Где же? — в комоде коробочки с артефактами не оказалось. — Не может быть! Ну, за что?! — вскрикнула она и стукнула кулаком по деревянной поверхности. Ойкнула от боли. Как не вовремя все. Оказаться беспомощным магом, с колоссальной спящей силой, но не способной заживить даже маленькую рану — было обидно.

Камила металась по комнате и кусала пальцы. Как Антону помочь? На автопилоте впрыгнула в попавшийся под руку халат, вылетела в кухню, набрала теплой воды и подхватила несколько свежих полотенец. Аптечка? В их доме отродясь такого не водилось. Не было необходимости. Все царапины и даже серьезные раны заживали на ней, как на собаке, а в моменты переходов Камила всегда была под замком. Да и мама никогда не оставляла ее одну, и чуть что — вызывала веселую тетю-лекарку.

Пришлось выскочить на третий этаж и прихватить иглу с нитками. В гостиную Ками вернулась взмокшая и вымотанная. Времени почти не оставалось, она просто обязана ему помочь. Завязала волосы повыше, скрутив в гульку и выровняла Антона на диване, чтобы видеть рану. Он застонал и вздрогнул.

— Нужен спирт… — прошептала Ками и, еле передвигая ноги от усталости, побежала в кухню снова.

Вино, мартини, шампанское… Не подойдет. О, коньяк! Схватила бутылку и ринулась назад, почти не помня себя. Ее качало и водило от головокружения, бросало на стены и темнело в глазах. Нужно успеть ему помочь, нужно успеть. Затем сутки она не проснется после перевоплощения.

Когда промывала рану, Антон немного выгибался навстречу и шипел сквозь зубы крепкие слова, но не приходил в себя. Прежде чем вытащить ветку, Камила настроилась и плеснула на рану спиртное. Мужчина завопил не своим голосом и приподнялся. Сильно сдавил ее руку, до хруста косточек, и распахнул туманные глаза.

— Тише… — Камила осадила его и уложила назад. Кожа горела под его пальцами, но она терпела и позволяла ему держаться. Даже если сломает, она все равно восстановится через время, а вот ему нужна быстрая помощь.

Густые ресницы вздрогнули, и веки снова закрылись.

— Что ты… делаешь… — тихо прошептал он.

— Жизнь тебе спасаю. Придется потерпеть, — Камила наклонилась, чтобы не говорить громко, но он мог услышать.

— Я с-с-сплю? — он заулыбался, бросив размытый взгляд в ее декольте.