Колумбина или... Возвращение голубков (СИ) - Ренсинк Татьяна Страница 35

– О да, – кивала княгиня и вдруг стала искать кого-то в зале.

Казалось, нашла и тут же поспешила откланяться, извиняясь, что спешит. Так внезапно покинув их общество, княгиня явно избежала последующих расспросов. Она была чем-то крайне взволнована, что-то скрывала, но столь неумело, что Пётр снова заулыбался, глядя ей вслед.

Она скрылась в толпе, а потом быстрым шагом ушла с какой-то дамой под руку из зала. С кем она была — разглядеть Пётр не смог: ни лица, ни возраста. Но ему пока это всё было не столь важно. Имя он уже знал. Правда, если это настоящее имя. В любом случае Разумовский рядом стоял удивлённый столь резким уходом княгини и развёл руками:

– Женщины. Я так часто их не понимаю, – взглянул он на нарисованную девушку с голубями на картине.

– Что же княгиня хотела сказать вам, подарив эту картину? После беседы о моей супруге, – недоговорил Пётр, глядя в глаза застывшего Разумовского. – Вы знакомы с графиней Вирсен? Имя настоящее?...

* - «Тайна детской скрипки», Татьяна Ренсинк.

Глава 53 (гостья,... простая разгадка... )

– Давайте уже поставим точку в этом деле? – предложил Пётр с таким выдохом, словно устал.

– Я говорил, я всегда готов помочь, – пожал плечами Разумовский с невинным видом, что ему хотелось верить. – Но я не всё понимаю.

Пётр не стал отвечать, обратив внимание на приближающуюся к ним супругу. Разумовский оглянулся и с нежной улыбкой поклонился остановившейся перед ними Ионе:

– Графиня, я не успел вас сегодня поприветствовать и выразить своё восхищение. Время только красит вас.

– Благодарю, Андрей Кириллович, – тепло улыбнулась она, подав ему руку, и Разумовский одарил ту поцелуем.

– Неужто вам наскучило общество прекрасных дам? Только не говорите, что хотите уже покинуть бал! – поднял он от удивления брови и шутливо погрозил указательным пальцем.

– Что вы, я обожаю балы! – улыбалась Иона. – Но мне, и правда, более приятно в обществе супруга.

– Дорогая, – сразу обратился к ней милый. – А не было ли среди вас некоей графини Вирсен?

– Вот как? – удивилась Иона. – Нет, графиня Вирсен не была там, но о ней заикнулись. Я тоже почувствовала неладное.

– Что сказали? – поинтересовался Пётр, а Разумовский с удивлением за ними наблюдал.

– Что она тоже из Швеции, мол, угодить чем-то хотела Врангелю, за ним в Россию уезжала да не одна.

– Андрей Кириллович? – взглянул Пётр на вздрогнувшего Разумовского. – Не знаете, где мы можем встретиться с графиней Вирсен? Может, представите нас?

– Она гостья здесь, во дворце. Да, вчера вернулась из путешествия, – кивнул он. – Разумеется, провожу,... познакомлю.

Он не замедлил пригласить идти вместе. Бал его уже будто не столько интересовал, как добраться до истины и понять, что происходит, и кто же всё же гостит во дворце: друг или враг. Разумовский проводил Петра и Иону на верхний этаж к одной из спален и постучал туда в дверь.

Спустя долгие две минуты дверь всё же открылась до того, как уже приготовившийся Разумовский снова постучал. Кутаясь в плотный халат, словно мёрзла, молодая дама, блондинка, лет двадцати пяти, со строгими, но красивыми чертами лица, показалась на пороге и с удивлением смотрела на прибывших.

– Простите, графиня, – от неловкости замялся Разумовский. – Вы незаметно покинули бал? Вы устали?

– Да, я устала, – подтвердила она, стараясь не смотреть в сторону других присутствующих, кроме него.

– Разрешите потревожить ненадолго? – всё же спросил он и элегантным жестом указал на Петра с Ионой. – Позвольте представить... Граф и графиня Аминовы. Разрешите пройти?

Под таким напором и пронзительным взглядом Разумовского графиня смотрела растерянно. Она отступила, и Разумовский пропустил сначала Иону и Петра пройти в комнату, после чего закрыл за собой дверь и остался стоять у порога. Он сложил перед собой руки и видно было, не собирался больше ничего говорить.

Пётр кивнул графине, с удивлением уставившейся в ответ, и прошёл чуть дальше в комнату. Он внимательно смотрел на обстановку... Всё как обычно: просторная кровать с балдахином, секретер, будуарный столик, два кресла, кушетка и книжный шкаф... Всё, что нужно для отдыха...

Пройдя ближе к секретеру, на котором чернильница была открыта, а значит, графиня недавно что-то писала и пришлось резко прекратить, Пётр заметил в тени под креслом перо... Знакомое, радужное... В корзине у стола – скомканное письмо, на котором чётко было видно имя: «Врангель»...

Пётр сложил за спину руки, не доставая того письма и делая вид, что не заметил ни его, ни пера, и повернулся с улыбкой к подошедшей графине.

– Я больна, всё никак не поправиться. Прошу простить, хотела бы остаться одна.

Оглянувшись на Разумовского, она развела в недоумении руками:

– Что происходит?

– Простите, графиня. Есть подозрения насчёт Врангеля и вас, – помотал он головой и пожал плечами, а Пётр сказал:

– Вы посещали... бал. А сейчас вас внезапно вывела из зала помощница.

– Вы уверены? – удивилась она, окинув его взглядом свысока с ног до головы. – Может, я сразу почувствовала недомогание и вернулась сюда, а Врангеля не знаю настолько, чтоб обвинить в чём.

– Пока не обвинил, но абсолютно уверен, что покинули бал гораздо позже. Возможно, когда прибыли мы, – улыбнулся он. – А также я уверен в том, что имеете хорошую связь с графом Врангелем.

– Что?! Как? – неудачно скрывая растерянность, возмутилась она.

– Это самая простая разгадка в моей жизни. Я помогу вам заметить некие детали, чтобы не скрывать истины. Во-первых,... перо, – сказал он и поднял лежащее под креслом перо, покрутив его в руках. – Знакомое до боли.

– Колумбина! – вздохнула поражённая Иона, уставившись на перо в руках милого.

– А здесь, – выдержав паузу, Пётр взял из корзины скомканный лист бумаги. – Письмо... Вы совершенно не умеете лгать и холодно предстать перед разоблачением, хотя смогли прекрасно организовать похищение, – выдал он в шоке застывшей на месте графине...

Глава 54 (дыба, монастырь, каторга?... Разумовский возмущён...)

Графиня Вирсен от услышанного заявления Петра пошатнулась. Разумовский тут же подскочил, помог ей сесть в кресло, и она, сжалась вся, кутаясь в свой плотный халат ещё сильнее. Разумовский растерянно оглянулся на спокойно стоявшего перед ними Петра и на его удивлённую происходящим супругу.

– Предлагаю вам, графиня, мило пообщаться, всё рассказать, - сказал он. – Может, не так всё дурно и окажется. Не хотите признаться во всём? – он взглянул на письмо и улыбнулся. – Всего пара строк, но она вас не устроила? Милый, прости мне всё, вернись. Забудем мои грехи. Я желаю украсть лишь тебя...

Графиня Вирсен молчала. Давление от пристальных взглядов и того, что все ждут её признаний, нависло тяжёлым грузом. Найти оправдания не выходило. Она понимала, что разоблачена, но одна страдать не собиралась, наполняясь страхом за своё будущее.

– Что мне будет, если, – она выдержала паузу и усмехнулась. – Если не скажу?

– Вы в любом случае будете приставлены к суду, но если те, кому вы причинили вред, сжалятся над вами, вы можете получить шанс на изменение своей жизни, – спокойно объяснил Пётр. – Хочется ли на дыбу, в монастырь, на каторгу?