Мир клятв и королей - Микки Хост Страница 36

– Назови мне свое имя, – наконец сказала Пайпер. Она сложила руки на груди.

– Меня зовут… – воодушевленно начала демоница, но господин Илир, ударив ладонью по столу, перебил ее:

– Минуточку! Я не хочу знать твоего настоящего имени… Готово, – громко добавил господин Илир, начертив в воздухе несколько магических знаков. – Я окружил себя барьером и ничего не услышу. Но дайте мне знать своей магией или каким-нибудь другим жестом, когда закончите, чтобы я снял барьер.

Демоница торопливо кивнула и, сделав шаг вперед, произнесла:

– Меня зовут Хебраска.

– Хорошо. Итак, Хебраска…

Тихий голос, до безобразия похожий на голос Гилберта, утверждал, что с темными созданиями не стоит церемониться. Темные создания родились по воле Ночи из хаоса, и в хаос их стоит отправить, уничтожив при первой же возможности. Ждать, когда они докажут свою независимость или преданность кому-либо, опасно. Уничтожить их нужно сейчас, пока есть шанс, пока не стало слишком поздно.

В этот момент сила и власть, которой обладала Пайпер, показались ей злом. Трудно было представить, что когда-то Йоннет, получив такую же власть, не воспользовалась ею. Она была Первой из всех сальваторов, Первой в Сигриде, и никто не мог с ней сравниться. А демоница, умеющая менять облики… Страшно представить, что произошло бы, не будь Йоннет настолько предана делу сальваторов.

«Чем ты хуже?» – пронеслось в голове Пайпер.

Вопрос совершенно простой, заданный одновременно своим и чужим голосом, но вместе с тем пугающий своей смелостью.

Чем она хуже Йоннет, почему опасается власти в своих руках? Чем хуже Йоннет, если, став Первой из сальваторов в этом мире и Первой из их нового поколения, считает, что Сила – нечто такое, что позволит ей исказить принципы сальваторов?

«А принципов-то и нет», – с ядовитой усмешкой подумала Пайпер.

О сальваторах она знает только то, что ей рассказали сигридцы. И если бы у Арне было чуть больше времени, а Лерайе не спала глубоко внутри нее, у Пайпер, возможно, была бы иная точка зрения насчет сальваторов. Не спасители, которым досталась великая сила, но и не бездушные марионетки.

– Хебраска, – поразившись дрожи в собственном голосе, обратилась к ней Пайпер, – покажи мне Йоннет.

Демоница не колебалась и даже не задавала вопросов, но сомнение, промелькнувшее в ее красно-черных глазах, заставило Пайпер задуматься: не перегибает ли она палку? Может, слова демоницы и не такие убедительные, да и доказательств, кроме кристалла, пока нет, но принять облик человека, который, по ее заверениям, был ей другом…

Фигура демоницы скрылась в клубах тумана. Сквозь него Пайпер видела, как фигура вытягивается и становится почти того же роста, как и она сама; как исчезают рога и волосы, раньше черные и очень длинные, светлеют и укорачиваются. Клубы тумана рассеялись, и взору Пайпер во всех деталях открылся новый облик: янтарные глаза, россыпь веснушек на лице, тонкие пальцы, унизанные драгоценными кольцами, и в левом ухе – золотая серьга с маленьким прозрачным вытянутым кристаллом, висящим на крохотной золотой цепочке. Рыжие волосы не ниже лопаток сплетены в аккуратные французские косы. Алый камзол с золотой вышивкой на рукавах и блестящими золочеными пуговицами, темные брюки и высокие черные сапоги, начищенные до блеска.

– Это Йоннет, – произнесла демоница не своим голосом, более высоким и звонким, в котором Пайпер удивительным образом ощущала отголоски Силы. – Такой я ее помню.

– А она могла измениться? – осторожно уточнила Пайпер.

– Могла, – подтвердила демоница. – Мы с ней расстались еще до Вторжения.

Йоннет выглядела не старше ее – наверняка сказался тот факт, что сальватором она стала в юности и с тех пор не постарела ни на день.

Но было странно и пугающе смотреть на девушку перед собой, такую молодую и невероятно красивую, зная, что она погибла в результате Вторжения. И то, что Сила теперь живет внутри Пайпер, подтверждает, что Йоннет больше нет и что нет никакого шанса на ее чудесное возвращение.

– Хорошо, – Пайпер нервно сглотнула, еще раз быстрым взглядом оглядев Йоннет. – А теперь… Хебраска, покажи мне Третьего.

Пайпер не знала, почему, но от появившейся после этих слов легкой улыбки демоницы ей стало не по себе – будто та ждала, когда ее попросят принять облик Третьего, и была безумно рада, что просьбу все же услышала.

Ее фигура снова погрузилась в туман. Пайпер быстро перестала узнавать очертания одежды Йоннет. Волосы стали намного короче и темнее. Фигура сузилась и вытянулась, стала такой же высокой, как и фигура Стефана. Кожа побелела, как лист бумаги. Алый камзол сменился на темно-синий, более скромный, лишенный даже ярких пуговиц; поверх него был накинут черный кожаный плащ, на поясе – ножны со сверкающей серебряной рукоятью с меча. Лицо Третьего было вытянутым, с заметно выступающими скулами, прямым носом. Голубые глаза смотрели сдержанно и спокойно. Но сережка в левом ухе никуда не делась, лишь металл сменился с золота на серебро.

Пайпер пришлось задрать голову, чтобы повнимательнее всмотреться в лицо Третьего. Она не видела признаков усталости от тяжести ноши, что была возложена на его плечи, но и безудержного огня магии, что пылал в глазах Йоннет, не было. Только спокойствие. Словно все, что произошло, происходит и будет происходить, Третий смиренно принял.

– Таким я его помню, – произнесла демоница хриплым глубоким голосом.

Лицо господина Илира, обращенное к Пайпер, выражало недовольство. Было ясно: на такое странное знакомство он не подписывался.

– Я ожидала… Большего страдания, что ли, – растерянно пробормотала Пайпер.

– Это невозможно, – ответила демоница.

– Все великаны красавцы? – попыталась отшутиться Пайпер, но очень быстро поняла, как это глупо. В парнях она не разбиралась, даже представления не имела, какие у нее понятия о красоте, да и из великанов ей встретился только Стефан. К тому же, взгляд Третьего казался не только спокойным, но и тяжелым – она заметила это только сейчас, вновь задрав голову и вглядевшись в его голубые глаза.

– Я некрасивых великанов не видела, если честно, – ответила демоница. – Но я помню такого Третьего, а не истерзанного, потому что с ним я рассталась тогда же, когда и с Йоннет.

– Таким он был до Вторжения, – заключила Пайпер. Избавиться от ощущения, что перед ней стоит настоящий Третий, а не демоница, принявшая его облик, было трудно. Пришлось сосредоточить взгляд на деталях его