Связано с любовью (СИ) - Брай Марьяна Страница 36

После того, как они согласились участвовать, и мы договорились о проценте, я оставила им открытки с примерами нитей, и рассказала в чей дом попал первый плед.

–Девочка, ты откуда взялась на нашу голову? Так я не смеялась, наверно лет десять! Боже, вы просто в точку! Баронесса мечтает о Рональде, и болтает со всеми своими подругами, что он влюблен в нее! Похоже, она так врет, что уже сама поверила в это. Завтра же весь город будет знать о пледе, - смеясь, держа ладонь на груди, выпалила Флора.

– Флора, скажите… У нее есть соперница? Ну, может быть еще кто-то мечтает выйти замуж за герцога? – осторожно спросила я.

– О да! – протянула она с каким-то особым наслаждением, - конечно, и она тоже не блещет умом. Хотя… Блеск бриллиантов вполне его замещает. Но Рональд умен, и мало того, он мудр. Эти марципановые булки в кружевах ему интересны не более, чем клумба под окном его кабинета, - хмыкнув, ответила Флора.

– Кто заявит о том, что ей тоже пришел подарок от Рональда? - спросила я, надеясь на то, что этим людям более известны сплетни и скандалы, а значит, я не попаду пальцем в небо, как с выбором Оливии. Хорошо, что Марита знала ее лично.

– Матильда – дочь графа Ловье. Дело в том, что она уже выходила замуж, и ее жених скончался прямо при венчании, - я чуть было не вспылила, потому что когда Флора начала говорить о покойном, ее смех стал еще более заразительным.

– Отчего вы смеетесь? Она, скорее, несчастная девушка, что потеряла любимого в день венчания, - я сдвинула брови, но Флора никак не могла наладить дыхание, а от моего предположения засмеялась еще громче. Оливия подала ей воду и продолжила за мать:

– Она, Матильда, среди всех желающих обручиться с ней, приняла предложение графа Варье. Он был страшно богат, и держал судоходную верфь, - Оливия тоже с трудом сдерживала улыбку, но еще крепилась. – Так вот, прямо перед тем, как сказать, что он согласен взять ее в жены, граф закашлялся и умер. Ему было восемьдесят три года, и он почти ничего не слышал уже. Так вот, Матильда устроила там представление, которое до сих пор у всех вызывает такую же реакцию, как у матушки. Она там была… Матильда настаивала, чтобы их брак посчитали свершенным, и кричала на всю церковь, что не зря же она терпела его ухаживания целых два месяца, отказывая красивым молодым мужчинам. - девушка не покраснела, но, видимо, могла бы, коли мы были знатнее.

– Понятно. Значит, она нам прекрасно подойдет. Подобные персоны любят все вынести на обзор толпы. В открытке баронессы, что мы приложили к подарку, нет адреса, нам пока достаточно того, что о пледах заговорят. А через пару дней Матильда получит такой же плед, с той же подписью, но другой рукой. И там мы укажем адрес… Ваш адрес, Флора. Я рада, что нам не придется ввязывать в это дело Оливию, - искренне сказала я, даже радуясь тому, что нашлась Флора.

Мы вернулись домой уставшими, но довольными, потому что нашли не одну, а даже двух помощниц! И одна из них была просто прекрасным собеседником, а уж что касается создания атмосферы таинственности – никто бы не смог лучше, чем Флора. Красивая титулованная женщина, которая обнищала по вине мужа – мота. Уже тема для разговора. А тут еще таинственная история с посланиями, которые приходят девушкам на пледах. И, о Боже! В этом как-то замешана Флора!

Клара приготовила вкуснейший суп, который подала нам с пирожками – малюсенькими, на пару жевков, с начинкой из тертого сыра и щавеля. Я боялась говорить о делах, чтобы, упаси Бог, не отогнать удачу, не сглазить.

Решив сделать выходной, мы, все же не отправились полежать, а обсуждали – какие пледы будут следующими. Клара добавила сплетен о Матильде, теперь уже тех, что ходят среди слуг, и мы теперь уже насмеялись от души.

Девушки сделали этот дом неузнаваемым – у нас все было отмыто и отчищено, пахло не свечами, а вкусными рагу и пирожками. Клара перешила мне еще три платья, что висели новыми. Видимо отец покупал их для своей любимой жены, которую хотел приобщить к светской жизни, но он не смог.

Иногда я думала, как бы мне повезло, окажись он сейчас живым – не пришлось бы ничего выдумывать, и просто развивать бизнес вместе с ним. Но, наверное, это было бы слишком хорошо, потому что кроме проблем с матерью я не видела в этой жизни никаких больше проблем. Я была молода, здорова, и скоро должна была стать еще и красивой.

Переоделась в домашнее платье, улеглась на кровать поверх покрывала и стала смотреть на черепичную крышу дома напротив. Вспоминала свой страх, когда я увидела ее в первые дни, и сравнивала с тем, что сейчас я воспринимаю это место своим, родным. Да, это мой дом, и я ни за что с ним не расстанусь.

Словно вопреки моим тихим мыслям, моему состоянию маленького счастья, в двери постучали, и внутри словно рухнул маленький хрустальный мостик из покоя. Никто не приходит к нам после ужина, да и свет внизу погасили. Я встала и на цыпочках подошла к окну. Наклонилась и посмотрела к двери. Юбка бежевого или соломенного цвета… все. Остальное скрывал козырек над дверью.

Я выдохнула недовольно, натянула тапочки и спустилась к входной двери.

Открыв ее, первой взгляд упал на эту слишком уж светлую юбку, потом, поднимая глаза, я поняла, что это не женское платье, и вовсе не бежевое. Мужчина, что с улыбкой продавца «наборов счастья», какие носили в каждый дом, предлагая ножи, электрогрелки, и прочую дичь, убалтывали купить это за баснословные суммы, смотрел на меня.

– Мы ничего не покупаем, - хотела отшутиться я и захлопнуть дверь, но он удержал ее ладонью.

– Дитя мое, да будет проклято дитя, что отказалось от матери! – начал он, и теперь я точно могла не сомневаться, это именно тот, кого я меньше всего хотела видеть в своем еще пока, доме.

– Мать, что голодом морит свое дитя – не достойна называться матерью, а тот, кто это поощряет, не достоин называться Божьим человеком, - шагнув вперед прокричала я прямо в его лицо.

На улице начали останавливаться люди, что, по сути, было мне на руку. Господин в таких же серых, как и монашки, одеждах, отринул от двери, и я успела ее захлопнуть. В последний момент я увидела, как от стены отделился Дирк, и направился к нему. Видимо, ждал момента, когда его помощь действительно пригодится.

Глава 19

Я забежала в дом, закрыла все засовы, какие были на двери, прошла в кухню и села на стул рядом с печью, что все еще отдавала тепло. Подтянула ноги под себя, и пыталась успокоить сердцебиение, равномерно опуская и поднимая голову в такт дыханию. Это был не страх, эта была ненависть. Я даже не знаю как его зовут, в отличие от него. Он знает, что мать в больнице, и не исключено, что навещал ее… в отличие от меня. И он знает, наверно, много больше, чем я рассчитывала.

– Мисс, что случилось, кто это был? – по лестнице спускалась Клара, а за ней Марита. Я поставила чайник поближе к середине плиты, где железо было еще горячим, и подошла к задней двери. И в ту же секунду в нее тихо постучали.

– Мисс Рузи, это я, Дирк, можно я войду? – почти шепотом раздалось за дверью.

– Да, Дирк, входи, - я знала, что у него есть ключ, но он никогда не откроет двери только по своему разумению, и не навредит мне.

Мы вчетвером сидели в кухне, задернув шторы, не зажигая масляного светильника. На улице начались сумерки, но света нам было предостаточно.

– Он приехал на своей коляске. Его человек ждал чуть дальше, где улица расширяется. Я слышал, как он говорил ему не уезжать далеко. Тот назвал его отцом Марком. Я не видел раньше его здесь, мисс. К вашей матушке приезжал совсем другой человек – старый и сгорбленный. Этот же, молод и силен, хоть дрова руби, а нет, туда же – надел платье, как монахиня, и ходит, вынюхивает…

– Вынюхивает? – вдруг выхватила я неожиданное слово.

– Да, мисс, он выспрашивал у соседской служанки как у тебя дела, и еще – не больна ли ты, не ходишь ли голодной. До того, как постучать, он расспросил несколько человек. Но слуги здесь все предупреждены – про тебя святошам ни слова! – нажимая на «святош», твердо высказался он.