Кристина Камаева - Последняя принцесса Нуменора Страница 36

«Все будет хорошо, — думала Мириэль, — нельзя было так сильно обижаться на Юни. Надо было обуздать гордыню и помочь Мудрене вывести его из состояния невменяемости. Не может быть, чтобы он разлюбил меня. Наверное, он опомнился и сходит с ума. Переживает, бедный, места себе не находит. Он, конечно, вспомнил, как вел себя накануне и раскаивается, а может быть, уже бросился на поиски. Такому следопыту, как Юни, ничего не стоит быстро найти меня. Мы скоро встретимся, он обнимет меня крепко-крепко и скажет: «Любимая моя девочка, ты одна у меня на свете». С этими мыслями Мириэль уснула, улыбаясь во сне. Она готова была помириться с любимым. За сутки, проведенные в лесу, она поняла, как трудно и горько быть одной.

Невдомек было ей, что Юниэру в Грибном Раю становилось все хуже и хуже. Он бредил, не приходя в сознание, и рвался на поиски злосчастной звезды. Мудрена знала, что отпускать его нельзя и накрепко привязала веревками к кровати. Он пытался порвать путы, как только прекращался нагоняемый ею целебный сон, и проклинал все на свете. А она без устали твердила заклинания и терпеливо ждала.

Утром, прежде чем открыть глаза, Мириэль почувствовала, что над ней кто-то стоит. Она стремительно вскочила и увидела старушку.

— Доброе утро, дитя мое, — проворковала та самым любезным голосом. — Что ты делаешь одна в лесу? Престранно.

«А сами-то вы что здесь делаете? — подумала Мириэль.? — Не менее странно в таком почтенном возрасте».

Но вслух она этого не сказала, старушка была на вид приличная, аккуратненькая с голубыми смеющимися глазами.

— Я иду в гости к хоббитам в Грибной Рай, — сказала она первое, что пришло ей в голову. Может, она поможет ей вернуться назад.

— Очень хорошо, — одобрила старушка, — не желаешь ли и ко мне в гости заглянуть? Молока попить?

— Вы здесь живете? — недоверчиво спросила Мириэль.? — В лесу?

— Ну почему? — рассмеялась старушка, — в доме, конечно. В красивом доме с роскошным садом.

«Что ж, почему бы и не зайти?» — подумала Мириэль.

— Хорошо, мы не возражаем, — улыбнулась она, вытащив на свет Олвика. При виде щенка глаза старушки заблестели еще больше.

— Какое очарование! Малюсенький, хоросенький!

Она взяла Олвика на руки и пригласила Мириэль следовать за ней.

— Как звать тебя, красавица? — спросила она по дороге.

— Мириэль, — ответила та, — а вас?

— Вэнили, серебряная садовница.

Старушка привела Мириэль к себе домой, и та поняла, почему ее так звали. Никогда прежде не видела она столько цветов сразу. В волшебных садах Горудуна тоже было красиво, но цветы казались искусственными. А у Вэнили цвели самые настоящие живые цветы: розы, тюльпаны, нарциссы.

— Какое замечательное занятие вы себе выбрали! — воскликнула Мириэль. — У вас редкий по красоте сад.

— Оставайся, погостишь, — радушно пригласила Вэнили. И Мириэль действительно захотелось пожить немного у приветливой старушки. Она вспомнила о далеком Нуменоре и дворцовых садах. Природа Средиземья была суровее, чем в ее краях, и Мириэль соскучилась по теплым светлым краскам и ароматам любимых цветов.

«Но мне надо вернуться к Юниэру, — подумала она нерешительно. — Нет, подожду еще день. Дам ему возможность найти меня», — все-таки она опасалась, что, вернувшись, увидит Юниэра, привороженного чарами к Мудрене.

Мириэль рассказала Вэнили свою историю, умолчав о Нуменоре, представившись обыкновенной девушкой. Ей необходимо было поделиться с кем-нибудь чувствами, особенно по поводу последних событий. Старушка утешала ее, говорила, что, конечно же, Юниэр придет за ней, и она, Вэнили, порадуется их встрече.

Разоткровенничалась и Вэнили. Она рассказала о своем сыночке — смелом охотнике, о том, какие надежды возлагали на него они с мужем, как хотелось бы им вернуться на родину, и о том, как редко навещает теперь их сын, потому, что пошел в ученики к магу. Мириэль слушала невнимательно, ее занимала собственная история.

Потом она гуляла по саду, и голова кружилась от тончайших ароматов и обилия красок. Олвик гонялся за бабочками. Почувствовав усталость, они ушли подальше от дома, взобрались на холм и растянулись на солнышке. С холма открывался вид на тропинку, ведущую к домику старушки. Лес в этом месте выглядел обжитым и ухоженным, и странно было думать, что такое дружелюбное место окружают темные чащи.

Мириэль размышляла о том, о сем, когда вдруг, взглянув на тропинку, обмерла от ужаса. Огромного роста мужчина с большим топором и связкой окровавленных кроликов в руках деловито шагал вперед. Вид у него был самый зверский.

— Он же прямо к Вэнили идет, — испугалась принцесса и кинулась бежать вниз с холма, чтобы предупредить хозяйку о неожиданном госте.

Вэнили удивленно слушала, как взволнованная Мириэль пытается объяснить ей что-то.

— Что тебя так поразило, девочка? — спросила она.

— Надо побыстрее спрятаться, сюда идет безобразный монстр, — отвечала Мириэль, дрожа.

— Что ты говоришь? Где? — Вэнили выглянула за калитку.

— Ты меня право обижаешь, — сказала она. — Это вовсе не монстр, а мой муж возвращается с охоты. Быть может, Рубозавр грубоват на твой деликатный вкус, но для меня он полон мужественной притягательности.

— Простите, я не знала, — только и могла выговорить Мириэль, не в состоянии представить вместе хрупкую и изящную Вэнили и приближающегося к дому сутулого медведя.

— Как же ты напугал нашу гостью, милый! — вышла навстречу к Рубозавру Вэнили.

— Кто это сюда забрел? — голос у Рубозавра был свистяще-шипящий, как у простывшего человека.

«Уж лучше бы он ревел», — подумала Мириэль. Рубозавр вперил в нее взгляд близко посаженных глаз из-под насупленных бровей. Он осклабился, и Мириэль шарахнулась в сторону: оскал у муженька старушки был просто вампирский.

— Только кролики на этот раз, — прохрипел Рубозавр, бросая к ногам женщин кровавые тушки. Тут Рубозавр заметил Олвика и протянул к нему мохнатые клешни.

— Это не еда! — воскликнула Мириэль поспешно.

— Неужели снежный волк! — лицо Рубозавра сложилось в гримасу, которая, должно быть, означала удивление и радость.? — Я их обожаю!

Уловив растерянное выражение на лице Мириэль, старушка объяснила:

— Рубозавр хорошо знает этих волчат. Было время, когда он сам таких выращивал, возился с ними…

— Самое радостное было время, — заметил Рубозавр, — иди-ка я пощупаю тебя, брат-волк.

— Руки помыл бы сначала, — предупредила его Вэнили,? — вымажешь щенка в крови, он же белый.

— С каких это пор ты такая щепетильная стала, — усмехнулся Рубозавр, — что вид крови тебя пугает?