Осколки тени и света (СИ) - Вересень Мара Страница 36

– Нет, – мерзенько ухмыльнувшись, заявил каланча, остановившись в полушаге, если мерить его шагами, и в шаге, если мерить моими.

Ставлю что угодно, он точно знает, что расписки у меня нет.

– Договор фикция. Ты смухлевала, не сказав, о привязке на крови. Я ничего тебе не должен.

– Печать встала, значит не фикция, – упрямо возразила я, заметив, как Ине, снова решивший отпить, поскреб краем фляги место на груди, где, как я думаю, проявилась отметка. – Так что даже если я и потеряла эту дурацкую бумажку, ты все равно обязан доставить меня в Иде-Ир в целости и сохранности. Любой це… – я осеклась и поправилась: – Любым способом.

– Шикарно. Связать и рот кляпом заткнуть, чтоб молчала – идеальный способ.

– Тогда тебе придется меня нести, – резонно заметила я.

– Договорились. Но ты будешь… МОЛЧАТЬ! – последнее он прошипел, полыхнув огнем из глаз, толкнул в сторону оврага и, подбив лопатой под коленки, опрокинул меня на землю. В плечо будто раскаленный штырь вогнали, я застонала, но Ине, как всегда, прижал мне рот.

Было почти как в мечтах стать некромантским рюкзаком: мне хотелось полежать на склоне – я на нем лежу. А на мне…

– Не шуми, обуза, – темный смотрел туда, куда мы буквально минуту назад направлялись. Я бы и хотела не шуметь, вряд ли он меня разыгрывал на этот раз, но в глазах темнело от боли и звуки прорывались сами собой.

– Тьма, – ругнулся некромант.

Я не собиралась кусать его за руку, просто было очень больно, а шуметь – нельзя. Он даже не дернулся. Спокойно убрал ладонь, и нас накрыло пузырем тишины. Чуть отодвинувшись, Ине быстро нашел причину, обнял пальцами полыхающее плечо, и боль начала стихать

– Аст аэн, айше, – прошептал он на своем диком наречии, стер проступившую у меня на лбу испарину, затем пригреб к себе, как куклу, прижал и отпустил.

Произнесенное по интонации было похоже на извинение, но кто его разберет. Столько тычков, синяков и ссадин за такое короткое время я не получала еще ни от кого. Как в младшей школе… Это потом мне папа доходчиво объяснил, что если мальчик дергает за волосы или кладет жабу в парту, это совсем не обязательно выражение приязни, вполне может быть как раз наоборот. Да, и что я там с утра хотела? До того, как на склоне полежать? К теплому темному поближе – ну и вот.

Те, кто ехал по верху, не скрывались, в отличии от нас. Они чувствовали себя хозяевами этих загаженных магическими аномалиями земель и не считали нужным прятаться. Они говорили – губы шевелились, а звука не было. Трое впереди, четвертый чуть позади, молча, полуприкрыв глаза, будто дремал. Вокруг его фигуры мельтешили черные точки, как от привязавшегося облачка гнуса, только при виде гнуса желудок не сворачивается узлом от тошноты и омерзения. Флер силы. Именно этот четвертый был, тем, отчего другие трое чувствовали себя настолько уверенно. Я не видела его лица, но помню ощущение и имя. Безбашенный Нику. Темный маг. Мастер мороков. Некромант. Сильный. Уверена, именно из-за него я не дождалась Эверна в Эр-Дай. Гнилая душонка, даже давление силы семейства Холин не вызывало во мне такого отвращения как… это. Ине так же видит его или у меня фантазия разыгралась, ведь мы под маскирующим щитом, и если звуков не слышно, разве должно быть слышно силу?

Я вглядывалась, вытягивая шею, как гусь, сглатывая кислую слюну. Новый спазм заставил отвести взгляд и я уткнулась вновь повлажневшим лбом в грудь темного, жадно вдыхая лаванду, горячее железо и что-то еще, неуловимое, но обещающее защиту, покой, тишину, которой хочется звучать… Это магия. Магия крови. Я пробовала ее на вкус и моя кожа впитала ее достаточно, для того чтобы… Чтобы что?.. Не сейчас думать об этом, не сейчас, когда омерзение и ненависть застит разум.

Я вцепилась в некроманта до побелевших ногтей, до вмятин на коже его запястья, обмотанном чуть выше костяшки черным шнурком, что он носил в волосах. На моем, убегая под манжет рукава, частой сеткой проступил нанесенный кисточкой (или когтем?) рисунок из мелких черных повторяющихся значков-рун. Под ними мерцало. Будто я окунула руки в золотисто-алую паутину. Удивившись, я разжала пальцы и свечение пропало. Ине будто ждал. Тут же шевельнул пальцами, изгибая фаланги, и сквозь щит, как сквозь водяную толщу, донеслись звуки.

– …таскаться по бездорожью.

– По-твоему он идиот, идти там, где его заметят? Тем более, что направлялся он как раз сюда, на восток, к эльфам. Хорт его сам за Эр-Сале видел, да Хорт? Хорт ведь тоже не идиот, чтобы врать и заставлять нас, как ты сказал, по бездорожью таскаться. Да, Хорт? Хорт?

– Угу. Видел. Не идиот. Да.

– Есть здесь дорога, – тихий, пробирающий до костей голос, как сквозняк в узкой щели сложно было игнорировать, и я вновь посмотрела. Веки заговорившего мага все еще были полуопущены. Многие одаренные делают так, когда смотрят на мириначе, с изнанки. – Была дорога. Ее все еще отмечают на некоторых картах. И он действительно не идиот. Здесь можно пройти при должной сноровке и этот путь к Светлому лесу короче, чем чистый, но более длинный объездной.

Я дернула темного за рукав. Ине, жадно прислушивающийся к разговору, скосил на меня темные глаза почти так же прикрытые ресницами до половины и вопросительно приподнял бровь.

– Нас слышно? – одними губами спросила я, а ощущение было будто в трубу подула. Каланча поморщился и качнул головой.

– Они о нас? Нас ищут?

Ине пожал плечами. Подумал и добавил:

– Не уверен. Но не побрезгуют уж точно. Падальщики. Так бы и…

– А чего мы тут сидим? Лежим. Прячемся. Ты же весь такой… такой… – я так и не смогла подобрать нужного слова и оставила это глупое дело. – Ты разве не можешь их… как не-мертвых на пустыре?

– Я похож на боевика? – удивляясь моей внезапной кровожадности тихо отозвался темный. – Я некромант, а не убийца. А они – да. И их больше. А я с довеском вроде тебя. Теперь дошло?

Я набрала воздуха для новой тирады, но Ине приложил палец к губам и теперь уже сам цапнул меня за руку.

Копыта лошадей первых троих всадников прошлись почти у нас над головами, накатило странное ощущение, будто внутри меня все замерло и я стала как камень, старый плоский валун, поросший скользковатым мхом, медленный, застывший, а затем все прекратилось. Лошадь ехавшего крайним Нику удалялась, вяло помахивая хвостом.

Глава 18

Мы довольно долго лежали, прислушиваясь. Ине прислушивался, а я просто… Рука темного по-прежнему покоилась поверх моей. Я как-то совсем уж по-свойски пристроилась на ней щекой и стала задремывать, как вдруг поняла, что кое о чем забыла. Кое о ком.

– А где Ведьма?

Темный выждал еще какое-то время, вглядываясь в сторону скрывшегося отряда, взмахом руки свернул щит, растянул губы, оставив узкую щель, и издал странный свербящий звук, похожий на свист и скрип одновременно. У меня зачесалось в ушах, а трепещущий блеклыми листьями соседний куст пошел волной и выпустил наружу сначала лукавую черноглазую морду на гибкой шее, а затем и всю лошадь целиком. Ей явно было неудобно стоять на склоне, но она кокетливо покрасовалась с полминуты и не без изящества взобралась наверх, подергивая хвостом, как кошка.

Каланча подтянул лопату, тихо сползшую ниже по склону во время нашего лежания, вскочил сам, приподнял меня, ухватив за одежку чуть пониже воротника еще и в «ничего так ж-ж-ж» подопнул, когда я замешкалась.

Наверху Ине злобно посмотрел на перевалившее далеко за полдень солнце, опрокинул в себя остатки зелья, выделил мне воды и поесть, и пока я жевала ломтик вяленого мяс, быстро перевьючил лошадь, распределив вещи на две кучки. Теперь с одной стороны Ведьмы был отощавщий рюкзак, с другой – хитро сложенная из одеяла сумка. Лопата вновь отправилась в петлю, а мы с Ине в седло. Хотя седло досталось темному, а мне – место позади и указание держаться крепче. Ведьма переступала копытами, приноравливаясь к ноше. Один лось чего стоил, впрочем, и я не пушинка.