Ведьма для генерала-дракона. Иллюзия свободы - Адриана Дари Страница 36

Смотрю на туалетный столик — его нет. Сайтон забрал свадебный кулон. Где-то в глубине души зажигается огонек, который я считала потухшим. Надежда, что Сайтон действительно жалеет, что расторг брак. Что истинность для него — не просто слово из сказок и средство для того, чтобы обрести наследника. Что он готов защищать и беречь меня просто потому, что хочет всю жизнь быть рядом и… любит.

Если бы хоть раз он хотя бы намекнул, что такое возможно, мне было бы не так больно. Но он же каждый раз всячески отгораживается от меня. Смогу ли я когда-то почувствовать себя любимой и счастливой?

— Это вряд ли, — отмахиваюсь я. — Как его новая невеста? Что с ней произошло?

Я вижу, как пальцы Вергены сжимаются на подносе, который она собирается уносить.

— С леди Виолой все в порядке, — отстраненно отвечает служанка, но ее голос дрожит. — Она не… Это не мое дело.

Она разворачивается, чтобы уйти, но я ловлю ее за рукав, потому что до руки не успеваю дотянуться.

— Стой! — возможно, слишком импульсивно говорю я. Вергена останавливается, но не оборачивается. — Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Расскажи.

Я чувствую, что она колеблется, но что-то ей мешает это сделать. Что?

— Пожалуйста, — мой голос сам срывается. — У меня сейчас ближе тебя никого нет.

Проходит несколько мгновений, прежде чем замершая Вергена тяжело вздыхает и опускается на кровать у меня в ногах.

— Леди Эйвиола, за это недолгое время вы стали для меня как вторая дочь, — она говорит сдавленно, будто через силу. — Мне казалось, хоть с вами я смогу почувствовать, как это, заботиться и быть нужной. Хотя бы кому-то. Нужной по-человечески, а не как наемница и охранник.

Что-то в ее словах мне кажется странным и, хотя сначала это ускользает от моего внимания, я понимаю. Вторая дочь. Значит, у нее есть дочь. И…

— Вергена, — я дотягиваюсь до ее грубоватой и шероховатой ладони, покрытой сухими мозолями. — Виола — твоя дочь?

Она кивает. По загорелой щеке стекает слеза.

— С ней… все в порядке же? — почему-то начинаю сомневаться в ее словах.

Но она снова кивает, стирает платком влажную дорожку с щеки и встает.

— Она еще немного слаба, но завтра уже будет в полном порядке, — отвечает Вергена. — И нападали не на нее. На вас. Леди Иллидия слышала, как окликнули вас по имени. Созвучие имен Эйвиола-Виола, как и предполагал господин Сайтон, оказалось тоже важным, поэтому артефакт сработал. Приятного аппетита, леди Эйвиола.

Еще до того, как она покинула комнату, я снова окликаю ее:

— Варгена, зови меня, пожалуйста, Эйви, — прошу я. — Прости за Виолу. Я… не хотела.

— Это ее работа. Такова наша судьба, — Вергена поджимает губы и закрывает за собой дверь.

То есть… Виола действительно наемница. Значит, то, что говорил Сайтон про то, что он нанял ее для того, чтобы защитить меня, правда? И про новую истинную — утка для врагов? Но…

Стук в дверь прерывает мой поток мыслей.

— Эйвиола, — слышится голос Джеральда, — позволишь войти?

— Да, конечно, — натягиваю одеяло повыше, заодно столик придвигается чуть ближе.

Джеральд заходит, лишь искоса взглянув на меня. Удивляет его такт и уважение.

— Сайтон просил передать, что он вернется к балу, то есть через пару-тройку дней, — говорит Джер, разглядывая улицу из моего окна.

— Значит, моя защита для него уже не так первоочередна? — грустно усмехаюсь я и беру чай, обхватывая чашку обеими ладонями.

— Ну почему же? Я же тут? Он снял меня с другого задания, лишь бы не оставлять тебя одну, — я слышу по голосу, как он улыбается. — И готов терпеть другого мужчину рядом с тобой.

— Пф-ф-ф, — дую на чай. — Как будто ему не все равно.

Джеральд складывает руки за спиной и перекатывается с пятки на носок.

— Тебе напомнить ситуацию с комнатами отдыха в галерее?

Я закашливаюсь, от того, что чай попадает не в то горло.

— Вот видишь, — Джеральд все же бросает на меня взгляд. — Он тогда сильно негодовал, и я честно говоря, думал, что мне все же достанется. Я отойду на полчаса максимум, постарайся не влипнуть за это время ни в какую проблему.

Джер шутя подмигивает мне, отходит к двери, кладет ладонь на ручку, а потом, серьезно заглянув мне в глаза, говорит:

— Эйви. Сколько я его знаю, он всегда следил за твоей жизнью, даже если сам себе в этом не признавался. Он бывает невыносим, но… Ты для него все.

Подводя последней фразой финальную черту, Джеральд уходит, оставляя меня в растерянности. В чем проблема для Сайтона это сказать мне? Почему он ведет себя так… Как ведет. Я понимаю, что на нем сейчас лежит ответственность за всю страну, и я… ничто по сравнению с ней.

Допиваю чай, дожевываю булку, которая внезапно стала невкусной, и спускаюсь в столовую, чтобы отнести чашку и блюдце. На столе стоит огромный пышный букет каких-то необычных цветов. На длинных, тонких стеблях покоятся набитые бутоны из нежно-розовых с фиалковыми краями лепестков. Запах напоминает смесь апельсина и бергамота, только нежнее.

Приближаюсь к ним, чтобы поглубже вдохнуть запах, и замечаю среди цветов записку.

«Долечивайся до конца и не вздумай идти на работу. Оштрафую. Сайтон».

Отлично. И Джеральд будет говорить, что я для него все?

Однако на губах все равно блуждает довольная улыбка. Какое же сердце глупое…

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Джеральд? Что-то он быстро. Посильнее запахиваю на себе шаль и открываю. На пороге с довольной ухмылкой стоит мачеха Сайтона.

Глава 41. Выбор есть. Но какой?

Знакомый приторный запах бьет в нос, провоцируя приступ тошноты.

— Доброго дня, голубушка, — елейным голосом говорит леди Бранд. — Впустишь свою родственницу?

Борясь с желанием захлопнуть перед ее носом, а лучше прищемить этот самый нос с прыщом дверью, продолжаю стоять в дверях.

— Бывшую родственницу, — отвечаю я. — И я не думаю, что нам есть, о чем разговаривать.

Ее тонкие губы растягиваются в ехидной, но безумно довольной улыбке.

— О, ты ошибаешься, моя дорогая. Но я не думаю, что ты хотела бы обсуждать своего будущего ребенка в дверях.

Я забываю как дышать, моргать и говорить. В оцепенении отхожу и впускаю мачеху Сайтона внутрь. Она проходит мимо меня медленно, с гордо поднятой головой и надменным взглядом победительницы. На лице появляется брезгливость:

— Пасынок мог бы и получше условия для матери наследника организовать, — фыркает она. — Неужели средств пожалел? Не думала, что он такой жмот. Наверное, этим в мать свою пошел.

Я закрываю