Кэт Фоллз - Темный дар Страница 36

Она включила фонари на шлеме. Я последовал ее примеру, но этот свет прояснял что-то только на расстоянии около двадцати футов. Я издал серию щелчков, чтобы посмотреть, что под нами. Эти щелчки, которые рождались у меня в глубине гортани, имели слишком высокую частоту, и Джемма не могла их услышать. За годы я усовершенствовал свой биосонар и нашел звуки, которые возвращались обратно быстрее других. Их было легче интерпретировать. Почти сразу мое сознание создало из отзвука, который я уловил, образы — примерно в таком же виде, в каком океанское дно показывал экран гидролокатора подводной лодки. Пики и равнины в трехмерном изображении.

Пользуясь языком жестов, я показал Джемме, на какую кнопку нужно нажать, чтобы из ботинок выдвинулись ласты. Джемма поняла меня с трудом, и я мысленно добавил еще один пункт в перечень различий жизни наверху и под водой. Здесь мы обучались языку жестов раньше, чем начинали разговаривать. Но с другой стороны, нам очень рано приходилось начинать общаться, притом что наши легкие были заполнены ликвигеном. Я нажал на значок наручного монитора Джеммы. Ласты выдвинулись, но даже после этого она не сразу сообразила, что нужно шевелить ногами, чтобы держать равновесие.

Компьютеры, вмонтированные в наши гидрокостюмы, автоматически настроили шлемы на восприятие цвета в ультрафиолетовом диапазоне, и все вокруг предстало нам в резких, подробных деталях. Мы опустились на дно внутри густого облака розовых медуз. Их было не меньше тысячи, и каждая из них — не крупнее моего кулака. Я принялся осторожно разгонять медуз, чтобы образовался проход.

К нам устремилась сифонофора, похожая на шестиметровую рыбацкую сеть, увешанную серебряными колокольчиками. Джемма испугалась и прижалась ко мне. Догадавшись, что она раньше ни разу не видела это животное, я взял ее за руку и подвел ближе к сифонофоре, после чего легонько прикоснулся к удивительному созданию. Сифонофора свернулась и тут же снова растянулась. Я не боялся, зная, что плотная металлизированная перчатка убережет меня от стрекательных щупальцев. Быстрым движением я оторвал частичку сифонофоры. Это было не отдельное животное, а сотни организмов, соединившихся между собой. Я подбросил мерцающую оторванную частицу на ладони и подтолкнул к Джемме. От изумления и восторга она вытаращила глаза. Потом немного нерешительно взяла в руки светящийся комочек, и ее озарило мягким желтым сиянием.

Я кивком указал вперед, показывая, что нам нужно двигаться дальше, но Джемма не в силах была отвести взгляд от сифонофоры.

«Если уж сифонофора вызвала у нее такой восторг, — подумал я, — что она скажет, когда проведет здесь больше времени?»

Мне вдруг ужасно захотелось показать ей все удивительные места, которые я открыл сам, всех поразительных морских созданий. Мне так хотелось, чтобы ее лицо снова озарилось светом радости.

Наконец мы начали путь к ферме Пиви. Я много раз проплывал по этой местности на борту субмарины, но никогда не передвигался непосредственно по дну. То и дело я издавал серию быстрых щелчков и ожидал, когда они вернутся ко мне эхом. Вдалеке я не обнаружил ни одного крупного хищника. Увидел только дельфинов. Их было не менее сотни. Они плавали, прыгали и охотились на небольшой глубине. Я расслышал их щелчки и отраженное эхо. Джемма большую часть этих звуков слышать не могла.

В какой-то момент я уловил свист крупного самца, нырнувшего глубже остальных дельфинов, и позвал его. Всех, дельфинов я звать не стал, боясь напугать Джемму. И правильно поступил. Увидев направившегося к нам трехметрового бутылконоса, она вздрогнула так, словно ее током ударило. Дельфин развернулся в последний момент и показал нам свое белесое брюхо. К тому времени, когда он сделал круг и вернулся, Джемма успела понять, что он совершенно не опасен. На этот раз, когда бутылконос проплывал мимо, Джемма встала неподвижно и прижала руки к бокам, словно хотела дать дельфину больше места, но в ее глазах отразилась невероятная смесь чувств — ужас, восторг, волнение.

«Может быть, стоило позвать всю стаю?» — подумал я.

Дельфин покинул нас, когда мы приблизились к крутому склону. Джемма, похоже, уже смирилась с ограниченной видимостью и осмелела настолько, что стала подниматься вдоль склона подводного холма, не дожидаясь меня. Добравшись до вершины, она резко остановилась.

Подплыв к ней, я понял, почему она замерла. Дно по другую сторону холма было усеяно гигантскими костями, разбросанными как попало. Хищники растерзали крупного кита. Судя по всему, это случилось примерно неделю назад. В воде плавали полупрозрачные куски хрящей. Я взял Джемму за руку и поплыл вместе с ней к краю холма. Еще крепче сжав ее руку, я спрыгнул со скалистой вершины.

Мы устремились вниз, вдоль громадной отвесной стены, лавируя между массивными пиками из песчаника. Как только подошвы наших ботинок коснулись дна, ил ожил. Миксины оторвались от дна и начали ползать по ботинкам, будто тысячи змей. Жижа у нас под ногами представляла собой остатки плоти кита, но она уже почти разложилась, поэтому питаться ею могли только миксины. Джемма рванулась вверх, подальше от этих несимпатичных рыб. И тут сказалось ее неумение плавать. Вместо того чтобы работать руками и ногами и оставаться на плаву, она перестала двигаться и снова опустилась на дно. Я не удержался от усмешки. Заметив, что я беззвучно смеюсь, Джемма снова зашагала по дну.

Как только мы прошагали под костями гигантского скелета, я опять начал издавать щелчки. Ощутив, что поблизости находится что-то прямоугольное, с толстыми стенами, я решил, что стоит осмотреть этот объект, а уж потом продолжить путь к ферме Пиви.

Не отпуская руку Джеммы, я подвел ее к довольно уродливому двухэтажному зданию. Теперь я собственными глазами увидел тюрьму «Сиблайт» — темную, заброшенную. Когда я впервые проплыл над этой постройкой несколько лет назад, то решил, что это допотопное топсайдерское здание начала двадцать первого века, потому что оно совсем не походило на дома поселенцев. В нем было слишком много прямых углов.

«Наверное, — подумал я тогда, — эта постройка каким-то непостижимым образом уцелела при подводном оползне, в результате которого большая часть зданий рухнула на дно каньона Анабиоза».

Теперь, стоя перед зданием тюрьмы, я понял, что оно представляет собой странное соединение надводной и подводной архитектуры. Здание держалось на толстых сваях, вбитых в дно. Его явно строили прямо здесь. Небольшие окошки, изготовленные из акрилового стекла, были круглыми, как иллюминаторы в старинных подводных лодках. Шахта шлюзовой камеры тянулась от нижнего этажа до дна.