Аманда Хокинг - Ледяной поцелуй (ЛП) Страница 37

Человек переохладился бы через пятнадцать минут, но я была не человек. Скояре процветали в холодной воде. Проведя все свое существование в Скандинавии, северной Европе и Канаде, они приспособились справляться с низкими температурами, плавая в ледяной воде.

Даже Канин приспособились к холоду, но я сомневалась, что Каспер или Тильда также вошли бы в ледяное озеро, как я. Это ощущение точно не было полностью комфортным — словно электрический ток пробежал по моей коже. Но я не могла отрицать, что было что-то странно приятное в этом.

От холода у меня перехватило дыхание, и я почувствовала, как он будит такие части моего тело, о которых я даже не подозревала, что они спят. Я легла на спину и поплыла. Солнце пригревало сверху, а холодная вода качала снизу.

Мне просто нужно было очистить мысли. Последние двадцать четыре часа прошли как в безумном тумане, и я не могла осознать все это.

Я знала, что убила Сирано, и понимала, что правильно выполнила свои обязанности с учетом его поведения. Но не могла понять, что же чувствовала. Оцепенелость, возможно, нечувствительность смешалась с печалью, сожалением и гордостью.

Печаль, потому что умер человек, сожаление, потому что была уверена, что могла бы все сделать так, чтобы он остался жив. А гордость, потому что сделала то, чему была обучена. Когда возникла необходимость, я действовала и спасла короля.

Казалось, что почти невозможно примирить эти три эмоции.

Я пыталась позволить воде омыть меня, отчаянно нуждаясь в отдыхе от постоянного волнения о работе, Константине и Ридли. Не зависимо от того, как сложно мне было, Ридли продолжать возвращаться в мои мысли, причиняя боль, рвущуюся наружу.

Мысли о нем причиняли слишком сильную боль, и я отодвинула свои воспоминания о его глазах и о том, как его руки обнимали меня.

Я закрыла глаза, пытаясь полностью очистить свой разум, и целиком сосредоточилась на плеске воды о стены дворца, холоде воды, дающем контраст с теплом солнца.

Только это имело значение в данный момент. Вскоре мне придется вернуться внутрь и попытаться разораться в хаосе того, кто кого пытался убить, и почему здесь, в Сторваттене. Но прямо сейчас мне было просто необходимо несколько минут, в течение которых ничего не имеет значение, и не нужно ни о чем думать.

Закрыв глаза, я видела солнце сквозь веки. Затем желтовато-красный цвет стал меняться, переходя в яркий белоснежный свет, который полностью заполнил мое зрение. Это дезориентировало и пугало, а когда я попыталась открыть глаза, то поняла, что они уже были открыты.

Я стояла в снегу, но вокруг меня не было горизонта. Только белизна, словно несколько метров мира вокруг меня куда-то исчезло. Мое сердце панически колотилось, и я развернулась по кругу, пытаясь понять, где я, и что происходит.

Неожиданно рядом оказался Константин, одетый во все черное, он стоял передо мной, улыбаясь мне:

— Не бойся, белый кролик.

— Что происходит? — спросила я.

Это не было сном, но это должно было мне сниться. По-другому невозможно было объяснить, как я еще секунду назад была в озере, а сейчас в этом невообразимом месте с Константином. Я не помнила, как заснула, но это было возможно, учитывая, насколько опустошенной я была в последнее время.

— Я не могу остаться надолго, — сказал Константин.

Его улыбка растаяла. Я впервые видела его не с уложенными назад волосами, его темные завитки обрамляли лицо. Его глаза были цвета кованой стали, которую используют при создании наших мечей; он подошел, внимательно глядя на меня.

— Где мы? — спросила я.

— В нигде. — Он покачал головой. — Ты в Сторваттене, и ты должна уйти.

Я сузила глаза, глядя на него.

— Откуда ты знаешь, где я?

— Я много чего знаю, но не имеет значения, откуда я знаю это. Ты в небезопасности в Сторваттене, и тебе необходимо уехать.

— Мне кажется, после вашего с Виктором Далигом ухода, здесь безопасно, — сказала я.

Константин поджал губы, и на мгновенье показалось, что он огорчен.

— Я рад видеть, что ты в порядке после того, что он сделал с тобой.

— Почему? — Я покачала головой. — Почему это заботит тебя?

— Я не знаю, — признался он с кривой ухмылкой. — Я просто не хочу больше смотреть, как страдают невинные люди.

— Тогда тебе стоит прекратить работать с Виктором Далигом.

Небо — если можно назвать белизну над нами небом — начало темнеть, становиться серым, снег подо мной задрожал.

— Это не продержится долго, — сказал Константин.

Вдруг ниоткуда и отовсюду возник гром, и Константину пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

— Ты должна уехать из Сторваттена! Тебя планируют убить, потому что ты подобралась слишком близко!

— Слишком близко к чему? — спросила я, а небо уже было почти черным. — Откуда ты знаешь?

— Виктор Далиг отдал приказ. Он хочет убить всех, кто станет у него на пути.

Константин отдалился от меня, но не отступил или передвинулся сам, было похоже, что его медленно тянет в темноту вокруг нас.

— Беги, белый кролик, — сказал он, его голос почти поглотил гром, и тут он исчез.

Я открыла глаза к яркому солнцу, сияющему над дворцом Скояре, и, несмотря на то, что я все еще плыла над поверхностью воды, я задыхалась.

Все казалось мирным и спокойным. Никакого грома, тьмы и Константина Блэка. Я пыталась убедить себя, что это был просто странный сон, навеянный стрессом и усталостью, но я не могла избавиться от ощущения, что действительно разговаривала с Константином. Каким-то образом ему удалось посетить меня в озарении, чтобы предупредить, словно у меня был дар.

Глава 28

Обвинение

В конференц-зале, похожем на аквариум, все сводило с ума, и это происходило из-за того, что кто-то только что во сне встретился с Константином Блэком.

Зал заседаний выступал из остальной части дворца, как пузырь, с одной внутренней стеной и одной наружной в форме полусферы, окружающей нас. Возникало чувство, что озеро обхватывало нас, словно это был какой-то морской монстр, пытающийся проглотить всех.

В конце длинного стола в центре комнаты сидел король Микко с королевой справа от него и братом слева. Лизбет сидела рядом со своей внучкой. Кроме нас с Каспером они были единственными людьми в комнате.

— Это встреча с Бэйлем, не так ли? — спросил Кеннет, поглядывая на большие бронзовые часы на стене. — Разве он не знает, что невежливо опаздывать на собственную вечеринку?

— Когда ты опоздал на собственную вечеринку по случаю твоего дня рождения, ты сказал мне, что такое стильное прибытие в моде, — напомнила ему Линнея.