Избранная. Будь нашей женой (СИ) - Новикова Татьяна О. Страница 37

— Тем, что желе — это не форма, а субстанция, — парировал Александр.

— В России я занималась спортом… бегала… в зал ходила…

— Оно и видно, — горько реагировал мужчина на мои доводы. — Я был в твоем теле и знаю твои слабые места. Поэтому не увиливай. Если мы хотим свергнуть императора, нам нужно быть выносливыми и готовыми ко всему.

В общем, лорд дэ Горн лепил из меня человека, а я мечтала лечь и больше не вставать. Желательно, никогда.

Макс в наших «игрищах» не участвовал. Он всё чаще запирался в лаборатории, стал задумчивым, необщительным. В столовой маг молчал и, быстро справившись с едой, уходил. Как будто после того утра, когда нам втроем было по-особенному хорошо, он отдалился. Почему только? 

— Всё нормально? — спросила я у него одним из вечеров, нагнав в коридоре.

— Да, — рубанул Макс. — Нужно многое успеть, если мы планируем, — он задумался над тем, как закончить: — осуществить то, что собираемся сделать.

— Ты ведь скажешь мне, если что-то не так?

Он ответил не сразу. Опустил взгляд, уставился на свои пальцы с какой-то особой внимательностью, будто пытался узреть невидимое.

— Скажу.

Я клюнула Макса в щеку, но он никак не отреагировал, только отвернулся и быстрым шагом двинулся в сторону — будь она неладна! — лаборатории.

Разумеется, Александр по поводу брата не волновался, и на мои опасения отреагировал с иронией:

— Не беспокойся за него. Взрослый мальчик, справится. Может быть, у него это был первый опыт интимной близости, и он до сих пор не может прийти в себя от переизбытка чувств.

— Ты же сам знаешь, что это не было его первым опытом! — злилась я, а Александр лишь пожимал плечами.

Что-то внутри меня зудело и мешало сосредоточиться. Я проводила бессонные ночи в своей постели, думая о поведении Макса и том, как стремительно из весельчака он превратился в копию старшего брата. Разве что Александр иногда вылезал из шкуры хладнокровного змея и становился нормальным мужчиной, умеющим дарить тепло. А вот Максимилиан совсем заледенел. Он даже внешне переменился, затвердел как будто, всё чаще поджимал губы и сводил брови на переносице.

А на десятый день мучительного ожидания подставы Макс поймал меня возле спальни и, приперев к стене, не сказал, а припечатал:

— Нам нужно поговорить. Приходи после ужина в беседку, которая за садом.

— Х-хорошо.

Что-то в лишенном эмоций голосе его мне не понравилось, а особенно смутило место встречи. Не в столовой, где мы могли бы обсудить проблему втроем, и не в комнате, где могли бы поговорить наедине. Не в одном из кабинетов, ставших нам родными. В беседке, что находилась в отдалении от дома.

В чужом месте.

Весь ужин я бросала косые взгляды в сторону Макса, но тот словно не замечал моего внимания. А вот Александр в какой-то момент насмешливо склонил голову набок, всем своим видом давая понять, что лучше посвятить время отбивной, чем гляделкам с младшим братом.

Максимилиан вновь доел первым, и я поспешила рассправиться с десертом, чтобы не заставлять его ждать. Но в месте встречи младшего лорда не обнаружилось. 

— Если ты сейчас же не объяснишься… — начала я раздраженно, просидев в беседке добрых полчаса в ожидании Макса.

Мужчина сел напротив и, закусив ноготь, ничего не ответил.

— Ты издеваешься? — вкрадчиво уточнила, мысленно представив, как избиваю его палками. — Мы пришли сюда помолчать?

Голос Макса был полон равнодушия:

— Выслушай меня. Я с самого первого дня нашей близости знал, что всему придет конец. Знал, что мой брат не разрешит делить тебя с кем-либо, кроме него.

— Вообще-то он уже готов делить. Тебе напомнить о недавнем случае?

— Это временно, и ты сама это понимаешь. Я знаю его с младенчества. Наши отношения ежедневно разбивают ему сердце. Он держится… ради тебя, но внутри его клокочет пламя. Он не сможет тебя отдать и не сможет бросить. А я… — Макс невесело ухмыльнулся, — смогу. Я готов уступить Александру.

— Я не вещь, чтобы меня уступать.

Мне казалось, что земля под ногами начинает ходить ходуном. Я посмотрела на мужчину, надеясь понять причину столь резкой перемены настроения, но впервые за все эти недели в глазах Макса не было ничего, кроме отчуждения.

— Просто я выздоровел от тебя. Не обижайся, ладно? Мне больше не хочется близости с тобой.

Он коснулся ладонью моей щеки, но я отдернулась как от пощечины.

Так значит выздоровел?! Переболел как вирусной болячкой и благополучно оправился? Но я ведь не герпес какой-нибудь, чтобы от меня можно было излечиться.

— Что ты несешь…

— Оставайся с Александром, — припечатал Макс. — Пусть в его жизни будет хоть что-то хорошее. Либо, если захочешь вернуться домой, я придумаю способ открыть портал. Думаю, свадьбы у нас не получится.

Он ушел, а я осталась в беседке, где долго беззвучно ревела.

Оказалось, что выбрать между двумя мужчинами очень просто. Достаточно, чтобы один из них послал тебя лесом.

***

Как любая приличная женщина всю ночь я рыдала навзрыд и проклинала Макса, а заодно желала ему никогда больше никого не встретить и на старости лет понять, что я была единственным лучиком света в его жизни (что похоже на правду, если мы останемся в заточении). Мне хотелось, чтобы на смертном одре он произнес: «Ах, какой же я был глупец, отказавшись от тебя» — и тотчас скончался, не дослушав моих едких замечаний.

Но утром пришло осознание: всё не так просто.

Человек не будет отговаривать от поездки за его братом, потому что боится потерять тебя — а через десять дней бросит, якобы излечившись.

— Нужно срочно поговорить! — выпалила я, ворвавшись в оружейную мастерскую, где Александр спозаранку натачивал меч.

Я, кстати, тут до сих пор не бывала, разве что мельком посматривала, как выглядит чисто мужская вотчина. Ух ты. Как будто в военный музей попала. Глаза разбегались от количества оружия: стрел с разноцветным оперением, мечей и кинжалов всех длин и изгибов, и боевых пик. Над погасшим камином висел герб дэ Горнов. Лев, выпустивший когти. А в дальнем углу стояли стальные доспехи, тоже украшенные гербом дома. Уверена, ими никто не пользовался несколько столетий, но выглядели они эффектно.

— Ты всем этим умеешь пользоваться? — спросила у Александра, опасливо потрогав тетиву лука.

— Немного, — ответил мужчина, не отрываясь от ножного точильного камня.  — Что-то случилось?

Я максимально отстраненно и без эмоций — ну, почти — рассказала ему про странное поведение Макса. Одна неприличная характеристика ведь не считается за излишнюю эмоциональность?Александр выслушал без особого интереса.

— А ты не думала, что он просто пересмотрел свои взгляды? Максимилиан тоже имеет характер, пусть и не показывает его. Возможно, наша связь оказалась для него недопустимой.

— Но он так переживал за тебя, — закусила я губу. — Он не хотел отпускать меня и ждал возвращения. А теперь…

— А теперь передумал. Людям свойственно меняться.

Александр кончиком ногтя коснулся наточенного лезвия и одобрительно качнул головой, убрав меч в ножны. Я молча пыхтела рядышком, не зная, как объяснить ему: что-то тут нечисто. Ну, я же чувствую. У меня интуиция разыгралась и вопит раненым вепрем, что Максимилиан задумал какую-то пакость.

Он не мог…

— Если тебе будет проще, я обещаю поговорить с ним, — вздохнул Александр, и мне показалось, что это чуть ли не первый раз за долгое время, когда он добровольно первым начнет разговор с братом. — Но не жди слишком многого.

— Спасибо! — Я бросилась к Алексу на шею, поцеловала в щеку.

— Не переживай, Екатерина.

Мужчина со вздохом прижал меня к мощной груди, смешно клюнув в макушку. Н-да, с выражением чувств у него явно проблемы. Не привык к нежности и не умеет её проявлять. Впрочем, я ведь знала, какого мужчину выбирала, и его осторожность в вопросах ласки никогда меня не пугала.

Мы недолго постояли, обнимаясь, а затем я ушла опустошать яблоневый сад, собирая только-только созревшие яблоки. Надо было чем-то занять и руки, и голову, да и хотелось сварить домашнего яблочного вина, пусть рецепт я помнила совсем плохо. Что-то так про сахар, дрожжи и брожение.