Дракон с королевским клеймом - Оливия Штерн Страница 37

И Вельмина, мысленно поклявшись хранить спокойствие, аккуратно сбросила с себя тяжелую руку. Итан тотчас проснулся, его тело напряглось, и он уставился на Вельмину спросонья мутным и крайне недовольным взглядом.

— Что? — спросил хрипло.

— Я… — она растерялась. Как ему объяснить, что ей тяжело находиться так близко, потому что начинает хотеться быть ещё ближе, но она совершенно не понимает, чего хочет сам Итан.

— Ты замерзла ночью, — его взгляд прояснился, — я ничего… не хотел. Я не хотел тебя обидеть или оскорбить.

Он тут же сел, провел рукой по лбу, прогоняя остатки сна и осматриваясь.

— Странно слышать оправдания… — невольно вырвалось у нее.

— От короля-дракона? — горькая усмешка. — от чудовища, вырывающего сердца и купающегося в крови девственниц? Что ещё про меня рассказывали, м-м?

Вельмина сжалась в комок. Похоже, разозлился… И все-таки посмотрела прямо в потемневшие глаза Итана.

— Но… ты и вправду вырывал сердца. Мой муж…

— Так себе удовольствие, все это делать, — Итан рассеянно провел рукой по волосам, отбрасывая их назад.

Если бы он так делал в доме де Триоля, она бы его куда быстрее узнала…

Потом он поднялся и подал ей руку.

— Нам нужно идти дальше. А еще… ещё я хочу рассказать тебе кое-что, чтобы по крайней мере один человек помимо королевы Лессии понимал, что происходило на самом деле. И чтобы хоть кто-то узнал, что собой представлял чудовищный король-дракон Селистии.

***

Солнце только-только взошло, небо казалось гигантской ракушкой, перламутровой створкой накрывшей землю. Туман редел, и было довольно свежо: Вельмина запоздало сообразила, что за ночь одежда все-таки отсырела. Дорога была все так же пустынна, лишь одна самоходная повозка лихо пронеслась мимо. Похоже, в Аривьене они ездили куда быстрее, чем в Селистии.

Шагалось легко — несмотря на то, что давали о себе знать голод и совсем немного — жажда. Итан нес сумку, видимо, решив, что понесет все сам — лишь бы эта женщина рядом шагала хоть как-нибудь. И было так тихо, как будто весь мир накрыло хрустальным куполом. Вельмина слышала звуки их шагов по булыжной мостовой и дыхание.

— Лессия была старой мерзкой кровожадной сукой, — откровенно сказал Итан, не глядя на Вельмину. Ей показалось, что он специально отводит взгляд, как будто стесняется того, что сейчас будет сказано.

Он помолчал несколько мгновений, затем решительно продолжил:

— Я уже говорил, что помню, как жил в другом месте. До пяти лет. А потом меня украли и привезли Лессии. Тогда я ещё не знал, что это та самая королева, которую мне предсказали. Да, Вельмина, я верю в предсказания, — горький смешок, — в священных книгах написано, что Старица плетет судьбы, и, как бы ты ни крутился, от того, что уже выплетено, не уйти…

— Но не каждая гадалка может правильно прочесть эти плетения, — растерянно пискнула Вельмина, вспомнив о своих собственных предсказаниях. Но ведь… это невозможно? Или наоборот, именно теперь это стало близко, как никогда раньше?

— Речь сейчас не о предсказаниях. Речь о короле-драконе, — на губах Итана появилась горькая усмешка, — как только Лессия заполучила в свои цепкие руки пятилетнего мальчика, она принялась наслаждаться победой. Хотя непонятно, какой победой? К чему были все эти наказания, унижения? Такое чувство, что она хотела унизить не меня, кого-то другого. Возможно, кого-то из моих родителей? Я этого не знаю, но попробую выяснить — исключительно, чтоб дополнить картину собственной потерянной жизни. И первым делом Лессия поставила на мне печать… Да, черную печать с гербом, ты ее видела. А еще она сделала серебряную куколку. Это примерно как перстень на твоем пальце, чтобы управлять рабом. Но куколка была куда как более сильным артефактом. А потом… — внезапно он запнулся, и Вельмина увидела, что взгляд сделался остановившимся, стеклянным. — Потом она стала изобретать дракона.

— Королева была алхимиком, — хрипло шепнула Вельмина.

— Да. Она живо интересовалась способами трансмутации живого, — подтвердил Итан, — можешь себе представить, сколько ей пришлось провести экспериментов, прежде чем из человеческого тела получился настоящий дракон?

— Я бы до такого не додумалась.

— И слава Богам, — он улыбнулся и как-то особенно пронзительно глянул, — потому что, чтобы это провернуть, надо быть тварью, далекой от всего человеческого. Ну так вот. Получив дракона — а мне к тому времени как раз исполнилось пятнадцать лет — королева захотела получить и короля. Во всех смыслах получить, понимаешь?

Вельмина смешалась и поняла, что краснеет.

— И мне поначалу даже нравилось, — Итан говорил равнодушно. Вельмина сообразила, что для него все это — давно прожитое, покрытое пеплом. — Да, мне нравилось то, что она позволяла делать. Лессия всегда была раскованной в постели, а в глазах пятнадцатилетнего мальчишки — и подавно. Но, сдается мне, некоторым женщинам просто нельзя давать в руки власть, потому что это их портит, а некоторых так и вообще сводит с ума. Я становился старше, Лессия начала стареть. И ее пристрастия… скажем так, стали выходить за рамки того, что считается нормой между мужчиной и женщиной.

Вельмина вздохнула. Она понимала, что Итан сейчас щадит ее, не раскрывая подробностей, но в то же время слушать подобное было неприятно, резало, саднило где-то под ребрами. Он… был мужем королевы. И они занимались любовью, не раз и не два. Да, отчего-то думать об этом стало неприятно.

— Тогда же Лессия придумала новую забаву. Она заставляла меня убивать приговоренных к казни, и все это выставлялось напоказ — чтоб другим было неповадно. А я… понимаешь, когда из меня сделали дракона, я стал гораздо сильнее. Мог голыми руками разломать грудную клетку, и…

— Не надо, прошу, — выдохнула Вельмина.

Воображение живо нарисовало ей то, что происходило потом, и перед глазами помутилось.

— Хорошо, не буду, — согласился Итан, — я вижу, что тебе неприятно. Но кое-что все-таки добавлю. Когда она узнала, что Аривьен перешел в наступление, то приказала мне превратиться в дракона. При помощи той самой злочастной вытяжки из мартовской травки. А мне хотелось только одного: сдохнуть свободным. И поэтому, когда Лессия направила меня к дирижаблям, я радовался.