Опасная пара для темной (СИ) - Вознесенская Дарья Страница 37

Лучи буквально пронзают насквозь инквизиторов. Вот только на теле Киану - немало темных ран, невидимых глазу в обычной жизни. И сквозь них ничто не пройдет. Ни Свет, ни Тьма. Пресветлая магия от них отражается, причиняя главе немыслимые страдания, а Тьма, наверное, и вовсе там исчезнет, потому как раны эти - пустота, Запределье постаралось, вырвало, забрало все, что захотелось, ничего не оставив. Вот откуда они.

- Мам, - всхлипывает в ужасе Аничка, которая тоже многое видит. И я в себя прихожу. И говорю первое, что приходит в голову, интуитивное.

Опасное.

- Попробуй воплотить свою нечисть прямо на нашем пресветлом. Ворона одного не хватит.

Еще раз всхлипывает, но кивает и зажмуривается. Скукоживается вся в усилии. А я, напротив, распрямляюсь и широко глаза открываю. Тянусь, ослепнув, к Свету…

...Или рассказать ему уже сразу, что моя странная идея имела успех? При полном моем непонимании происходящего, что именно делать надо. Ладно я, но ребенок… У нас получилось отдать собственную нечисть в чужое владение. Временно. Мы воплотили их внутри знака, внутри схватки, с мысленным приказом заполнить пустоту инквизиторских ранений, ведь Источник - то же Запределье, только его обратная сторона. И если у него что-то изъяли, что там было, то сотканные из источника Ворон и Еж могли вернуть, пусть ненадолго, восстановить его целостность, а там уж как получится…

...И получилось ведь! Я позже уже узнала - магистр Гур поведал - что Свет считает того победителем, кого признает наиболее годным для служения себе. А годен самый сильный и цельный, во всех смыслах. Ведь во время схватки не только тело и магия важны, но и сила духа, и то, чем сердце наполнено. И нутро инквизиторское, с которым и были у главы проблемы. И что Хиран все это знал. Про проблемы тоже. Откуда? Так старший магистр даже предположить не может. Но когда произошло то, что произошло, и наша с дочкой нечисть помогла - Гур уверял, что совершенно незаметно для всех - это так поразило проверяющего, что он испугался. И попытался прервать схватку. А Свет ох как этого не любит...

...И вот самая яркая картинка у меня в голове, так это вспышка - взрыв, оставившая после себя два неподвижных обугленных тела на земле. Только одно тело было еще и искорками сверху присыпано. Типа победило. А второе тело без искорок лежало, просто страшное. И то мгновение, когда я думала, что страшное - это наше, оно было настолько удушающим, что горло до сих пор перехватывает.

Я обоих вытаскивала чуть ли не с границы. При помощи пресветлых, конечно - никогда еще ведьмы с инквизиторами так слаженно не работали. Хиран быстрее очнулся. Дело там не в физических повреждениях, сверху - не ожоги, а копоть. А в полном истощении. И очищении от всякого… Хиран вон память частично потерял. “А мог и жизнь, если бы Свет так решил”, - пожал плечами Гур, с которым мы за это время ближе сделались. С которым мы и проводили проверяющих прочь: слезы лить не стали. Бхавин же… Триединая его знает! Вон сейчас и проверю, как он…

Я поведала главе обо всех этих событиях кратко и без эмоций - не заслужил пока моих эмоций. Кроме негодующих. И внимательно пронаблюдала за его реакциями. А потом уточнила:

- Кроме того, что провал у вас по времени схватки… с остальной памятью как?

- Даже слишком хорошо.

- А магия?

- Вроде чувствую…

- Силы?

- Вашими стараниями…

- То есть Свет вот вообще ничем вам не повредил?

- Вы как-будто огорчены.

Хмыкнула.

Весельчак какой…

И покачала головой, отворачиваясь, чтобы налить ему из кувшина очередной сбор:

- После стольких хлопот я этому только радуюсь. Если бы вы кривой остались или туповатый… вдруг бы пресветлые сказали, что это ведьма вас плохо лечила?

- Спасибо… - прошептал почти.

- Что? Не слышно…

- Спасибо! - от громкого возгласа закашлялся, и тут я смилостивилась и подала ему кружку с теплым питьем. - За мое спасение.

- Неоднократное, - сообщила я вредно и принялась загибать пальцы, - На том постоялом дворе - от ран. И спасение от проверяющих и шанса, что вы должности бы лишились. В схватке этой вашей… Ну и дальше. Я три кризиса насчитала, когда вы на грани были.

- Все записали? - он вдруг улыбнулся уголками рта.

- Конечно, - кивнула значительно.

- Я ваш должник…

- И отдавать долги вы будете до-олго… - пропела мечтательно. А потом добавила с укоризной, - Если какие у вас еще есть тайны, от которых вас спасать придется, вы мне их сообщите заранее, чтобы я хоть как-то подготовилась.

- Х-хорошо…

- Не хорошо, а прям сейчас и сообщайте. Для начала - что это вообще у вас такое было?

Переворот

Переворот - странное время.

Стынь с болот и морских омутов захватывает сушу и выстужает разум и чувства. Каждого будто касаются предвестники далекой смерти: кого-то хватают за ноги, кого-то обнимают сзади - и ты чувствуешь дрожь вдоль хребта и резко оборачиваешься, в надежде определить, что же так тебя напугало, но ни с кем не встречаешься взглядом. А может боишься встретиться.

Переворот - сильное время.

Время силы собственной, внутренней. Два дня до и два дня после Солнце и Луна борются за власть. Но на одни сутки упускают любую власть. И мир перестает подчиняться или проповедовать Свет, Тьму и хоть какую угодно Искру. Мир и каждый в нем надеются только на себя. На собственные решения, на собственные выборы.

Люди запивают эти мысли дурманом, чтобы меньше думать; маги мечутся в поисках бесхозных искр; оборотни забиваются в самые темные норы; ведьмы чтут традиции и поют Песни, указывающие путь каждому, кто захочет тот видеть. Инквизиторы же теряют всяческие ориентиры. Они так привыкают к Свету, что почти никогда не замечают, что и ночь им Триединая освещает. А когда не обнаруживают ее ни на небосклоне, ни в собственном сердце - бегут.

Потому в ночь Переворота ведьмы стараются остаться одни, чтобы услышать то, что им шепчет изменение, а инквизиторы стараются собраться в круг, и поджигают самые высокие и большие костры, чтобы осветить пугающую их темноту.

Переворот - темное время.

Самая длинная и безлунная ночь в году и самый короткий и блеклый день. Повод действовать заодно со своей сутью и уподобиться нашему мирозданию, которое существовало до и будет существовать после. Время укрыться от морозов и холодных ветров, которые неизбежно сопровождают Переворот даже в самых теплых королевствах, согреться самим и согреть близких. И с благодарностью принять, что с этого момента Солнце развернется к лету, а Луна начнет насыщать истощенную за зиму землю.

Переворот - смутное время.

Даже нечисть затихает. Ворона мало что заставит промолчать. Уж в последние дни так точно: все мои проступки с момента своего первого его проявления и до нынешних дней припомнил. Но особенно то, что я во время схватки “бросила его на уничтожение Светом”, едва не погубила своим решением спасать инквизитора, и вообще, оскорбила ужасно. Тем, что поставила существование пресветлого выше его самого.

На мои осторожные замечания, что в общем-то губить там нечего было, он - сущность, и даже когда я уйду, всего лишь отправится в Источник; и что я ну вот совершенно была уверена в его силе и возможностях, и что он силой там напитался... на это бурчал еще громче и начинал припоминать все с самого начала. А в дни накануне Переворота затих. И с неохотой проявлялся, слепо глядя в ничто - его дар, его способность видеть в эти дни затихали затуманивались с мирозданием и не были ни помощью, ни поводом для гордости.

Переворот - необузданное время.

Пороки и ложь заполняют многочисленные тела, желание может превратиться в похоть, уверенность - в агрессию, слабость - в потери. Неудивительно, что проверка прибыла накануне и прошла столь бурно и с такими последствиями: пресветлые с охотой отзывались на такие "призывы" мироздания. Не желали жить с ним созвучно, потому и отзывались. И глава потому так мучился от своих ран, которые вовсе не ранами оказались, а ничем не заполненной не-сутью, и Хиран оттого стал едва ли не обезумевшим, и даже комендант, которого также отправили прочь, может не принял бы золото и обещание новой должности, если бы не близость Переворота.