Избранница колдуна (СИ) - Лис Алеся Страница 37

Дверь тихо закрывается, и я снова отворачиваюсь к окну. Рука непроизвольно тянется к щеке, где до сих пор ощущаю прикосновения Каора, и принимается остервенело тереть пылающую кожу.

“Держи друзей близко, а врагов еще ближе”, — вспоминается старая пословица.

Король не поверил, когда я намекнула на причастность бывшего опекуна к гибели семьи Кассии, не поверил и тому, что Каор приложил руку к возможному разорению компании отца. Но если бы у меня были доказательства. Если бы у меня были свидетели, документы…

Прижимаюсь пылающим лбом к прохладному стеклу. Стоит ли в это ввязываться? Ворошить осиное гнездо? Или я уже по уши в этом всем. Каор ведь просто так не отстанет. А лучшая защита — это нападение…

Глава 48

Так и стою, пытаясь вернуть самообладание, пока в комнату не входит Кадир. Как всегда бесшумно. Словно крадущийся хищник.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает.

— Почти, — горько улыбаюсь. — Если считать в порядке то, что я буквально несколько минут назад дернула за усы одного очень опасного тигра.

— Главное понимать, зачем ты это сделала, — глубокомысленно заявляет друг.

Кидаю на него задумчивый взгляд. Да, в этом-то и вопрос.

— К тому же у нас завелся шпион, который сливает информацию колдуну и Каору. Нужно всех аккуратно расспросить. Так, чтоб не спугнуть доносчика. Мало ли. Может, нам пригодится…

Кадир коротко кивает.

Проблем становится больше. Казалось бы, только разобрались с одними, нашли выход, ну… может, не выход, а хотя бы тропу к нему. Едва заметную, тонкую, пролегающую сквозь терновник и жгучую крапиву, но, по крайней мере, идущую в правильном направлении. Как на тебе! Новые подводные камни…

Шпиона мы так и не находим. Осторожные расспросы приводят в тупик. Один за другим отметаются все, и так немногочисленные, подозреваемые: конюх, старая птичница, Фрира, ее мать, даже малыш Лоил… Несчастные могли попросту не подозревать, что выдают врагу нужные сведения, но… но никто в последнее время не покидал пределов Отгрифа. Работы было под завязку, и две недели все трудились, не покладая рук. Лишь Кадир ездил за бобинами с лентами в лавку на улице Шиповников. Только его подозревать я уж точно не стану.

А дней до ярмарки остается все меньше и меньше.

Настырные кавалеры, к счастью, на время оставляют меня в покое, и появляется возможность полностью погрузиться в подготовку товара к продаже.

Вначале, как и полагается, ковры подстригаем.

Неровные концы нитей выглядят неопрятно и коряво, портят картину. Тщательно, до миллиметра, конечно же, каждую ворсинку не измеряем, но стараемся подрезать ровненько и аккуратно.

К тому же, обратная сторона изделия лучше всего показывает возможные ошибки в цвете. И пока нити не закреплены, можно легко их удалить и заменить нужным оттенком. Поэтому, скрупулезно проверяем изнанку и вылавливаем огрехи.

Потом наносим клейкую патоку, которая хорошо фиксирует узелки. Я уже основательно так поднаторела в магии и вполне могу пройтись по влажной от клея поверхности теплым воздухом, чтоб он быстрее высох.

Затем край основы подшиваем плотной лентой? за ней как раз и ездил Кадир. И я, держа в руках бобину, снова кидаю осторожный взгляд в сторону друга. Он удивленно смотрит в ответ, не понимая, чем обязан такому вниманию. Извиняюще улыбаюсь. Становится стыдно. В самом деле, Кася, дожилась. Подозревать, Кадира!

Встряхнув головой, гоню глупые мысли. Сейчас важно сосредоточиться на работе.

Самая интересная часть впереди. И маленький Лоил от нетерпения уже подпрыгивает на месте, словно резиновый мяч. Потому что с самого утра в большой бадье нагрели воду и развели неимоверное количество мыла. Теперь огромная белоснежная шапка пены грозит вылезти из своего убежища на радость маленькому мальчугану. Подумать только, сегодня будут купать совсем не его, а ковры!

Мне смешно и умильно, пока наблюдаю, как малыш, сосредоточенно нахмурив бровки, водит мягкой щеточкой по разноцветному ворсу.

— Так, Касси? — поднимает большие голубые глазенки.

— Да милый, — киваю. — У тебя отлично получается!

И мальчик, преисполнившись собственной значимостью, с еще большим энтузиазмом принимается за дело.

Рядом такими же щетками скребут остальные ковры Фрира, Тента, Чоульфа и Нотен. Раньше девушка служила посудомойкой. Но после того, как пришлось сократить штат, ее должность повысилась до помощницы кухарки. А готовит у нас теперь мать Фриры.

Чоульфа оказалась превосходной поварихой, я нарадоваться на нее не могу.

Жизнь Отгрифа в принципе кардинально изменилась. Это даже если не брать во внимание наше дело.

Большая часть особняка по-прежнему закрыта. В услужении осталось не больше десятка людей, которых с недавних пор я искренне начала считать своей семьей. Трудно не проникнутся чувствами к тем, кто остался с тобой в трудную минуту и готов делить последний кусок хлеба.

Но живем мы тихо-мирно и со всем справляемся. Единственное, что нависает над нашей маленькой семьей — это финансовый вопрос. Но и его я надеюсь решить с помощью ярмарки. А после и с личными проблемами придет время разобраться.

— Теперь пускай сохнут, — командую, когда вся пена смыта, и влажная шерсть блестит в лучах заходящего солнца.

Можно было бы высушить с помощью все той же магии. Но теплом воздействовать, как я делала с клеем, боюсь, вдруг повредится ворс.

Мы просто максимально удаляем влагу полотенцами и оставляем просыхать, проследив, чтоб доступ воздуха был ко всем участкам изделия.

А когда до ярмарки остается не больше суток, от моей деловой холодности не остается и следа.

И ведь еще сама себе удивлялась — сплю, как убитая, ем за троих и работаю, работаю, работаю… Ни разу сомнений и тревоги не возникало. Даже о Сиварде и Каоре не думала, так уставала к вечеру.

Но последняя ночь все расставляет по местам. Беспокойные мысли словно специально копились все это время, намереваясь ударить волной в последний момент.

Я ворочаюсь на кровати, сгребая под себя шерстяное одеяло, перекладываю снова и снова прохладной стороной подушку, а сон все не идет и не идет. Так и маюсь до утра, пока горизонт не прорезает светло-янтарная полоса рассвета.

Глава 49

Конечно, багаж частично был загружен в повозку еще с вечера. Конечно, все пункты расписаны до мелочей. Конечно, я тщательно сверяюсь со списком, чтобы ничего не забыть — как-никак ярмарка продлится неделю. И конечно… от суматохи мой скрупулезный и гениальный план нас ни капли не спасает.

Внутренний двор наполненный гомоном, криками, топотом и раздраженными возгласами. Голова пухнет от этого шума и напряжения. Плотная парусина, которой накрыта телега, лишь немного защищает меня от окружающей суматохи.

Еще раз пересчитываю мешки с провизией, посудой и приправами. Нас едет всего трое: я, Кадир и Тента. Но припасов мы берем впрок, чтоб поменьше тратить деньги. Ручаюсь, цена на обычную овсяную крупу в близлежащих к ярмарке лавочках этой ночью подскочила втрое. А ведь еще и шайрам нужно что-то кушать. На подножном корме лошадки долго не протянут.

Да и то, что особняк остается без присмотра двух сильных магов, беспокоит ни на шутку. И даже серьезная защита, наложенная Кадиром, и успокаивающая пульсация источника, отдающая привычной вибрацией под ложечкой, не умаляют волнение.

На минуту отрываюсь от своего занятия и сажусь на пятки.

Прикрываю уставшие веки. Внутри слишком мало света. Приходилось немного напрягать глаза. Тихо вздыхаю, наслаждаясь покоем. Мне настолько хорошо, что даже не сразу понимаю? что-то так. А когда до сознания начинает доходить скребущее несоответствие, сердце буквально подпрыгивает в груди, как маленький лягушонок. И сжимается под ребрами таким же холодным крошечным комочком.

Тихо! Во дворе слишком тихо! Подозрительно тихо…

Бесшумно пробираюсь к выходу и дрожащей рукой откидываю край парусины. Да так и замираю, как статуя, сжимая в руках шершавую ткань. Но внутри у меня словно целый мир переворачивается с ног на голову, и маленький Везувий взрывается, заливая раскаленной лавой свои Помпеи.