Конкурент. Сокрушить нельзя любить (СИ) - Ярославна Долина Страница 37

— Да, конечно, — сказал он и вернулся к прежней теме разговора: — Так на чем вы добрались сюда, Демид Евгеньевич?

— Пешком, разумеется, — влезла в разговор Софья.

Генерал поднял брови:

— От самого океана?

— После крушения лайнера мы перебрались ближе к реке, — не моргнув глазом, соврала она.

— В джунгли? — удивился Ролланж.

— У нас был автомобиль, — проговорил Демид, спасая Софью, пока она не посыпалась, к тому же из женского сектора наверняка уже сообщили про машину. — Но мы подверглись нападению дикого племени. Они сожгли самолёт и наш транспорт. Тем не менее, мы можем показать вам двигатель внутреннего сгорания. Авиалайнер, на котором мы прилетели, был оснащен двумя.

— Замечательно! — воскликнул генерал. — Я прикажу запрячь коней на завтра. Мы съездим за ними.

Демид чуть не застонал. Часы бездорожья верхом на лошади вместо поездки в комфортном автомобиле. Но делать нечего. Сложил руки на груди:

— Я хотел бы до этого подписать договор.

***

Демид открыл дверь, пропустил Софью вперёд. На резном столике у зеркала стояли белые цветы, похожие на пышные пионы. Положила на него сумку и прошла дальше в прихожую. Ноги утонули в мягком ковре. Странного вида диван, застеленный шкурой зебры, стоял у камина. Справа и слева от него расположились кривоногие кресла с полосатой обивкой. Исторические зарисовки на грубо обтсанных деревянных досках занимали всю противоположную стену. Пред ней расположился длинный овальный стол темного лакированного дерева, заставленный стульями. На нем красовался высокий кованый подсвечник. Очевидно, несмотря на замеченный неподалеку телевизор, освещение предлагалось использовать традиционное свечное.

— Какое странное сочетание старого и нового, — Софья покрутились, рассматривая интерьер.

Даже дома в родной реальности такой гостиничный номер стоил бы совсем не дёшево. Сколько Чернов заплатил за него здесь, на Пангее, оставалось только догадываться. После непростых переговоров о ключевых условиях соглашения договор был подписан, а Демиду выдана существенная сумма денег в качестве жалования. Когда Софья спросила, будет ли также оплачиваться ее работа, генерал Ролланж опять "завис". Потом выяснилось, что юридической процедуры, предполагающей финансовую компенсацию женщине за работу, в общем секторе не существует.

— Наконец-то! — благоговейно проговорил Демид.

Софья обернулась на его голос. Чернов стоял на пороге ванной. Подошла ближе. Белоснежная лохань царствовала в овальной комнате под двумя раскидистыми пальмами, росшими из больших глиняных горшков. Позолоченный смеситель с рогатыми вентилями для горячей и холодной воды сверкал чистотой. Из вафельного окна сразу за пальмами выходил великолепный вид на океан. Лёгкий белый тюль танцевал перед ним. На горизонте прямо по розовеющей полосе рождающегося заката летел птичий клин. По периметру ванной комнаты стояли толстые свечи для обеспечения освещения в темное время суток. Подавшись вперёд, Софья заметила два плетеных кресла с подушками.

— Пойдешь? — спросил Демид.

Софья улыбнулась. Ценитель благ цивилизации Чернов, наверное, с ума сходит от желания принять ванную. И все же предложил ей первенство. Благородный.

— Нет, Дим. Иди ты.

Он покачал головой:

— Не выйдет. Я должен проверить номер.

Ну, раз так…

Пока Софья мылась и плескалась, Демид вышел снова в холл и осмотрел входную дверь. Она была добротной, из массива кубинского махагони — по крайней мере, так эту древесную породу он знал на Земле. Закрывалась на ключ, никаких магнитных карт. Затем Демид прошелся вдоль номера — изучил оклеенные изумрудными обоями стены, застеленные паркетной доской глянцевые полы. Заглянул под стол, вырезанный из добротного красного дерева, в шкафы, осмотрел защищенные стеклами пергаментные гравюры. Надолго застыл перед крохотным телевизором в полном недоумении. Филин Радно из женского сектора хвасталась наличием качественного телевидения. Вероятно, это она и имела в виду — огромную лучевую трубку, идущую к крохотному экрану сантиметров 20 на 10. За ней, кстати, обнаружился первый жучок — сгусток проводов размером с кулак. Кто додумался поставить прибор для прослушивания в говорящий приемник? Другие жучки нашлись в отсеке под паркетом, за шкафами, даже в сейфе за одной из картин. Чернов выругался. Вот же подонки!

Софья вышла из душа румяная и цветущая. Не сдержавшись, Демид улыбнулся:

— Заново родилась?

— Не то слово. Провела бы в ванной остаток жизни.

— Ну, нет, — Чернов помахал полотенцем и направился к ней. — Что за монополистические замашки. Прочь с дороги, конкурентка.

Софья засмеялась:

— Вот так цивилизованный человек превращается в дикаря — достаточно испачкаться.

Поравнявшись с ней, Демид хищно оскалился, рассмешив Софью еще больше:

— В вопросах жизни и смерти человек всегда превращается в дикаря, — ему так захотелось поцеловать ее, теплую и смеющуюся.

Софья хлопнула его полотенцем в плечо и посторонилась:

— Мышление варвара.

Ухмыляясь, Демид проскользнул в ванную, закрыл дверь.

Софья запахнула белый халат, вернулась в гостиную. Прошла вдоль стены с историческими зарисовками. На Пангее, очевидно, тоже были эпохи военных столкновений. На некоторых картинах изображались битвы и знамена. Другие при этом показывали необычайно гармоничные уголки природы или города. Софья понюхала благоухающие цветы и посмотрела в зеркало. Всего несколько дней на Пангее, а она уже загорела. И волосы как будто сильнее выцвели, хотя казалось бы, куда уж больше.

Вечер за окном вступал в свои права. На юге солнце всегда садится быстрее, но на Пангее закат пролетал просто стремительно. Море потемнело. Софья вернулась к овальному лакированному столу. Нашла спички, зажгла свечи. Вдохнула с наслаждением запах горящего воска. Затем прошла к двойным дверям на веранду. Распахнула. Океанский бриз ударил в лицо. Шагнула вперёд и облокотилась на толстый бетонный балкон. Впервые Пангея с ее яркими красками и сладкими ароматами показалась Софье прекрасной. Прикрыла глаза и подставила лицо теплому ветру.

— Как думаете, Софья Андреевна, — сказал вдруг Демид из-за спины, — сегодняшний день доставил вам достаточно стресса?

Обернулась. Чернов был одет только в белое махровое полотенце — вокруг бедер. Полоска темных волос скатывалась вниз по шести кубикам пресса и исчезала под мягкой тканью. Капли воды блестели в лучах заходящего солнца на его загорелой коже. Проклятье, да, стресса было прилично, раз уж она опять так реагирует на этого мужчину:

— Полагаю, не меньше, чем в предыдущие дни.