Небо и грозы Электрет (СИ) - Мягкова Нинель Страница 38

Со всем возможным комфортом разместив Ричарда, лежа, на самом заднем, длинном сиденье, Фелисия, как могла, пристегнула его, пока Марта укладывала под кресла чемоданы и сумки. Коллинсы не стали сопротивляться решению мисс временно переехать в городской дом Макса.

О том, что скажет на это владелец дома, Фелисия предпочитала не думать.

Как и о том, что в Городе, учитывая, что кольцо взрывов явно имеет целью замкнуться вокруг него, может быть еще менее безопасно, чем в усадьбе.

Но к эшеминам семья Коллинсов вряд ли бы поехала. И еще более маловероятно, что их там приняли бы.

-18-

Фелисия очнулась от жара и вони.

Запах горелой плоти был невыносим. Бус полыхал, то и дело лопалось стекло, и пламя радостно взмывало еще выше.

Она приподнялась на локтях, перекатилась и встала на четвереньки. Голова гудела, по виску текло что-то тёплое. Руки, на которые она опиралась, дрожали. Исцарапанные пальцы судорожно впились во влажную землю.

Новое желтое платье, которое так понравилось маме в магазине, промокло от дождя и грязи, и практически потеряло свой яркий цвет. Юбка разметалась лохмотьями.

- Мама! - Фелисия как была, на четвереньках, рванулась обратно к бусу. Заднее окно, через которое ее выбросило взрывом, было дальше всего от бака с горючим, и горело там слабее. На ярком фоне огня виднелись две фигуры, прильнувшие друг к другу даже в смерти.

Жар опалил девушку, она заметила, как затлели кончики ее растрепавшихся волос.

Новый взрыв отбросил ее еще дальше от места аварии. Правую сторону лица жгло, и потрогав щеку рукой, Фелисия увидела на пальцах красное пятно.

Молнии сверкали не переставая, как намагниченные притягиваясь к остову буса и с каким-то остервенением продолжая добивать уже развороченный механизм.

Она не отрывала взгляда от двоих на заднем сиденье. И на мгновение ей показалось, что один из них шевельнулся. Должно быть, перепад давления от огня двинул тело, но безумная надежда ослепила ее.

- Папа! - истошно закричала она. Хотела броситься обратно к бусу, снова, но нестерпимая боль от ожогов и царапин приковала ее к земле. Ползком преодолевая сантиметры, девушка ползла к полыхающему огненному шару, пока силы не оставили ее окончательно, и она не уткнулась носом в мокрую, пахнущую травой и смертью землю.

- Фелисия! Фел! - позвал ее голос. Это не были ее родители, но голос был знакомым и родным. И она нашла в себе силы вырваться из кошмара и проснуться.

Кто-то тряс ее за ногу, не переставая повторяя ее имя.

Фелисия села на кровати рывком, вглядываясь в полумрак спальни, ища взглядом отголоски пожара.

Расплетшаяся за ночь коса превратилась в потные колтуны. Она убрала с лица перепутавшиеся волосы, заодно стерев пот со лба.

- Это сон. Всего лишь кошмарный сон. - Повторила она погромче. Не столько для себя, сколько для замершего статуей в ногах кровати Терегана.

Эшемин даже не успел толком одеться. Незастегнутая рубашка открывала больше мышц, чем положено лицезреть незамужней леди, ноги в пижамных штанах чуть ниже колена вообще остались босыми.

Похоже, он прибежал, услышав ее крики, прямо в чем заснул.

- И часто тебе снятся такие кошмары?

Тереган отмер, присел на краешек кровати, и успокаивающе положил ладонь на ее ногу под одеялом. Мерные поглаживающие движения тяжёлой горячей руки возвращали ее в реальность. Фелисия поежилась.

- Наверное, взрывы спровоцировали. Мне уже давно они не снились. Год, наверное.

Эшемин понял.

- Это не просто кошмар. - полуутвердительно сказал он. - Это воспоминание.

Девушка просто кивнула, мысленно переносясь на шесть лет назад.

- Мы тогда должны были поехать к нам в усадьбу из города. Родители Макса тоже. Сам Макс в последний момент отказался, сказал, у него дела. И хорошо, он мог тоже погибнуть. - Фелисия передернула плечами, отгоняя ужасную мысль.

- Я плохо помню тот день. - девушка обняла себя за колени, с трудом подавляя дрожь. - Точнее, помню все до катастрофы. Потом - провал. Доктор сказал, такое бывает, от шока, стресса. Сама авария как в тумане, а как я оказалась около дома - вообще загадка. Мне сказали, что следов посторонних не обнаружили ни на месте крушения, ни у порога. Кроме меня, выживших не было. Говорят, я сама дошла. Но как - там не меньше километра было, по лесу, одна, в грозу. Не представляю.

Девушка помолчала, заново переживая тот день. Молнии, продолжавшие бить в бус, пока он не рассыпался пеплом. Дождь, стекавший по израненному осколками телу. Холод вечернего леса. Безумная надежда и острая боль потери, которую она так до сих пор и не смогла принять. Осознала, что родных больше нет, но очень часто, просыпаясь, ожидала увидеть рядом маму, прибежавшую на ее крики. Или входя в лабораторию, увидеть отца за работой. И каждая несбывшаяся надежда - как новый нож в сердце.

Больше всего сейчас Терегану хотелось ее обнять и утешить, но рисковать он не хотел. Ночная рубашка Фелисии, шелково-кружевной соблазн, открывала на плечах и руках слишком много кожи, и эшемин опасался, что может ненароком дотронуться до неё напрямую. Он мог просто сидеть рядом, молча успокаивая присутствием, а максимум контакта - сквозь толстое одеяло.

Это злило и расстраивало, но такова его судьба. У каждого свои потери. И видеть ту, к кому тебя тянет с неимоверной силой, и не иметь возможности даже подержаться за руки, иногда даже более мучительно, чем не видеть ее вообще.

Девушка закуталась в одеяло поплотнее, сползая ниже на подушках. Ногу она не отняла, и даже за эту малость Тереган был бесконечно благодарен.

- Макс тогда должен был быть с нами, скорее всего, он до сих пор себя винит, что не поехал. Хотя что бы он мог сделать? Поэтому он так не любит лес и не выбирается из столицы. Поэтому я заперлась в усадьбе, и помешана на безопасном транспорте. Мы с ним оба боремся с травмой, просто каждый по-своему. Не осуждай его нелюбовь к лесу, у него есть веские причины.

- Меня вообще твой Макс не волнует. - грубовато отмахнулся Тереган. - Меня ты волнуешь.

Прозвучало довольно двусмысленно для ночной тишины спальни. Оба замолчали, не решаясь разрушить неловкое, но тёплое и взаимное молчание.

- Обними меня. - неожиданно сама для себя попросила Фелисия, и тут же бурно покраснела, порадовавшись, что в полумраке спальни этого не видно. Похоже, она сошла с ума - так откровенно предлагать себя малознакомому эшемину!

Тереган крепче сжал ее колено сквозь толстый слой одеяла, и с сожалением ответил, глядя на ее прикрытые тонким кружевом плечи:

- Не могу. Слишком много открытой кожи.

Фелисия нахмурилась.

- Давно хочу спросить - боязнь прикосновения напрямую - это у вас культурное, или вы просто людьми брезгуете? - Теперь ее еще и отвергли. Оказалось, это больно и неприятно. Ровно до следующих слов Терегана.

- Это опасно для людей. Смертельно опасно, Фелисия. Однажды, при самом первом знакомстве наших рас, человек и эшемин решили пожать друг другу руки. Я знаю, это ваш древний обычай, но на этот раз он стал причиной смерти. Несчастный сгорел дотла, как будто в него попала молния.

- А почему мы об этом ничего не знаем? - побелевшими губами спросила Фелисия. Это что же, каждый раз когда она брала его под руку, она рисковала рассыпаться пеплом? Девушка с трудом подавила желание убрать ногу из-под его ладони. Ему виднее, и если он считает, что хотя бы такие прикосновения безопасны, нет смысла лишать их обоих даже этой малости.

- Они были одни в лесу. Их никто не видел. Эшемин решил, что если он предупредит людей, к нам начнут относиться настороженно, может даже возненавидят. Мы приняли все меры, чтобы как можно меньше взаимодействовать с человеческой расой. Пусть лучше нас считают затворниками, чем боятся как убийц.

Тереган только что сам заметил, что судорожно стискивает колено Фелисии, и поспешно убрал руку. Собирался было встать, но девушка дернулась, будто собиралась его удержать за рукав, и в последний момент передумала.