Буря настигнет (СИ) - Орлан Нари Страница 38

Я уставился на темно-зеленый диван. Из груди вырвался булькнувший смешок. На прошлой неделе Беатриса разорвала подушку со злости, разбила камеру, а я складывался пополам со смеху, убирая перья, рассыпанные по полу и дивану, матерился, выковыривая из серого ламината детали камеры.

Что же она не вернулась разнести квартиру, порвать мне одежду за то, что я ее трахнул? Я бы не мешал ей ровно столько времени, сколько бы у меня хватило терпения стоять и не приближаться к ней. Ровно секунды три?

Я присосался к бутылке. Янтарная жидкость уже не так больно жгла горло, голова тяжелела, веки закрывались. Пол услужливо подставил свое твердое плечо. Я протянул руку, словно пытаясь кого-то достать. Оказывается, лежать одному больше не удобно.

Далекая вибрация скрежетом врезалась в мозг. Заткнись, мать твою… Но она настойчиво будила. Я продрал глаза: в щели между занавесками заглядывали тусклые лучи.

Где гребаный смартфон? Жужжало вроде сверху. Я вцепился в барный стул и с горем пополам поднял себя. Боль прострелила голень, яркий свет экрана ударил по глазам. Я чертыхнулся.

Звонил Арвид. Сколько времени? Щурясь, я нащупал взглядом часы — без десяти девять. Репетиция идет пятьдесят минут без меня. Пусть бы шла дальше. Так или иначе, я не в состоянии ровно стоять, о какой игре на гитаре речь?

Я поплелся в спальню, смартфон жужжал. Зря вчера отказался от лечения. Теперь придется ждать, когда явится дух.

Звонок резанул по ушам в коридоре. Я ошалел, точно кувалдой по затылку треснули. Звон повторился. Я подскочил к двери и распахнул ее — сейчас дам в морду.

Арвид с мобильником в руках оглядел меня с головы до пят и выдал:

— Утро недоброе.

— Проваливай. — Я двинул дверью обратно, но он вставил в проем кожаный сапог. Мать твою… Железное полотно оттолкнуло меня назад, я едва не запутался в ногах, выругался от боли.

— Что случилось?

— Не твое дело.

Я бросил гостя в дверях и поплелся на кухню. Спать в постели вряд ли дадут. Вокалист вещал за спиной:

— Меня касается все, что, так или иначе, мешает благополучию группы. — Он уселся на барный стул и водрузил локти на стойку. — Поэтому спрашиваю снова: что случилось?

Стоять тяжело, а думать — куда труднее. Мысли бродили в хмельном тумане, падали, спали. Тело выполняло лишь необходимое для выживания: попило воды, сходило в туалет, легло на диван. Арвид чем-то молча тарахтел на кухне. Скорее бы вырубиться.

— Ирий, — вырвал он меня из полудремы. Пахнет кофе? Я приподнял веко: кучерявый протягивал чашку. — Пей и поехали на репетицию.

— Ты сбрендил? Я пьяный! Если повезет, до вечера протрезвею. — Я отвернулся от панорамных окон, от Арвида, уткнулся носом в темно-зеленую обивку и с наслаждением закрыл глаза. Диван мягко покачивался, я уперся раскрытой ладонью в стену, чтобы угомонить сломанную ориентировку в пространстве.

— Нас ждут.

— Кто?

— Герт, Сакари и Луис.

— Они ведь ни разу не приехали за всю неделю, хотя Герт клялся прибредать на полчаса ежедневно. — Я приподнялся на локте, оборачиваясь. — К чему собрание?

— Поехали. По дороге протрезвеешь. — Арвид хлопнул меня по плечу. Шестеренки в голове зашевелились. Что в тополином лесу сдохло, если «Буря настигнет» собралась на репетиции в полном составе? Ума не приложу.

Я тяжело вздохнул. Выпроводи я вокалиста чудом из квартиры, все равно не усну — грызет любопытство. На столике источал горьковатый аромат кофе. Арвид сел за синтезатор и пробежался по клавишам. Он не человек, а музыкальный оркестр. Кроме гитары, играет на пианино, барабанах, басухе и скрипке. Но большинство песен для группы написал Тайлер Элмерз.

— Ты писал песни для своей группы или кто-то другой? — спросил Арвид.

— Я. — Глоток кофе приятно согрел горло. — А что?

— Хочу убрать из программы концерта несколько песен, написанных Тайлером. Нужна замена.

Он ударил по клавишам, подчеркивая слова. Я воспрянул духом и допил бодрящий напиток. В голове прояснялось.

— Я совсем недавно кое-что написал. Песня выворачивает душу наизнанку. Жесткая, но красивая.

В карих глазах вокалиста блеснул интерес.

— Предлагаю после репетиции вернуться к тебе и обсудить. Идет? — Он поднялся и протянул мне ладонь. Похоже, без репетиции не обойдется. Я хлопнул его по ладони, подхватился на ноги и захромал к ванной комнате.

— Они подождут, пока я помоюсь?

В душе под струями меня навестила причина апатии. Вчера в воображении урывками рождалась игра, в которую мы бы с бесовкой могли поиграть под водой. Но то было вчера. Сегодня новый день. Прошлое пусть остается в прошлом. Выброшу пингвина и тиклер, когда приду домой вечером. А сейчас в студию.

На меня, по идее, должна бы обрушиться буря злости за опоздание, но когда мы с Арвидом заявились на пороге, Герт протянул мне руку для пожатия.

— Выглядишь ужасно. Боюсь просить снять очки.

— Я не рожей буду на гитаре играть. А твое место вообще за моим затылком — какие проблемы?

Он злобно усмехнулся. Арвид подскочил к нам, видимо, готовясь разнимать. Я снял солнцезащитные очки, поморщился от яркого света люминесцентных ламп и пожал протянутую мне ладонь. Герт впился в мою руку, точно сломать собрался. Я дружелюбно ощерился и с каплей магии легко улизнул из захвата. Зачем мне крупные бицепсы, как у него, если магией можно сдержать удар любой силы. То есть предвидимый удар.

Левая голень откликнулась тягучей болью. Я проковылял три шага и пожал руки Сакари и Луису.

— В честь чего собрание? — спросил я, обводя взором музыкантов. Луису приспичило настраивать гитару — он повернулся спиной. Сакари постукивал пальцами по басухе и переглядывался то с Гертом, то с Арвидом. Не решили, кто заговорит? Барабанщик сложил крупные руки на груди, светя татуировками. Вокалист сделал вид, мол, я привел, а дальше разбирайтесь сами.

Бас-гитарист с неизменным аккуратным хвостом и спокойным лицом сказал:

— С этого дня мы будем репетировать вместе с утра до вечера.

Я вскинул брови.

— И что вас сподвигло?

Герт покачнулся на каблуках, пыхтя:

— Концерт на носу. Нам надо нормально выступить. Поклонники важнее моих нервов, которые придется на тебя тратить. — Он отошел к барабанной установке и уселся крутить палочки. Я обернулся к Арвиду — тот прожигал меня взглядом, взлохмаченные кудри падали на скулы. Коронный взгляд для сцены. Я одно время учился так же смотреть, но позже перестал копировать, а принялся искать в своих эмоциях и мимике что-то цепляющее.

— На наш концерт перестали возвращать билеты. К тому же… начали покупать снова. История с Тайлером уходит с первых полос. Журналисты обсуждают тебя.

— Да? Я ничего такого не сделал, — сказал я, пряча улыбку, и наигранно пожал плечами. Не собираюсь искать, что пишут обо мне. Есть более важные занятия.

Барабанщик разговорился:

— Девчонка, которая гроза звездных извращенцев, за две недели ничего на тебя не нарыла плохого. А то, что нарыла — только увлекло фанаток. Они верят, что ты крутой парень. Не буду спрашивать, зачем тебе дома тридцать вибраторов и три мотка веревки, просто надеюсь, ты умеешь правильно связывать девушек и все будет обходиться без травм и лишних скандалов.

— В этом я профи.

— Чего не скажешь о гитаре, да? Ты специально прикинулся гитаристом, лишь бы в «Бурю» попасть? На видеозаписях со старых выступлений тебя нигде нет с гитарой, только с микрофоном и несколько раз с синтезатором.

— Мне очень льстит, что ты свободное время посвятил поиску информации обо мне. Не напрягайся больше так сильно, ибо начнутся проблемы с самооценкой.

Герт стиснул барабанные палочки до побелевших костяшек. Швырнет мне тарелкой в висок или, перепрыгнув через установку, загрызет?

— Хватит! — пробасил Арвид. — Хотите пособачиться — сделайте это после репетиции.

Как бы по-детски ни звучало, но Герт первый начал. Молчать я не стану.

— После репетиции их по разным углам развести надо! — заявил Луис, прячась за синей электрогитарой.