Пламя моей души - Елена Сергеевна Счастная Страница 38

— Только на тебя нам и уповать приходится, Елица, — он улыбнулся ей тепло. — Как и всегда.

— Тогда в путь нынче отправимся? — она повернулась к травнице, которая занялась уже было тихим разговором с мужем. Женщина отвлеклась, посмотрела искоса и с лёгким недовольством, которое вряд ли заметили остальные.

— Сегодня уже не пойдём. Требы принесу Лешему, а то не пустит, заведёт не туда. Подготовиться надо. Говорю же, место непростое. Сила там большая ещё осталась.

— И откуда же она там? — прищурился Леден. — Не знаешь? Вроде, капищ разных много, а о том говорят все, как один, что особое оно.

Женщина плечом пожала, улыбаясь ему, вроде, да и тая в глубине глаз холодок едва заметный.

— То мне неведомо. Говорю только то, что чувствую.

Скоро закончили трапезу торопливую и скомканную. Долго думала хозяйка, куда разместить многочисленных гостей. И княжичей, кажется, надо уважить подобающе, и женщин не обидеть пренебрежением. Порешили на том, что Елица с Боянкой останутся в доме: лавки им сыскались. А мужчин всех отправили в сенник, по началу лета почти пустой. Зато места там нашлось для всех: всего одну ночь провести достаточно.

После ушла хозяйка и правда — в сторону от дома, в самую лесную глушь, прихватив с собой курёнка одного не самого большого, да и не малого — чтобы Лешего не обидеть. Так ли она каждый раз к Хозяину обращалась, если нужно было за травами сходить? Кровь проливала, пусть и не требовалось? Строгий Леший здесь, видно, раз попусту требу кровавую ждёт. Елица с Боянкой решили пока вечерю для всех мужчин приготовить: раз уж нынче их в этом доме много собралось. Димина показала, где у неё что лежит, и оставила дом на их попечение спокойно.

Елица за все дела бралась, не отлынивала, да только мыслями всё была за стенами избы, там, где стучал о дерево размеренно колун увесистый. Радим — или Волот теперь — готовил дрова, попутно тихо переговариваясь о чём-то с княжичами. Те хитростей никаких не спрашивали с него: всё о том, как в этих лесах, рядом с капищем, дичь — много ли попадается? И не тащат ли волки коз, которые водились у хозяев не в изобилии, конечно, да так, чтобы хватало и не тяжко было за ними присматривать.

Елица слушала голос Радима, спокойный, слова почти неразборчивые, и в груди от звучания их то и дело замирало — страхом от мысли: что делать теперь? Как принять ту жизнь, на возвращение которой она и не надеялась?

Скоро вышла Боянка миски сполоснуть в колодезной воде, а как только скрылась, заглянул в избу Леден, будто ждал случая удобного.

— Так что ты сказать мне хотела, Еля? — подошёл ближе — и в груди уже знакомо затрепыхалось что-то. — Что напугало тебя?

Надо же, не забыл. Елица выпрямилась, поправив горшок на печи и повернулась к нему, комкая пальцами рушник, что на плече висел. И рассказывать-то ему не хотелось. И смолчать не было сил — а то ведь так и умом повредиться можно, коли в себе всё держать. А княжич младший с его спокойствием — собеседник нынче самый подходящий. Она глянула на дверь — не идёт ли ещё Боянка — и присела у стола.

— Хозяин здешний — Волот — мой муж, которого я погибшим считала, — проговорила она, отмеряя каждое слово. — Радим.

Леден, кажется, не услышал её — потому как ничего на его лице не отразилось. Да оказалось просто, что весть эта его настолько ошарашила, что он и не сразу нашёлся, что сказать или сделать теперь можно. Пару мгновений он ещё стоял на своём месте, а после опустился рядом, шаря взглядом по пустому столу. А там и на Елицу посмотрел, будто решил, что она рехнулась вдруг.

— Ты уверена? Может, похож просто?

Елица покачала головой, горько усмехаясь. И вздрогнула, как накрыла ладонь княжича её, лежащую на коленях. Леден наклонился к ней, стиснул пальцы сильнее.

— Уверена, — она совсем будто голос потеряла от того, каким проникновенным получилось его касание.

Словно и хотел он совладать с порывом своим, да не сумел.

— Так почему он не узнаёт тебя? Или вид делает? Неужто разлюбил? — княжич усмехнулся недоверчиво. — Быть такого не может. Разве можно тебя…

Он смолк, вздохнув, и руку убрал. Елица подняла на него взор, позабыв на миг сама о том, что ему рассказала. Что-то другое важным стало сейчас, что захотелось узнать немедленно. Но Леден снова укрылся за стеной извечного своего холода: кажется, и прозрачная она, видно сквозь неё многое, да всё так расплывается, что одно за другое можно легко принять. Как бы не ошибиться.

— Я не знаю, Леден, — Елица встала — невозможно усидеть. — Может, и вид делает. А может, и не помнит меня…

— А ты хотела бы, чтобы помнил? — упёрся в спину вопрос.

Прозвучал он как будто не из уст княжича, а из души самой. За этот день она не раз, оказывается, успела его себе задать. Хочет ли? Чтобы снова в жизни её Радим появился? Снова мужем ей стал, как было раньше… Но за пеленой всего, что случилось, за протяжением всех лет без него, не могла теперь ответа сыскать.

— Наверное… — произнесла она одними губами, кажется.

А, может, и вслух сказала, потому как Леден вдруг встал и остановился у неё за спиной. Склонился явственно над плечом и неспешно провёл ладонью по нему вниз. А после вверх. Поддел пальцами косу её, только слегка прикрытую платком, отпустил — та легонько ударила по спине.

— Я хотел бы помочь тебе, Еля, — сказал тихо, опустив руки. — Да не знаю, как. В твоей силе, верно, его вернуть себе. Коли захочешь. Ты всё сумеешь, если веление твоё на это будет. Я уверен.

Он сделал шаг назад и быстро вышел из избы, едва не столкнувшись в дверях с Боянкой. Та лишь взглядом его недоуменным проводила. Поставила молча горку мисок чистых на стол, не тревожа Елицу, которая так и стояла ещё, не в силах шевельнуться. Стих стук топора, прошли мимо двери открытой княжичи с отроками и скрылись где-то на заднем дворе. Елица вцепилась обеими руками в кувшин с водой, что стоял рядом,