Я украду твоё сердце - Ольга Островская Страница 38

Ну не думает же его босварийское высочество соблазнить меня с помощью каких-то стебельков?

− Я выбрал это блюдо, потому что оно хорошо сочетается с говяжьим стейком, вкусное, и быстро готовится. Мы ведь оба с тобой голодны, разве нет? – касается моего уха горячее дыхание. Посылая по моему позвоночнику табун бешеных мурашек.

Вот почему мне даже в таком простом вопросе теперь слышится двойной смысл? Азим на меня явно плохо воздействует, я становлюсь какая-то испорченная.

Как он и обещал, всё это ароматное пиршество действительно доготавливается в течение нескольких минут. А дальше мы, так же сообща, накрываем стол. И наконец садимся обедать. Или уже ужинать? Солнце ведь постепенно начинает клониться к закату.

− Ну как? – лукаво щурится его высочество, когда я осторожно отрезаю кусочек приготовленной мною лично спаржи и отправляю его в рот.

− М-м-м, действительно вкусно, − киваю, с удовольствием ощущая непривычный вкус, чем-то напоминающий то ли брокколи в сочетании с орехом, то ли что-то бобовое.

В том, что мясо у Азима вкусно получится, я даже не и не сомневалась. Так что на некоторое время мы умолкаем и сосредотачиваемся на еде, уделив внимание даже моему салату.

− Хочешь пойти прогуляться по пляжу, когда поедим? – неожиданно спрашивает меня мой похититель, столь неожиданно оказавшийся заботливым романтиком.

− Да, с удовольствием, − наколов целый стебелёк спаржи, я задумчиво откусываю кончик.

Глаза Азима, вспыхнув, вмиг прикипают к моим губам. Будто касаются. Будто он представляет на месте этого стебелька что-то другое… Моргнув, я снова ощущаю жар предательского румянца на щеках. Что за глупости?

Но, вместо того чтобы положить вилку обратно на тарелку, я невозмутимо откусываю ещё кусочек.

Я всего лишь ем. И знать не желаю, что он там себе воображает. Вот ни капельки. А жарко мне так от того, что у плиты долго простояла. С непривычки.

Не знаю, где у меня берутся силы доесть свою порцию и не подавиться. С откусыванием кончиков я больше не рискую, но Азим и без того находит повод есть меня глазами.

− Спасибо. Было очень вкусно, − вскакиваю, как только доедаю последний кусочек мяса. – Я пойду переоденусь для прогулки.

Правда в этот момент мой взгляд падает на мою тарелку. Её же, наверное, помыть надо. Я как-то никогда не задумывалась особо, куда девается посуда, когда слуги убирают её со стола.

− Отнеси вон в ту бадью, − кивает Азим на большую деревянную посудину, выглядывающую, из-за охлаждающего шкафа. – Не волнуйся, принцесса, мыть посуду я тебя заставлять не буду. Этим завтра займётся Чиара.

Облегчённо выдохнув, я поспешно делаю, как он велел, и наконец убегаю в свою комнату. Нужно решить, что надеть.

Наверное, одну из блуз и юбку.

Но когда я подхожу к небольшому шкафу, в который сложила купленные Азимом обновки, мой взгляд сам собой притягивается к красному платью. Может… его? Азиму это понравится. Он снова будет смотреть. Возможно, не только смотреть.

Пальцы тянутся к мягкой, нежной ткани… она такая тонкая. Я буду словно обнажена… для его прикосновений.

Нет. Не стоит. Пока что.

Вздохнув, снимаю с вешалки другое. Тоже красивое, но не настолько откровенное. Белое. Так даже символично получится. В конце концов у меня сегодня помолвка нежданно-негаданно случилась. Возможно, временная. Но почему бы не отпраздновать?

А дальше у меня возникает проблема. Как я не верчусь, как не изворачиваюсь, распустить шнуровку платья, в котором хожу уже почти сутки, просто не получается.

Приходится смириться с мыслью, что нужно попросить помощи. Ну не ходить же мне в этом платье вечно?

Чувствуя как сердце в груди взволнованно ускоряет свой бег, как снова учащается дыхание и жар опаляет щёки, заставляю себя двинуться к двери, чтобы найти Азима.

Он, наверное на кухне.

Но стоит мне открыть дверь и выглянуть в маленький уютный коридорчик, как я вижу объект моих мыслей собственной персоной. Его высочество как раз направляется к своей комнате.

− Что-то случилось? – останавливается он, заметив меня.

− Нет. Да… Ты можешь мне помочь? Шнуровка… я не могу сама распустить, − бормочу, не поднимая на него глаз. Боясь снова обжечься тем огнём, который наверняка сейчас снова пылает в его взгляде.

− Конечно. Я весь к твоим услугам, − эта хрипотца в мужском голосе что-то очень странное делает с моими мыслями й телом. Азим останавливается прямо передо мной. – Мне войти?

− А, да… да, конечно, − киваю, отступая обратно в спальню. Отворачиваюсь от него, прохожу в комнату. Буквально кожей ощущая мужской взгляд, скользящий по моему телу. Слышу звук закрывающейся двери, шаги. Ощущаю его позади. По позвоночнику бегают толпы горячих мурашек, внутри всё трепещет.

Замираю, сжав руки в кулаки, едва дыша. Боги, почему я так безумно волнуюсь? Словно речь идёт не о шнуровке, а о чём-то гораздо большем. Он ведь уже касался меня в таких местах, что даже думать об этом стыдно. Но та… ситуация в саду стала для меня полной неожиданностью. Не было тогда этого томительного ожидания и попыток предугадать, что мой похититель сделает дальше.

Сейчас же… после всех наших поцелуев, после его взглядов и провокационных намёков… после того, как я практически сама ему разрешила раздеть меня. Когда сама по неведомым причинам хочу этого, жду его прикосновений…

− Ты же не боишься меня, моя принцесса? – нежным бархатом касается моих волос его дыхание. Мужские ладони ласково пробегаются по моим предплечьям, пальцы на миг обхватывают запястья.

− Нет, − отвечаю абсолютно уверенно.

− Значит… дрожишь ты не от страха? – проведя костяшками обратно вверх, он сжимает плечи, собирает мои волосы и перекидывает их на грудь.

− Нет, − качаю головой, прежде чем успеваю задуматься над ответом.

− Меня это очень… радует, малышка, − целует мою шею сзади.

Ох… мои коленки почему-то вдруг слабнут подгибаясь. Затаив дыхание, я теперь всем своим существом прислушиваюсь к тому, как Азим начинает распускать шнуровку, к прикосновениям его пальцев. Края мягкого корсета расходятся. А следом приходит щекочущее ощущение чужого дыхания на моей обнажённой коже. Мужские губы касаются точки между лопаток. Обжигают обнажённую кожу прямо над краем тонкой камисоли.

Вздрогнув, я хватаю том воздух. Веки тяжелеют. Мне хочется ещё. Так хочется, хоть и страшно. Пока что, к счастью, я способна думать о последствиях.

− Знала бы ты, как я жду, что когда-то ты позволишь мне раздеть тебя не для того, чтобы ты могла одеться обратно,