Четвертый муж не нужен - Мила Морес Страница 38

Если он захочет брать силой — сопротивляться не стану, но чувство вины меня съест, придется рассказать обо всем мальчикам, они будут злиться, это причинит боль Лосту.

— Ты любишь его больше, чем остальных, — Крайт будто заглянул в мои мысли, — делаешь вид, что никого не выделяешь, но Лост всегда для тебя на первом месте. Ты переживаешь, что он подумает, боишься, что обидится. Ты не просто так выбрала его в первую союзную ночь…

— Нет, — оборвала его, он собирался еще продолжить перечень. — Я люблю их одинаково и никого не выделяю.

— Хочешь убедить в этом меня или себя? — Крайт смотрит снизу, его руки массируют мои ступни, я даже не заметила, когда он успел завладеть обеими моими ногами. От его прикосновений я потекла, хоть и неосознанно, но завелась. Массаж ступней, оказывается, возбуждает не хуже поцелуев и прочих ласк.

— Я люблю их одинаково, — говорю тверже, сама в то же время копаюсь в чувствах, ищу подтверждение своим словам. — У каждого из них своя особенность, и мне это нравится. Они индивидуальны, но дополняют друг друга. Лоста я не выделяю, но он для меня важен.

— Больше, чем остальные? — допрашивает меня, добавляет поцелуи в бедро, нежные поглаживания, разговор переходит в сексуальную пытку.

— Нет, остальные тоже важны, — я не сдаюсь.

— Признайся, что Лост для тебя важнее. И если бы я влез в его тело, ты сейчас не отказалась бы от близости. Признайся, — целует внутреннюю сторону бедра, я закатываю глаза, запускаю пальцы в волосы Лоса.

— Нет, — выдохнула ответ. — Я люблю их одинаково. Лос властный, дерзкий, настойчивый, Лост решительный, смелый и надежный, Лайт мягкий и добрый. Они идеально дополняют друг друга, и важны для меня в равной мере, — последнее сказала уже с полной уверенностью, оттолкнула голову Лоса от слегка растопыренных бедер, слезла со стула, устремилась к двери, но остановилась. — Я сделаю все, чтобы освободить их от твоего проклятия. Мы будем счастливы вчетвером, а ты отправишься туда, где тебе место.

Крайт сделал несколько быстрых шагов, я не успела дернуться, как оказалась вжатой в грудь Лоса, где-то внизу в меня воткнулось напряженное достоинство. Мужские губы скользнули по моей шее, причем я заметила, что все не так, как делает Лос. Крайт целует неумело, слишком влажно, но недостаточно ощутимо. Мои мальчики в этом значительно прокачались, целуют искусно, прожигают кожу. У Крайта и поглаживания другие, он больше похож на неуверенного подростка, хотя доводится моим мужьям дедом.

— Сколько тебе было лет, Крайт? — не останавливаю его поцелуев, но мозгом контролирую свое тело.

— Двадцать пять, когда мы с Классией встретились, тридцать пять, когда я утонул, — он слегка отстранился. — Десять лет мы провели вместе… У нас было два выводка по трое сыновей.

Выводок — звучит странно, будто о кошках или собаках. Посмеялась мысленно. Ну и выражения тут у них.

— Присядь, Крайт, давай поговорим, — я перешла на тон доброй матери, погладила его по щеке, взяла за руку и потащила к кушетке. — Не надо меня домогаться, — убираю его руку с бедра.

— Я хочу… Пожалуйста, в последний раз. Они не узнают, если ты сама не расскажешь. Ты же любишь, когда тебя просят. Я наблюдал за вами с Лайтом, ты заставляешь его просить об этом и никогда не отказываешь. Пожалуйста, не откажи и мне.

— Нет, Крайт. Я хочу поговорить. Ты мог бы рассказать мне о себе, но лезть с приставаниями необязательно, — выпутываюсь из рук Лоса, но они меня не выпускают, Крайт пересаживает к себе на колени.

— Если откажешь, я расскажу им, что в прошлой жизни ты была падшей женщиной, — это звучало угрожающе, от просящего мальчика не осталось и следа.

— Что-о? Кто это тебе такое сказал? Я не была падшей женщиной! — вскочила с мужских ног с возмущением, даже стукнуть его хотелось, но сдержалась, передо мной ведь Лос, а он ни при чем.

— Мне Классия нашептала. Это же она тебя сюда прислала, выбрала из многих. Сказала, что такая, как ты, никогда не откажет мужчине в любви. Я надеялся, что ты примешь и меня…

— Это неправда! Я никогда не была проституткой! — руки трясутся, мне страшно представить, что мои мальчики услышат обо мне нечто подобное, и еще страшнее от того, что по наивности своей могут в это поверить. Но это ведь не так!

— Позволь мне войти в тебя, и я им не расскажу, — голос Лоса вдруг стал неприятным, скользким. — Или все-таки ты предпочла бы тело Лоста? Жаль, я не мог им воспользоваться…

— Что ты несешь, Крайт?! — медленно подкатывает бешенство. — Я не дам тебе! Твой шантаж не сработает! Лосы никогда не поверят твоим словам!

— Поверят, еще как поверят, — он оскверняет тело моего Лоса, говоря неприятные вещи. И страшно от того, что он может быть отчасти прав. Если бы мои мальчики знали, чем я занималась в прошлой жизни, буквально продавала себя, пусть и без прикосновений, как бы они ко мне относились? Сейчас я для них почти святая, но если правда выйдет наружу… Что тогда? Они откажутся от меня, захотят себе нормальных женщин?

— Подожди… Почему ты не мог воспользоваться телом Лоста? — припомнила его предыдущие слова.

— Потому что я не спал, — за спиной послышался знакомый родной голос. Я обернулась и увидела стоящего в дверях Лоста. Сгусток страха укатил в живот, внутренности вспыхнули, начало болеть одновременно в каждом боку.

— Лост, — говорю испуганно и одновременно просительно, — это неправда, — не знаю, сколько времени он стоял за этой дверью, что он успел услышать, увидеть, но по выражению лица понимаю, что последний разговор он точно слышал полностью. — Я не была падшей женщиной, Лост, — делаю несмелые шаги ко второму мужу, хочу прижаться к его груди и услышать успокаивающие слова, заверения, что он меня любит несмотря ни на что.

— Спасибо, Крайт, — сказал Лост, глядя в лицо брата, — оставь уже тело Лоса, дай ему отдохнуть. Завтра важный день, мы все должны выспаться.

Крайт ничего не сказал, только разочарованно вздохнул и пошел к выходу. Стояк распирает штаны, предвещая, что Лос проснется жутко голодным.

— Лост, все не так, как он сказал, — оправдываюсь, прижимаясь к упругой мужской груди, — я не была падшей женщиной. Я делала разные вещи, но я не продавала свое тело… Точнее, не давала его мужчинам за деньги. Но