Крылья феникса - Матлак Ирина Страница 39

Из дома я ушла с большим трудом. В том смысле, что, едва спустившись с чердачной лестницы, наткнулась на тетушку Эльзу, загородившую проход своим далеко не маленьким телом. Хорошо, что в это время ее позвал дядюшка Риус, и мне все-таки удалось ускользнуть. Возвращаться в институт я планировала на последнем омнибусе, а оставшееся до вечера время хотела просто побродить по городу. Кот неожиданно увязался следом и семенил позади, периодически вспугивая стайки пронырливых воробьев.

Было так приятно идти по усыпанному солнечными бликами тротуару, подставлять лицо ласковым лучам и ветру. За пределами кварталов, где ночью бушевал пожар, дышалось легче. Здесь текла неспокойная, но простая и понятная столичная жизнь — спешили по своим делам прохожие, цокали копыта впряженных в экипажи кокрэнов, магазины беззастенчиво демонстрировали витрины с красиво расставленными на них товарами.

Я любила Дрейдер. Любила наш большой, пестрящий контрастами город, в котором каждый видел и находил что-то свое. А особенно любила его в предзакатные осенние часы, когда солнечный свет делался по-особенному ярким и теплым, мягко обволакивал здания и разжигал пожар в кронах пожелтевших кленов. Порой в такие моменты мне казалось, что не существует ни прошлого, ни будущего, ни даже настоящего. Что наша жизнь — вне времени и вне пространства, а мы просто не понимаем этого. Живем, как муравьи, копошащиеся в своем большом муравейнике и не видящие ничего дальше пары подобранных веток.

Я гуляла несколько долгих часов, ходила и по центру города, и по маленьким, но уютным улочкам. Рассматривала витрины тех самых магазинов, любовалась ясным небом, вдыхала прозрачный воздух и наслаждалась спокойствием. Уединением. Несмотря на то что меня окружали толпы, я чувствовала себя обособленной от них, отгороженной своим личным непроницаемым панцирем.

Когда стало смеркаться, я решила вернуться домой, чтобы забрать кое-какие вещи. Моя швейная машинка была не слишком громоздкой. Она легко помещалась под специальный, оснащенный ручкой для переноски деревянный колпак, и я хотела взять ее с собой. И для душевного успокоения в стрессовых ситуациях, и в случае, если эти стрессовые ситуации вызовет испорченная одежда. Да и просто приятно, когда рядом есть частичка родного дома.

Домой я возвращалась, минуя Центральную площадь. Невзирая на то, что еще было светло, здесь уже зажглись фонари, разгоняющие первые невесомые сумерки. Кота я взяла на руки и неспешно почесывала это мурчащее чумазое создание за ухом.

Часы на ратуше пробили шесть вечера, и располагающиеся на них фигурки пришли в движение. Распахнулись миниатюрные ворота, и пятнадцать небольших скульптурок появились из них одна за другой. Непроизвольно за ними наблюдая, я вдруг обратила внимание, как из ратуши вышла пара — светловолосый мужчина и держащая его под руку красивая девушка.

Не знаю, что заставило меня задержать на них взгляд. И что заставило этого мужчину, прежде чем сесть в карету, посмотреть в мою сторону — сначала мельком, а потом не отрывать от меня взгляда несколько долгих секунд. Показалось, что на его лице отразилось удивление и что-то вроде узнавания — хотя, возможно, мне просто издали это померещилось.

Тронув за руку, спутница что-то ему сказала, и мужчина слегка тряхнул головой. Больше ни разу на меня не взглянув, сел в карету, и вскоре она скрылась из моего поля зрения.

Я только пожала плечами — спутал он меня, что ли, с кем? Или узнал во мне избранную на последней церемонии?

— Эй, ты чего? — обратилась я к Коту, заметив, что он как-то странно утробно порыкивает и тоже провожает взглядом удаляющуюся карету.

В следующую секунду наглая животина куснула меня за палец и, вырвавшись, спрыгнула на тротуар. Замерла, точно к чему-то прислушиваясь, протяжно мяукнула и, как ни в чем не бывало, прошествовала в направлении наших кварталов.

На омнибус мне удалось не опоздать лишь чудом. Все из-за тетушки Эльзы, которая впервые за долгие годы поднялась на чердак и донимала меня расспросами. Уж насколько хорошо я успела ее изучить, но до этого дня даже предположить не могла, что когда-нибудь она будет так стараться мне угодить. Судя по ее поведению, тетушка Эльза уже записала меня в выпускницы института, устроила на почетную должность, сделала вхожей в высшие дома и наградила несметным богатством.

— Ты же помнишь, как мы были к тебе добры? — то и дело приговаривала она, пока я складывала швейную машинку. — Заботились, кормили, одевали, растили, как родную дочь…

Я слушала вполуха и лишь кивала, когда это требовалось. Что толку спорить? Тетушку все равно не переделать.

Сложив машинку, я собралась, огибая опекуншу, пробираться к выходу, но мое внимание внезапно привлекла лежащая на столе тряпичная фигурка, рядом с которой уселся Кот. Недолго поколебавшись, я сунула сшитого ночью феникса в карман, потрепала Кота по голове и наконец покинула чердак.

На этот раз уходила со спокойной душой, уверенная в том, что обижать Кота опекуны не будут. Даже забавно, насколько резко переменилось их ко мне отношение… забавно и одновременно гадко.

К институтским воротам я пришла, когда мир окончательно поглотили плотные сумерки. Раньше я не обращала внимания на то, какая мощная энергия окружает этот золотой замок, а теперь в полной мере это почувствовала. Кажется, защитный купол стал еще сильнее, превратив Институт аэллин в настоящую непреступную крепость.

Я прошла через ворота, миновала сад и приблизилась к входу в главный корпус, когда увидела идущего неподалеку лорда Нориана Снэша. Он был задумчив и погружен в свои мысли.

Мне тут же вспомнилось принятое днем решение — рассказать ему обо всем, о чем прежде молчала. Похоже, самому Пресветлому было угодно, чтобы я это сделала, раз он устроил нам эту встречу. Но мне вдруг стало страшно. Разом всплыли воспоминания и о пожаре, и о столкновении с его братом, и обо всем остальном…

Но, отбросив ненужные сомнения и набравшись смелости, я решительно и громко позвала:

— Лорд Снэш!

Мы сидели в беломраморной беседке, укрытой от посторонних взглядов пышными пожелтевшими кронами. Пряча руки под столом, я в волнении переплетала пальцы, но мой голос звучал ровно. До этого момента мысленно несколько раз репетировала свои слова, но теперь они все вылетели из головы, и этот разговор я начала совсем не так, как планировала. И все-таки мне удалось рассказать, о чем собиралась, не упустив ничего важного и не перескакивая с одного на другое.

Когда я закончила, повисла тишина. Спроси меня кто-нибудь, какой она была, я бы не смогла ответить. Напряженной? Неопределенной? Томительной? Наверное, все сразу.

— Дневник сейчас у вас? — наконец спросил лорд Снэш, по выражению лица которого было невозможно ничего прочесть.

— Да, — кивнула я. — В моей комнате.

— Сейчас мне необходимо на некоторое время отлучиться, — произнес феникс. — Не уверен, что смогу вернуться раньше ночи. Давайте встретимся с вами здесь же, в этой беседке, завтра в десять утра. Возьмите с собой дневник.

— А вы… — начала я и ненадолго замолкла, подбирая подходящие слова. — Вы знаете, кто такая аэллина Лейстон?

Если прежде я могла читать хотя бы его взгляд, то теперь не сумела и этого. Все мысли и чувства лорда словно бы спрятались где-то глубоко внутри, оставив на поверхности лишь непроницаемую, лишенную всяческих эмоций маску.

— Поговорим об этом завтра, — уклонившись от ответа, он поднялся с места.

Не такого итога я ожидала от этого разговора. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как преисполниться терпения и дождаться завтрашнего утра. Очередная отсрочка одновременно и огорчила, и обрадовала, вызвав определенную долю облегчения.

Нориан

Меня ожидали в императорском дворце, но вместо того, чтобы находиться там, я перенесся в совершенно другое место. Туда, где не был уже много долгих лет. Туда, где меня давно не ждали, но все еще помнили.