Аниото. Проклятие луны (СИ) - Дронова Анастасия Страница 39

— Так было бы проще… — в пустоту проронила я, смотря мимо парня, на плывущие в запыленном окне обгорелые деревья, похожие на истлевшие спички.

Все же, я не привыкла к вещам, что развиваются о привычные мне понятия. Частые переезды и бессонные ночи перед экзаменами я могу выдержать, даже с фобией я худо-бедно справлялась, а вот проклятия, оборотни, запутанные сны, чужие воспоминания и непонятные чувства — все это слишком.

— Да ну? — тяжелый взгляд парня попал в поле моего зрения, прогоняя мимолетную хандру. — Не вижу я в этом ничего простого… Я не могу объяснить… — парень замялся, утыкаясь в книжку и продолжая листать страницы. — Но я чувствую, что это неправильно… И дело даже не в нормах морали. Как если бы… Я бы охотнее умер сам, чем убил тебя.

И тут наши глаза встретились. Смятение и растерянность отражались на его лице, проникая в радужку глаз неуверенными всполохами. Он сказал правду. Казалось, воздух потяжелел, превратился в вату: рвано вдохнула, забегала глазами, чувствуя, как жар ползет по шее, прямо к лицу.

— Вот, — ткнула в гравюру на странице, чтобы увести разговор в более продуктивное русло. Чем быстрее мы разберемся со всем этим, тем лучше. — Кто это? Знакомой кажется….

— Конечно, — парень хмыкнул, как ни в чем не бывало, будто это не он полминуты назад ошарашил меня признанием, попахивающим Шекспиром. — Вылитая ты!

Недоверчиво прищурившись, забрала у парня книгу, и вгляделась в черно-белое изображение. Конечно, сказать наверняка, что девушка из книги похожа на меня можно было с натяжкой, но в чем-то мы, и правда, были похожи. Может, овал лица, нос и выступающий подбородок? Жаль, что изображение не цветное, а все эти чернильные полосы, из которых сделан рисунок, смазывали выражение лица. Художник, делавший рисунок, — если это не результат работы станка (хотя не знаю, существовали ли такие в начале 19 века) — явно был мастером пейзажей и натюрмортов, а не художественного портрета.

— Что-то не похоже… — недоверчиво скривилась, хотя в душе екнуло: сходство было, только не могла понять, надумываю ли я его или оно действительно есть. — Еще скажи, что глаза у нас одного цвета, — фыркнула, отдавая книгу обратно парню, который тут же продолжил ее листать. Может, он заметит то, что пропустила я.

— А может так и есть, — выдал он вполне серьезно — По черно-белой картинке не определишь, но… — и тут он зачитал ту же строчку, что привлекла меня.

— Это Марфа? — с шевельнувшимся интересом снова заглянула в книгу, чуть ли не касаясь щекой плеча парня.

— Ага. Жена нашего суицидника, или как их в то время называли…

— Ничего не понимаю… — снова вырвала у парня книгу, вглядываясь в злополучное изображение. — Допустим, что Марфа выжила, родила ребенка. К тому же бабушка, говорила, что этот Терехов мой прапрадед что ли… Но… Все-таки я не могу представить, что медведь не задрал до смерти хрупкую женщину. А вот если предположить, что ее муж был твоим… сородичем… Тогда, логично, что он застрелился из-за мук совести… Нет. Не сходится. Ты говоришь, что в моей крови нет той заразы, что у тебя.

— Почему ты решила, что оборотнем был он? — парень бегал взглядом по оборванной странице книги. — Разве он написал: «Прости, что чуть не убил тебя, любовь моя»? Эта Марфа, видать, была очень красивой крепостной девчонкой, раз наш дедок влюбился без памяти и, наплевав на все правила общества, женился на ней. Он пишет: «Прости, что причинил тебе боль». А про зверя — может, метафора. Ревность тоже, в своем роде, — большой и страшный зверь. Может, он приревновал ее к кому-то, они поссорились, и она убежала в лес. А застрелился он потому, что решил, что виноват.

Я замолчала, мысленно складывая на полочку версию № 2. Может, Влад и прав, и никакой мистики в том случае не было, но…

Вырываю книгу и захлопываю ее так, что сосед, чутко спавший на сидении впереди нас, встрепенулся.

— Все равно, не верю, что ее задрал медведь… — недовольно пробурчала, не желая признавать, что его версия меньше попахивает бредом, чем моя.

— Допустим, был такой, как я, — знакомые черти снова принялись выплясывать ламбаду в карих омутах. Парень, видимо, не мог долго прибывать в тяжких раздумьях. Откинулась в кресле, ожидая поток издевательских и острых слов. — Красивый, обаятельный граф соседнего поместья, возможно, даже бывший хозяин нашей Марфы. И он тоже был проклят. Поссорившись с нашим бедным писакой, она убежала за границы своих владений, и встретилась там с нашим роковым красавцем. Он попытался овладеть девушкой, она его отвергла, и тогда…

Мой полуфырк-полухмык прервал полет фантазии университетского сказочника.

— Ты там часом диск с «Бедной Настей» у бабушки не стащил? Ну, ты и страсти насочинял. Легче поверить, что Марфа забила медведя ребром от кринолина.

— Да ладно, твоя версия «Красавицы и чудовища» звучит еще хуже, — парень улыбнулся: не так, как обычно во все 32, будто стремясь продемонстрировать зубы мудрости. Той самой искренней улыбкой, едва заметной. Жар прилил к щекам от осознания того, что ему действительно понравилась моя шутка. Ведь то, как я ее произнесла, больше было похоже на допрос, чем на язвительный комментарий — ну, не умела я играть с интонацией в голосе.

Влад еще хотел что-то сказать, но автобус остановился в очередной раз, и Файтов мельком выглянул в окно: его брови дернулись, будто он о чем-то вспомнил, и он, подорвавшись с места, устремился к выходу.

— Мне срочно надо домой! Закажешь для своих баулов грузовое такси! Прости!

Правило 16.1. Прислушивайся к интуиции, но доверяй сердцу

Странно, но стоило Файтову пулей вылететь из автобуса, мне стало как-то… некомфортно, что ли. А казалось, я должна была испытать облегчение. Быть может, это из-за того, что за мной охотятся чокнутые сектанты, а с ним я чувствую себя в относительной безопасности? Смотрела в окно, пытаясь избавиться от чувства дискомфорта, ерзала на кожаном кресле, обтянутом дешевой гобеленовой тканью, пытаясь найти рациональное объяснение своим чувствам, в обход темы под тегом «Владислав Файтов». Но ничего кроме длительного стресса, перерастающего в паранойю, на ум не шло — конечно, кроме банальной, но такой пугающей, симпатии к…

Оборвала мысль, решив не углубляться в подобные размышления, проблем и без того было достаточно.

Автобус прибыл на конечную, а я облегченно отложила самокопание в долгий ящик. Сначала надо решить одну проблему, а конкретно — с Яном и компанией — а потом уже браться за следующую.

Выгрузила сумки — не без помощи водителя — и села в первое такси, остановившееся около автовокзала. Пришлось доплатить сверху 200 рублей, чтобы таксист помог донести сумки до квартиры.

Квартира номер 273 встретила меня непривычной тишиной. С замиранием сердца поворачивая ключ, я надеялась услышать доносившийся из недр квартиры зычный папин голос, пропитанный шутливыми командирскими нотками. И мамино наигранное ворчание под аккомпанемент манящим запахам ее сладкой выпечки. Глаза обожгло слезами усталости и непонятной обиды, высасывающей все силы. Опустилась на банкетку, прислонив затылок к стене, и закрыла глаза. Я и не думала, что так сильно по ним соскучилась. Подумаешь, они решили продлить отпуск… Разве это плохо? Нет… Но так хочется обнять маму, вдохнуть шлейфом исходящий от нее аромат ванили, печеных коржей и шоколада и спросить совета. Хотя… Не думаю, что есть слова, способные описать то, что со мной произошло этим летом… И было бы неплохо зарядиться бодростью от папы, послушав парочку его бородатых анекдотов и армейских баек.

Но толку мечтать о том, что заведомо неосуществимо. Вздохнув, поднялась и направилась на кухню. В холодильнике наверняка мышь повесилась, но кофе с сахаром и сухими сливками вполне можно себе устроить. Влить в себя, так сказать, заряд бодрости. За самообслуживанием, детская обида притупилась, и я даже порадовалась тишине в доме. Но только я с комфортом уселась на барный стул — мама в прошлом году купила для кухни стол-трансформер в комплекте со стульями на высоких ножках — раздался звонок в дверь. Я изо всех сил понадеялась, что это сосед сверху пришел за солью — дядя Ваня вечно по рассеянности забывал купить то соль, то сахар, да и с моим папой они любили лишний раз обсудить прошедший турнир по боксу. Червячок подозрительности грыз эту версию с особым смаком, особенно когда продолжительность трели звонка увеличилась. А телефон, который я продолжала держать в руке, чтобы в случае чего набрать 911, вдруг загорелся: высветилось начало сообщения от абонента «Надя»: