Роза песков (СИ) - Ром Полина Страница 39

Однако, новости, которые ждали его в столице, потрясли молодого ридгана до глубины души.

-- … и речка-то не из самых глубоких! Ежели бы, например, кто молодой в карете был – всенепременно бы выплыл. А батюшка ваш… Ну, пока народ сбежался, пока карету вытянули… Даже кони выжили, а родитель ваш то ли ударился при падении, то ли что…

На церемонию похорон собственного отца ридгана Фандина Ронхарда Леон опоздал на половину рундины и теперь выслушивал печальный рассказ управляющего...

Вместе с Кортом он посетил семейный склеп – место упокоения ридганов. Посетил службу в храме Эрины Милосердной и от всего сердца попросил простить грехи отцу и сделать его посмертие легким.

И только через несколько дней с удивлением понял, что он, ридган Леон Ронхард, теперь не только старший в семье, но и практически единственный оставшийся. Даже боковая ветвь Ронхардов завяла.

Разумеется, осталась еще дальняя родня по линии матери, и если напрячь память, Леон мог вспомнить несколько фамилий. Но его мама была единственной дочерью ридгана, а остальная её родня была просто фарандами. И, разумеется, никаких контактов с ними отец не поддерживал.

Когда, совершив все положенные при трауре телодвижения, ридган Ронхард в конце рундины выслушивал доклад управляющего о делах майоратных земель, настроение его, и без того не радужное, с огромной скоростью падало в хиргову бездну.

На данный момент не было ни одного клочка майоратных земель, который бы его отец не выдоил досуха. В селах и городах население просто нищенствовало. После смерти ридгана оживились кредиторы, и количество расписок, которые нужно было бы оплатить в ближайшее время, просто вселяло ужас. Единственным светлым пятном на данный момент были те самые земли в Маниджаре, где Леон провел последние годы.

После доклада постаревший Корт, отпив из кубка остывшего глинтвейна, чтобы смочить пересохшее горло, со вздохом добавил:

-- Дедушка ваш, светлой памяти ридган Герм, такого и боялся… А вам бы, ридган Леон, пора уже и о наследнике подумать. Все мы во власти Даркана Вершителя. И дня смерти никто не знает. Случись что с вами… Ну, сами понимаете…

-- Не говори глупостей, мне сейчас не до женитьбы.

-- Вот и дед ваш так говорил. И что? Остался с единственным наследником и то…

Корт расстроено махнул рукой, а потом добавил:

-- А было бы у него два сына, четверть земель по закону можно было бы второму отдать. Глядишь, сейчас бы полегче было. Так что о наследнике вам в первую голову думать надо.

Леон отмахнулся…

-- Корт, караван, который я привел – это перец. Цены, как ты понимаешь, немалой. Но на все долги отца нам не хватит. А ведь еще нужны деньги, чтобы земли поднять. Давай подумаем, как бы его продать так, чтобы никто из кредиторов не узнал, что это с наших земель перец. Обманывать я никого не буду, расписки папенькины перепишем на следующий год. Пусть и под проценты, но другого выхода нет. А с деньгами, что выручим… - Леон помолчал и спросил: -- Как думаешь, в села вкладывать или городки поднимать? Много мы, конечно, не сможем за раз, но с чего-то начинать нужно.

Корт проморгал набежавшие слезы, слегка откашлялся, убирая комок в горле…

Все это время, глядя на повзрослевшего и возмужавшего Леона, он подсознательно опасался речей о том, как скучно было молодому ридгану сидеть в тамошней глуши и что теперь, слава Богам, можно собрать отряд и идти служить на границу, зарабатывая там деньги и почет. Про себя Корт поклялся поставить свечку Эрине Милосердной за то, что характером молодой ридган – копия дедушки.

Спорили долго. Корт притащил целую папку бумаг. На столе расстелили огромную карту владений и перебирали прямо по населенным пунктам.

-- … вот тут вот, -- тыкал пальцем Корт, -- всегда скотина хорошая была. Их говядину поставляли даже на дворцовую кухню, а у соседей их в Лигруме лучшие на всю страну сыры были. Ежели хотя бы часть денег на восстановление стад потратить, оно много -- через год-два окупится.

-- Простой скот заводить смысла нет, а на породистый в таком количестве нам денег не хватит. Это чтобы стада восстановить по размерам лет семь, а то и больше нужно. Давай подумаем, Корт, о том, где вложения поменьше будут и отобьются скорее.

Каким-то простецким жестом почесав в затылке, Корт задумчиво ткнул пальцем в окраину земель:

-- Ежели подумать, ридган Леон… Вот тут два сельца небольших. Хлеб там худо родится – земли болотистые, зато раньше наш управляющий жил в доме при деревнях, и селян задействовал, и приплачивал им – гусей здесь разводили на мясо. И очень даже неплохой доход был! А зимой бабы стегали одеяла пуховые. Но самое главное, что тут в окрестностях несколько прудов мелких, да таких худых, что рыбы путней там отродясь не водилось, только мелочь всякая для крестьян. Летом же они ряской зарастают. И корм для птицы почти не нужен – сами они кормятся. К осени птицу перегоняют в столицу, уже здесь забивают и продают, а домой только пух везут. Так что тут денежки быстро обернутся.

-- Отлично, Корт, давай подберем еще похожих мест, где доход к осени можно получить будет. А уж там будем думать, как остальные земли поднимать.

Корт вздохнул, покивал головой, показывая, что все понял, и сказал:

-- Подберем, ридган Леон, подберем. В Карте, где нитки у нас делают, давно бы стоило еще пару мастерских открыть – спрос на такие нитки высокий, а станки хоть и дорогие, на лошадиной тяге, но катушек-то частенько не хватает. А окупаться они начнут совсем быстро. Да и еще можно помозговать, найдем, куда вложится. А только и вы бы насчет наследника подумали, ридган Леон. Был бы жив дедушка ваш – давно бы уже правнуки бегали. И жену вам надобно особенную – чтоб здоровья непременно крепкого, а приданое деньгами, потому как земель у вас и своих хватает. Уж ежели еще женины повесить вам на шею, то вам и детишек некогда делать будет.

Леон засмеялся над забавной практичностью управляющего. Раздался стук в дверь.

-- Войдите!

На пороге стоял лакей в роскошной ливрее, держа в руках поднос с крупным конвертом. Управляющий забрал поднос и махнул рукой, отпуская франта. Леон с любопытством и некоторой боязнью распечатал письмо, пробежал его глазами, слегка застонал и, подняв взгляд на Корта, спросил:

-- Кто такой фаранд Бушар Контеро?

Глава 28

Глава 28

Гордеро потряс своими размерами и Нариз, и Гуруза. Это был город с большой буквы. Раскинувшийся в ложбине между невысокими покатыми горами, он был опутан сетью речушек и ручьев, дающих кристально чистую воду, которые, соединяясь, впадали в широчайшую реку Синцерии – Асфию.

Чтобы добраться до дома фаранда Бушара им пришлось огибать город по дуге. Они успели вдоволь налюбоваться и изящными каменными мостами, и небольшими площадями, где из фонтанов брали воду горожане, и богатыми многоэтажными домами. И даже мельком успели полюбоваться на центральный храм города - храм Всевышних, многобашенное сооружение, где каждому небесному властителю была отведена своя часть, но все силы мирно сосуществовали в гигантском центральном зале с золоченым куполом. Блеск этого купола привлекал внимание из любой точки города.

Нариз с ласковой улыбкой смотрела, как по лицу фаранда Бушара медленно текут слезы, и, держа его руку в своей, ласково поглаживала чуть крючковатые пальцы – она прекрасно понимала, что чувствует человек, через столько лет вернувшийся домой.

Конечно, и Нариз, и Гуруз предпочли бы проехать по центральным улицам города, но фаранд Бушар объяснил, что это запрещено законом.

— В центре дозволено появляться только каретам или верхом. Крестьянские телеги, повозки и кибитки за такое нарушение просто сожгут, да и штраф выпишут немалый – городская стража не дремлет.