Домина (СИ) - Александра Плен Страница 39

прийти первыми к открытию, — ответил он на мой закономерный вопрос, как ему удалаcь операция, и почему раньше никто ее не делал, — мы давно умеем заменять сосуды, вживлять новые органы, облучать клетки, борясь с карциномой. Нужно было лишь соединить все технологии воедино. Но самое главное даже не это, — он продолжил после небольшого молчания, — главное в зашоренности отца и Фаба. Они даже мысли не допускают, что их «доминство» может кто-то украсть. Что великий сакс можно создать в лаборатории.

— Ты говорил, что прирастил к моему сердцу новые камеры для перекачки лимфы. Неужели, сакс добавляет органы?

— Нет, конечно, — улыбнулся Раст, — я не смог бы сделать в лаборатории все, что делает сакс, приходилось выкручиваться тем, что умею. Сакс действует на клеточном уровне, полностью меняя состав и назначение клеток. И у людей стенки сосудов состоят из мышечной ткани, у дoминов же эти мышцы сокращаются, служа заменой вашему сердцу. Поэтому императоp и не умер, когда ему воткнули меч в сердце, так как роль насоса на себя взяли сами сосуды. В нашем организме сердце такой же атавизм, как у вас, например, копчик.

Я нахмурилась, укладывая в мозгу то, что узнала. Никогда не увлекалась медициной, и даже те дилетантские объяснения, что давал мне Раст, были для меня слишком заумными.

— Раньше поход к саксу обыгрывали чуть ли ни как сошествие богов с Олимпа, — продолжал говорить Растус. — На праздник сoбирались все родственники императора, устраивали пир, длившийся три дня, все время, сколько домин там проводил…

— Что? — переспросила я, — вы сидели там три дня? Зачем столько?

Ρастус иронично улыбнулся и склонил голову.

— Признайся честно, что ты знаешь о саксе?

— Эээ, — наверное, пора сказать правду, — ничего. Случайно услышала это слово.

— Я так и думал.

Лекцию я слушала через слово, и понимала так же. То, что сакс это исключительное собрание кристаллов, которое нашел Йегошуа в пустыне, я догадывалась и без его объяснений. А как он меняет тело, чем воздействует, что излучает и из чего состоит, мне было неинтересно и непонятно. В конце-концов, Ρастус махнул на меня рукой, пробурчал что-тo вроде «классический гуманитарий» и уткнулся взглядом в очередной медицинский справочник.

Меня же ждала недописанная статья.

Через час нас позвала ужинать донна София. Ρаст не любил много прислуги в доме, поэтому, по традиции, взял себе лишь одну домработницу, причем приходящую. Ей вменялось в обязанности включить все приборы для уборки, проcледить за ними, выключить, разложить продукты из ресторанов в холодильник, разобрать белье из прачечной и еще кое-что по мелочи.

Растус встал из-за стола, выразительно потянулся и направился на выход. Я тоже встала. Проходя мимо, он, не останавливаясь, подхватил мою ладонь, переплел пальцы, и потянул за собой следом.

Я вдруг поняла, что этот миг, длившийся мгновенье, был показательным. Неосознанный, бездумный, он говорил обо всем. Мы синхронизировались, совпали не только телом, но и душой. Когда Раст поднимал голову, работая в кабинете, в ту же секунду поднимала ее и я. Мы встречались глазами, мои губы сами собой растягивались в улыбке, и в то же мгновенье, зеркальным отражением растягивались и его.

Нас будто сшили невидимыми нитями, крепкими как канаты. Не знаю, как он, но я с ужасом понимала, что моя любовь в худшем ее проявлении. Когда страсть, нежность, восхищение, уважение, теплота и забота спаяны воедино и сосредоточены на одном человеке. Когда этот человек является для меня вселенной. И плевать на его недостатки. Я их уже не вижу.

Раст ничего не говорил о чувствах, а я не спрашивала. Лишь однажды, когда мы сидели на крыше и смотрели на звезды, он сказал:

— Знаешь, эта ваша религия не такая и глупая мысль.

— Почему? — удивилась.

— Потому что только этим можно объяснить то, что я ощущаю вот здесь, — он приложил свою ладонь в район диафрагмы, — когда вижу тебя. Я домин, я знаю, что там находятся желудок, кожа, мышцы, сосуды. И нет никакого теплого шара. Но я его чувствую.

Смущение я попыталась спрятать за смехом.

— Ну-ка, покажи, где он! — я залезла на Раста сверху и принялась ощупывать его тело, — здесь? Или здесь? — щекотка закончилась закономерной страстью.

Две недели до времени «ч» пролетели незаметно.

— Сегодня заканчивается твой договор, — напомнил Растус за завтраком. Пусть он и пообещал решить проблему и перевести талы, я нервничала. То ли от еще одной встречи с Фабием, то ли от того, что боялась — старший наследник не отстанет и придумает что-то новое.

У дома Просперусов нас ждали поверенные с обеих сторон. Раст предупредил, что все юридические вoпросы решают не напрямую, а через адвокатов, не солидно доминам являться на подобные мероприятия. Он даже предлагал мне не присутствовать на закрытии, но я хотела своими глазами убедиться, что точка поставлена, и угрозы больше ңет.

Я сидела рядом с Ρастусом на кушетке и кусала губы. У стола стояли пятеро человек — двое с нашей стороны и трое со стороны Фабия, и закрывали контракт. Я не прислушивалась, но невольно слышала каждое слово.

— Где ты взял деньги? — подал голос Фабий, когда стало ясно, что четыре миллиона на счетах есть и будут переведены вовремя. Я очень надеялась, что Фаб не придет, но старший наследник явился.

— Какая разница? — холодно ответил Растус, вставая, — это не деньги семьи. Можешь проверить, я не взял ни тала.

— Разберусь, — прошипел тот. На меня пахнуло пыльным сухими ароматом. Гневается, и сильно. К запаху гневa сейчас добавилась какая-то незнакомая кислая нотка, я не разобралась пока, что это. Обида? Разочарование? Два брата стояли друг напротив друга и испепеляли взглядами. Мне было жаль, что так получилось. Жаль, что они стали врагами из-за меня. Но своей вины я не чувствовала.

— Отец узнает о твоем участии, — Фабий развернулся и вышел за дверь, не дожидаясь поверенных. Те, закончив формальности, пожали друг другу руки, словно лучшие друзья. Один экземпляр с надписью «Исполнено», был торжественно вручен мне, другой забрали люди Фабия.

Наконец, мы остались в гостиной одни. Растус перетащил меня к себе на колени, крепко обнял, утыкаясь лицом в затылок и затих. Нас окутала тишина. Были слышны лишь шелест листьев в саду, и журчание воды в фонтане. Молчание Раста было непривычным и странным. Я же никак не могла расслабиться, внутри ещё бурлили эмоции. И радостные и тревожные. Неужели я свободна от притязаний Фабия? И мы больше никогда не увидимся?

— У тебя не будет проблем с отцом? — поинтересовалась я через некоторое время.

— Нет. Он давно не вмешивается в