Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 7-12) - Рейчел Хиггинсон Страница 39

Он оглянулся на меня через плечо, и я скорее почувствовала, чем услышала его яростное проклятие. Одним быстрым, умелым движением он повернул своё тело ровно настолько, чтобы выстрелить в Пожирателя, грызущего мой ботинок, и прикончить свою добычу. Зомби упал обратно на пол, в то время как я, наконец, вытащила свой дополнительный пистолет.

Я щёлкнула предохранителем, как раз в тот момент, когда у Хендрикса закончились патроны, и ему пришлось перезарядить обойму. Остальные три Пожирателя, в которых стреляли, но не уложили, двинулись вперёд. Их стоны превратились в опустошительные, возбуждённые крики, и, всё ещё лёжа на полу, я наблюдала, как их пенистая, слизистая слюна стекала по их разрушающимся подбородкам и приземлялась на потёртые рубашки. Даже сквозь моё затуманенное кровью зрение я видела, насколько отвратительны они были, и как глубока была стадия их заражения. Их глаза были кроваво-красными, а кости, хотя и белые и мозолистые, были отчётливо видны сквозь слои изодранной плоти.

И тут перед моими глазами промелькнула моя жизнь, все двадцать лет. От рождения до жизни в маленьком городке Айовы, до выживания во время зомби-апокалипсиса — я наблюдала, как всё это пролетело, когда один из Пожирателей вырвался из стаи и бросился на меня.

Я почти ничего не видела. Кровь жгла глаза, и я прищурилась от новой боли и досадной слепоты. Я подняла руки, в то время как мои сердце и лёгкие перестали работать. Я слепо выстрелила в летящего Пожирателя и произнесла отчаянную молитву. Я услышала, как кто-то кричит, и смутно осознала, что это я.

Ещё больше выстрелов прозвучало из пространства вокруг меня. Но, клянусь, я отключилась в альтернативной реальности, где время действительно остановилось. Шлепок тела, ударившегося о землю рядом с моей головой, вернул меня к реальности, и я, наконец, сделала ещё один вдох, а слёзы облегчения смешались с всё ещё текущей из моей головы кровью.

Думаю, на несколько секунд я впала в шок, потому что, когда я, наконец, пришла в себя, Хендрикс протянул мне дрожащую руку, и стрельба прекратилась.

— Святое дерьмо, Риган, — выдохнул он. По его дрожащему тону я поняла, насколько он потрясён. — Ты должна перестать так со мной поступать! Я не смогу выжить, если ты этого не сделаешь!

— Прости, — прошептала я. Я всё ещё лежала на полу в луже собственной крови. На самом деле мне не было жаль, так же как я знала, что Хендрикс на самом деле не просил извинений. Но я не знала, что ещё сказать. Он был не единственным, кто беспокоился о сердечном приступе. Серьёзно, я так устала от этих сценариев жизни и смерти.

Не то чтобы я могла что-то сделать, чтобы остановить их.

Разве что вернуться в Колонию.

Когда истерический смех сорвался с моих губ, Хендрикс нахмурился, и я решила, что лучше оставить эту сумасшедшую мысль при себе. Наконец я приняла его руку и позволила поднять меня на ноги. Я немного пошатывалась, но кто знает, было ли это из-за потери крови или из-за того, что я почти покормила собой Пожирателя.

Он сорвал с себя рубашку, обнажив все свои стройные, чётко очерченные золотистые мышцы. Но он раздевался не для моего удовольствия. Сначала он тщательно и методично вытер мои лицо и глаза, чтобы я снова могла видеть. Затем он обернул рубашку вокруг моей головы, туго завязав её длинными рукавами. Он закончил свою заботу нежным поцелуем в мой забинтованный лоб.

Он притянул меня в объятия и задышал мне в шею. У нас не было времени на проявление его любви, но я нуждалась в безопасности его рук так же сильно, как он нуждался в уверенности, что я всё ещё жива и здорова. Я сжала его в ответ и шмыгнула носом в такт его сердцебиению.

— Я в порядке, — пообещала я. — Мы должны двигаться дальше.

— Верно, — согласился он, но всё равно ему потребовалась ещё пара секунд, чтобы прижать меня к себе.

Наконец мы разделились и перешагнули через уже действительно мёртвых зомби. Мы пробирались сквозь обломки, оставленные мародёрами, и беспорядок, устроенный зомби, пока они болтались здесь, чтобы спрятаться от дневного света или запастись тампонами — я действительно не знала, почему они решили спрятаться в помещении, а не на улице. Но так в основном и было с самого начала. Если они не охотились за свежим мясом, они, как правило, прятались от солнца и придерживались тёмных, мрачных мест.

Захудалый, заброшенный «Уолгринс», очевидно, считался одним из тех самых тёмных и мрачных мест.

Я нашла три пачки мочалок и одну упаковку из двух кухонных полотенец, которые Хендрикс положил в свою сумку через плечо. Мы неуклонно двигались к аптеке, расположенной в дальнем углу магазина.

Мы свернули в другой проход и нашли пинцеты. Они были разбросаны по полу, но всё ещё упакованы. Хендрикс схватил немного, и мы двинулись дальше.

Продвигаясь вперед, мы оказались в секции «Планирование семьи». Хендрикс был позади меня, поэтому, когда я почувствовала, что он остановился, я обернулась, чтобы посмотреть, какое новое сокровище он нашёл.

Я ожидала чего-то, что изменит жизнь, как пенициллин или электричество.

Но изменение жизни, по-видимому, было субъективным, потому что он смотрел на то, что я никогда бы не подумала взять с полки вот уже миллион лет. Или, по крайней мере, последние несколько месяцев. Точно.

Презервативы.

Мальчик наткнулся на коробки с презервативами.

И он смотрел на них так, словно они были Святым Граалем.

Я с ужасом наблюдала, как он, казалось, пришёл к какому-то выводу в своей голове.

Затем схватил их горстями и запихнул в свою сумку! Он сосредоточился на своей задаче, отказываясь смотреть на меня.

Я бы заплатила тысячу долларов за его мысли в тот момент.

Я имею в виду, это было ужасно самонадеянно, верно? Или это было просто тщательное планирование на будущее?

О боже, мне хотелось забиться в какую-нибудь нору и исчезнуть навсегда.

Этого не произошло.

Когда Хендрикс очистил «Уолгринс» от всего запаса резины, всех размеров, форм и цветов, он, наконец, повернулся, чтобы мы могли приступить к нашей первоначальной задаче. Я научилась выражать свои эмоции достаточно быстро, чтобы встретить его, подняв бровь и нахмурившись.

Его лицо вспыхнуло ярко-красным, прежде чем он даже открыл рот, чтобы объяснить, и мне потребовались все силы, чтобы не рассмеяться над его смущением. Я не могла позволить ему думать, что это нормально! Ему нужно было хотя бы немного пострадать.

— Я, эм, это не