Обретая себя - Екатерина Котова Страница 39

Глава 6. Воссоединение

— Тебе не зачем идти. — Фрейгъерд стоял, сложив руки на груди и наблюдал за тем, как адриец отдает распоряжения своему секретарю.

— За помощью она обратилась ко мне, — копался он в секретере и выудил странного вида прибор, я даже заинтересовалась и подошла, чтобы посмотреть поближе. — Верно?

Похоже это был некое подобие зачарованного компаса. Но в собаке отсутствовал дар к стихийной магии.

— Хочешь нарушить закон? — нажал на другую точку северянин, желая избавиться от адарийца.

— Тебе же эта мысль не мешает делать то, что считаешь должным. — отбрил его друг.

— Верно. Как самочувствие? — внезапно поинтересовался дэрн, отчего у меня практически открылся рот. Что за участливость в отношении Джареда Толлгарта?

— Башка все еще трещит. — неожиданно признался Джар, а потом понял уловку и закрыл с громким хлопком ежедневник, который до этого листал. — Ерунда. Все прекрасно!

— Как скажешь. — согласился дэрн.

Как маленькие, ей Богу!

Вестник принес вроде как положительный ответ. Но он был двояким. Координаты, указывающие на альма, значились на самой границе Адарии, практически со стороны Мангольдии в южной части джунглей. При чем дорога пролегала через тракт, который, по слухам, кишмя кишел людьми, завербованными сопротивлением. А это была уже, так называемая, угольная обертка самоцвета — дурная весть. Никому не хотелось возвращаться в негостеприимные джунгли, но, к сожалению, альмы не силились в Руене по соседству с адарийцами, что когда-то давным-давно изгнали их по невежеству.

Шанар и Йен, естественно, вооружились до зубов, зная коварные «подарки» южных «собратьев», а с Ливаной пришлось спорить и уговаривать. При чем это делали все, включая мое недовольное лаяние в нужных местах. Мужчины убеждали эртонку остаться в поместье, чтобы, при случае, вылететь с отрядом в сторону Ниара — городка, что являлся отправной точкой выхода в южный лес. И слава Богам! Она уговорилась.

Дирижабль встретил нас маленькой каютой, что была смежной с рубкой капитана воздушного судна. И, запаковавшись, машина взмыла вверх.

Все артефакты хранились у Фрейгъерда и он, благоразумно с сумкой не расставался. Тело ребята завернули в некое подобие кокона, как новорожденного младенца. И по очереди несли с собой. Было неловко наблюдать за этим, право слово. Но еще более неловко я чувствовала себя в вязком молчании и странной атмосфере, что царила между северянином и Джаредом. Надеюсь, второй мучился от мук совести и болтливого языка. А еще от провалов в памяти. Но, зная друга, тот такими недугами не страдал.

Добрались не то, чтобы очень быстро, но комфортно. Теперь у нас был в использовании личный дирижабль семьи Толлгарт. Полтора часа, чуть наискосок от того места, где нас подобрал вчерашний патруль, и мы на месте.

Небольшой городок — Руена, в адарийской части Россарии на самой границе был не очень многолюден и народ на узких улочках в целом был несколько насторожен. Вести о войне разлетались в газетных листках точно саранча в южных широтах. А пришествие чужаков необычной внешности вселяло волнение в глаза людей. И я их понимала. Но еще страшнее ощущался запрет на магию. Особенно, в далеких городках, где и так водилось не так уж много одаренных. А теперь, когда всем поголовно поставили «печать запрета» — люди боялись потерять, чего и так в полной мере не имели и берегли, как зеница око. Но об этом старались не писать и даже не говорить.

Взяв лошадей, нам предстояло пересечь каменный грот со сквозным проходом на сторону Мангольдии. На одном из уступов, по словам местных и жил местный «отступник». Теперь-то я понимала, каким образом Далл узнал о Ноэль. Было бы желание, а способ найдется. Людям только кажется, что они схоронят свои секреты, сделав добро простому люду. Но язык то без костей, а потрепаться всегда найдется охота.

Влажный лес встречал стрекотом местных насекомых и клекотом Адарийской крикухи. С запада шла туча, но Ливана дала нам прогноз, что, «если Борей не вступит в полную силу, то так и обойдет, а если обозлиться, то погонит ее на нас». В целом я верила прогнозам подруги, но идти нужно было срочно, а договариваться с чужими ветрами, я была не в силах. Да и в целом на чужбине ветра, как и земля ощущались по-другому. Вряд ли бы стихия стала слушать чужестранку, пусть даже и сговорившую несколько раз родные ветра.

Звуки природы несколько под расслабили мужчин, которые после крайнего захода в местные красоты огребли по полной. К обеду мы добрались до базальтовых скал и огромной пещеры, щерившейся вострыми обломками, точно пасть древнего существа, которым когда-то поклонялись наши предки. «Дракон» — я бы назвала это ущелье. Где-то метров пятьсот пришлось идти по совершенно не приветливому туннелю. «Пасть» завывала страшными звуками, а светляки, что зажигались, высвечивали фиолетовые сталактиты и сталагмиты, заполнившие практически весь проход так, что приходилось идти колонной.

К обеду мы вышли на продуваемую всеми ветрами площадку. Мангольдская долина выстилалась перед нами зеленым ковром и извилистой речкой, что не так давно помотала меня по крепким камням, каким-то чудом не разбив. Я вылетела первая из зябкого ущелья, что казалось выгонял пришельцев своими инцернальными звуками и атмосферой. А выскочив, я так и застыла, увидев мужчину в драных шкурах. Незнакомец сидел на циновке и раскачивался из стороны в сторону, напевая странную песнь низким голосом в нос, заставляющую переступать лапами в такт бубну, который резко ударил по чуткому собачьему слуху. Я шла точно завороженная. Картина почему-то казалась не вполне реальной. Вот так вот просто взять и встретить альма здесь в горах. Разве мы пришли к обозначенной точке?

Он сидел на южный манер сложив ноги в позу медитации и, казалось, качал сам мир. Взгляд его был устремлен на долину. Почему-то я подошла без опаски и села рядом с ним, чувствуя те вибрации, что исходили от магнетического инструмента, обтянутого кожей. Когда он закончил, я обернулась, но на площадке стоял только Фрейгъерд со мной на руках и тоже оглядывался, будто мы попали в другую реальность. Может, так оно и было?

— Пришла, значит. — мужчина был немолод, но дряхлым он никак не выглядел, хотя лицо его было все испещрено морщинами. Он не был адарийцем или гольдом, скорее дэрном. Правда волос