Шерри Томас - Пылающие небеса (ЛП) Страница 39

* * *

Еще не успев понять, что затевает соперница, Тит вскинул руку с палочкой:

– Praesidium maximum!

Он не раз защищался таким заклинанием от огня, но никогда – от молнии.

Та ударила в щит – раздался хруст, точно стекло растирали в мелкий порошок. Мощь удара была просто сокрушительной. Титу едва хватило сил не уронить руку и поддерживать щит, терявший дюйм за дюймом под этим бешеным натиском; перед глазами заплясали цветные точки.

Тит закряхтел, с трудом удерживая палочку. Мышцы плеч и рук ныли нестерпимо. От ослепительного света хотелось зажмуриться.

Как может молния, явившаяся ниоткуда, длиться так долго? Сколько еще продержится щит? Он исчезал – Тит чувствовал это каждой косточкой, – раскалывался, рассыпался, воздух вновь становился просто воздухом, уже не способен был защитить…

Вскоре от него ничего не осталось. Сердце подпрыгнуло куда-то к горлу. Но и молния тоже истощилась. Только последние электрические разряды еще потрескивали в воздухе.

Тит пережил это.

– Оставляет желать лучшего, – сказал он, надеясь, что голос не выдает охватившей все тело слабости. – У Черного Бастиона молния Хельгиры убила меня наповал.

Фэрфакс медленно поднялась на ноги:

– Хельгира мертва уже тысячу лет, если она вообще когда-нибудь жила.

– Ее история – одно из упражнений Горнила, тех, что посложнее.

Ее губы плотно сжались.

– В Горниле можно умереть?

– Конечно.

– А на тебя настоящего это не влияет?

– Это неприятно. Когда умираешь в Горниле, потом даже думать не можешь о том, чтобы вернуться к месту своей гибели.

– И все же ты здесь.

– Верно, но я не собираюсь снова наносить визит в Черный Бастион. Когда-нибудь, возможно, я пошлю туда тебя – помериться силами с Хельгирой.

Фэрфакс пожала плечами:

– Если ты ее боишься, это еще не значит, что я тоже.

Тит мало спал прошлой ночью, ожидая, когда улетят бронированные колесницы. Он все смотрел на их едва различимые металлические брюшки и вновь и вновь возвращался мыслями к событиям минувшего дня, зная, что переступил запретную черту, и понимая, что поступил бы так же, доведись ему опять через это пройти.

В какой-то момент принц прекратил себя оправдывать. Фэрфакс права: он – злодей, и ради своей цели ни перед чем не остановится. И глядя на нее теперь, вымокшую, перепачканную, но не покоренную, Тит сознавал, что ему придется зайти еще дальше.

Если кто и способен преодолеть узы клятвы кровью, так это Фэрфакс. Нужно найти другой способ ее удержать.

А еще лучше – сделать так, чтобы она сама не захотела уйти, даже если выдастся шанс.

Но Тит ничего не мог придумать. Пока.

– Достаточно на сегодня, – сказал он, пряча палочку в карман. – Пора в школу.

* * *

Утро выдалось солнечным. Ученики в форме выходили из пансионов и сливались в общий поток. По пути младшие останавливались возле крохотных магазинчиков – принц назвал их «лавочками сладостей», – покупая кофе и свежие булочки.

Принц же привел Иоланту в местечко побольше – не то чтобы настоящий ресторан, просто заведение с двумя залами, рассчитанное на старшеклассников. Иола жевала булочку с маслом и оглядывалась по сторонам. Никогда не помешает знать, кто здесь популярен, у кого можно добыть информацию, а кого лучше избегать.

Но, изучая свое новое окружение, она по-прежнему чувствовала на себе взгляд принца. Уже привычно. С момента их встречи он с нее глаз не спускал, тем более когда уверился, что Иоланта – средство достижения его самых недоступных целей. Но с момента возвращения из Горнила, взгляд этот изменился... будто отныне принца больше интересовала она сама.

– А теперь чего ваше высочество желает?

Он удивленно вскинул бровь:

– У меня уже есть ты. Чего мне еще желать?

Иоланта отодвинула пустую тарелку:

– У тебя такой вид, точно ты что-то замышляешь.

– Какой ужас. – Принц покрутил свою чашку, из которой до сих пор не сделал и глотка. – Мне же приличествует лишь снисходительное выражение. Мы ведь не хотим создать впечатление, будто я могу – или хочу – разработать какую-то стратегию.

– Нашел, как выкрутиться, принц. А мне нужна правда.

Уголки его губ едва уловимо дрогнули.

– Я думал, как удержать тебя, мой дорогой Фэрфакс, ведь ты покинешь меня при первой же возможности.

Иоланта прищурилась:

– С каких это пор клятвы кровью недостаточно, чтобы удержать мага в своей власти?

– Ты прав, конечно. У меня нет причин сомневаться в успехе.

– Так почему ты в нем все же сомневаешься?

Принц поднял на нее глаза:

– Всего лишь потому, что ты мне бесконечно дорог, Фэрфакс, и потерять тебя было бы невосполнимой утратой.

Он говорил о ней, как об орудии, которое можно использовать против Лиходея. Так с чего же Иоланту вдруг охватило волнение, а сердце ее болезненно затрепетало?

Она встала:

– Я все.

* * *

Школа была старой: скопление облезлых зубчатых зданий из красного кирпича вокруг четырехугольного двора, в центре которого стояла бронзовая статуя какого-то человека – несомненно, очень важного. За века двор отшлифовался тысячами шаркающих ног, а у оконных рам не помешало бы обновить краску или даже дерево.

– Я ожидала чего-нибудь поэлегантнее, – заметила Иоланта. Она училась в школах и покрасивее, и попышнее.

– В Итоне принято обходиться малым. Они, бывало, загоняли по семьдесят учеников в небольшой чулан и проводили зимой уроки с открытой дверью.

– Но почему именно эта школа? – недоумевала Иола. – Почему, в конце концов, немагическая? Разве тебя не могли просто отправить в обитель и подсунуть некомпетентного педагога?

– У Лиходея есть свой пророк. Или был. За всю жизнь я не получал о нем никаких сведений, но, похоже, именно он в своем видении узрел меня в Итоне.

Вот и одна из причин, по которым обращались к пророкам, – никто из них не искажал открывшегося ему будущего.

– Так это судьба?

– О да, я – избранник судьбы.

Что-то в голосе принца заставило Иоланту пристально на него взглянуть. Но прежде, чем она успела сказать хоть слово, к ним подошли несколько юношей, стремясь пожать ей руку.

– Слышал, что ты вернулся, Фэрфакс.

– Все зажило, Фэрфакс?

Она улыбалась и отвечала на приветствия, стараясь не подать вида, что понятия не имеет, кто они такие. Когда же мальчишки ушли своею дорогой, а принц принялся перечислять Иоланте их имена, ее вдруг грубо толкнули сзади.